"Вельяминовы" Книги 1-7. Компиляция (СИ) - Шульман Нелли

Марта лежала, не двигаясь. Она старалась даже дышать как можно тише. Женщина, осторожно, поднялась.

- Он, конечно, будет думать, что все случилось…, Кто бы мог ожидать? Даже трогать его не понадобилось, - она старалась не смотреть в ту сторону, Марте было противно. Женщина постояла, успокаиваясь: «Не раздевать же мне его. Он захрапел».

Марта осмотрела свое платье. Шелк не испачкался. Женщина, не поворачиваясь, вышла из спальни. Она, неслышно открыла дверь в коридор.

Джон стоял, прислонившись к стене.

- Отличные таблетки, - устало заметила Марта, - правда, без небольшого инцидента не обошлось. Все случилось очень быстро. Пора заканчивать, - жестко сказала Марта, - нечего больше тянуть. Завтра ночью он проиграет. Днем с него потребуют деньги, и появимся мы. Со справкой о смерти герра Беккера и нашим интересным предложением.

Джон попросил: «Ты выспись, пожалуйста». Герцог помолчал: «Если все получится, то страна будет очень тебе благодарна, миссис Марта».

Она внезапно, весело улыбнулась:

- Именно так и случится, мой дорогой мистер Джон. Завтра я его усажу за другую рулетку. Скажу, что мне опять бабушка во сне явилась. Спокойной ночи, - пожелала ему Марта, исчезая за дверью.

- Спокойной ночи, - отозвался Джон. Он послушал тишину раннего утра, а потом пошел вниз. До конца его смены оставалось два часа.

Не открывая глаз, обнимая подушку, он простонал: «Полина…, Полина, любовь моя…». Федор вдохнул запах жасмина и пошарил рукой по кровати.

- Может быть, она в ванной, - Воронцов-Вельяминов улыбался, - я помню, мы пили шампанское. Полина обнимала меня, целовала…, - он поднял веки и увидел на шелковой подушке бронзовые волосы. Его пиджак валялся на ковре, рубашка была расстегнута. Федор, присев, взглянул вниз:

- Даже раздеться не успели. Птица моя, наверное, упорхнула. Пусть спит, пусть отдыхает. Надо заказать билеты на венский поезд. Сходим в оперу, я куплю ей меха…, А потом поедем в Венецию. Сегодня ночью я сорву банк, и она будет моей, навсегда.

Из гостиной слышался шорох, лакей убирал. Федор, как следует, потянулся и крикнул: «Ванну мне приготовьте!»

Он выбрал серый, с едва заметной искрой костюм, и галстук цвета голубиного крыла. Когда Федор спустился к табльдоту, портье поклонился:

- Герр Беккер, вам записка. Приходил месье…, - портье замялся, - рано утром. Я не решился вас будить.

- И очень правильно, - хохотнул Федор, просматривая закапанную вином бумагу. Достоевский, как он и ожидал, опять проигрался. «Это подождет, - он скрыл зевок, - все равно, Федор Михайлович теперь от меня никуда не денется». Он скомкал бумагу и выбросил ее в медную урну, на террасе.

- Герр Беккер! - радушно позвал его князь Карл, заметив Федора: «Идите к нам! Мы только сели за стол».

Федор подождал, пока официант нальет ему кофе: «Знал бы ты, что мадам Гаспар сегодня ночью была моей, - он взглянул на довольное лицо принципала Монако: «Хоть ты и великий князь, но Полина любит меня, только меня…, - Федор до сих пор слышал ее тихий шепот: «Милый, дорогой Отто…»

- Сегодня, господа, - Федор обвел глазами стол, - я буду играть до последнего. Вчера вы получили по сорок тысяч талеров каждый, поэтому я предлагаю, - Федор мысленно подсчитал деньги, - предлагаю сейчас повысить взнос. Пятьдесят тысяч.

Если бы они согласились, у него на руках оказалось бы триста тысяч. С такими деньгами можно было идти ва-банк, и попытаться получить миллион.

Князь писал что-то в блокноте испанской кожи.

- Конечно, - размышлял Федор,- моих денег будет не весь миллион. Меньше. Но никто еще в Баден-Бадене столько не выигрывал. Мадам Гаспар не устоит. Она уже не устояла, - Воронцов-Вельяминов довольно улыбнулся.

Личных денег у него сейчас как раз имелось чуть меньше ста тысяч. Федор решил: «Черт с ним, поставлю все. Получится три сотни с половиной. Отлично».

- Надо переоформить расписки, герр Беккер, - Гольдберг, прожевал испанскую ветчину. Федор закатил глаза: «Разумеется. Пусть приезжает поверенный. Вы пока готовьте деньги».

Он велел портье послать мадам Гаспар розы и приложил записку: «Любовь моя, отдыхай спокойно. Сегодня я искупаю тебя в золоте». Федор взял лошадь, и отменно прогулялся в парке. Пообедав, он отправился к Достоевскому.

- Федор Михайлович, - он удобно уселся на деревянной скамье в саду пансиона, - вы, пожалуйста, не беспокойтесь о деньгах. Когда сможете, тогда и отдадите. Моя миссия здесь почти закончена, - Федор отсчитал купюры, - мы с вами зимой увидимся, в столице. Или вы в Европе собираетесь остаться? -озабоченно поинтересовался Воронцов-Вельяминов.

Достоевский был ему нужен в Санкт-Петербурге. Федор был уверен, что писатель не водит никаких подозрительных знакомств, в отличие от Тургенева и мерзавца Герцена.

- Однако, - думал Федор, - все равно…, Он кумир молодежи. Студенты на него разве что только не молятся. Подвести к нему девушку…, - он вспомнил бесславный конец Бабочки и поморщился:

- Кто знал, что она с Шевчуком в связи была? И где они только познакомились? Суслова Федора Михайловича бросила, и, слава Богу, - он искоса взглянул на засыпанный пеплом пиджак Достоевского, на его обгрызенные ногти: «Нигилистка, сумасшедшая. Зачем он с ней встречался?»

Достоевский молчал, покуривая дешевую папиросу.

- Знаете, Федор Петрович, - вдруг, сказал он, - я за вами смотрю, в зале игорном. Я писатель, - он слабо, неловко, улыбнулся, - мне лица людские интересны. Как это сейчас говорят, - Достоевский пощелкал пальцами, - психология. Вы очень хорошо притворяетесь герром Беккером, - Федор посмотрел в разные глаза и весело улыбнулся: «Приходится, Федор Михайлович. Работа у меня такая».

- Притворяетесь, - задумчиво повторил Достоевский, - но иногда, Федор Петрович, я ваше настоящее лицо вижу. Когда рулетка крутится, шарик прыгает, когда все замирают…, Вам нравится власть, -утвердительно сказал он, - нравится выигрывать.

- Вам тоже, - усмехнулся Воронцов-Вельяминов, передавая ему еще триста талеров.

- Тысяча, для ровного счета, - он добавил еще одну купюру, и вспомнил: «Тургеневу по четыреста рублей за лист платят, а этому двести. А я всего лишь триста пятьдесят в месяц получаю. Ну и гонорары у наших литераторов. Это деньги он тоже проиграет, - Федор вздохнул, - и окажется у меня на крючке. Будем с ним встречаться, разговаривать, как старые приятели.

Он шел к гостинице и представлял себе огромную спальню в палаццо на Большом Канале, уходящий вверх потолок, мозаичные полы, нездешний, сияющий блеск ее кожи. Бронзовые волосы щекотали ему губы.

- Полина, - бормотал Федор, - Полина, любовь моя.

В записке, отправленной мадам Гаспар, Федор обещал ждать ее в ландо у подъезда гостиницы, в девять часов вечера. Марта, стоя перед венецианским зеркалом у себя в гардеробной, сжала губы:

- Джон сегодня в казино будет. И все остальные тоже. Отлично. Князь Карл этого не оставит. Они потребуют у Федора Петровича свои деньги.

Она выбрала серо-зеленое, цвета осенней, морской воды, платье и надела изумрудное ожерелье. Марта предполагала вернуть его:

- Пусть что хочет, то с ним и делает, - мрачно подумала она, взяв шелковый ридикюль, качнув изящной головой, - пусть хоть на стол бросает, когда проиграется.

Марта справилась с тошнотой и подышала: «Хватит. Завтра мы от него получим все, что нам надо».

- Он может нас обмануть, - задумчиво сказал герцог, еще в Лондоне: «Вернется в свой Санкт-Петербург, и никаких документов мы от него не дождемся».

- Я лично сопровожу его в русское посольство в Карлсруэ, столице княжества, - отрезала Марта, - и прослежу, чтобы он написал аффидавиты о признании моего сына Воронцовым-Вельяминовым, и о разводе для Юджинии. Не забывай, - Марта затянулась папироской, - я его ближайшая родственница, невестка, - она горько усмехнулась: «А в остальном, ты сам говорил с Юджинией. Он ради своих мальчиков, на что угодно пойдет».

- Как Бенкендорф, - Джон полистал старые, выцветшие документы в неприметной папке.