И аз воздам - Ирина Чернова

Идти и просить аудиенцию в Совете я готова была хоть с самого утра, но Ута стала жаловаться на боль в груди и я не смогла бросить ее одну. Потом выяснилось, что у нее кончились ягоды кратуса, которые она заваривала в этих случаях и я, собрав десяток яиц, пошла на рынок, чтобы продать их или обменять на те самые ягоды в сушеном виде. Суматоха, творящаяся на рынке, настроения не подняла, аптекарь с радостью забрал десяток яиц, насыпав мне приличный мешочек ягод и дал еще сверху три маленьких монетки, так что стоять с этим хрупким товаром мне не пришлось. Выйдя с рынка, я решила немного пройтись по улице, но стало жарко и я присела на бортик фонтана, где можно было умыться. Рядом пристроились две тетки, красные и пыхтящие от жары. Обсуждали они своих детей, невесток, зятьев и порядком мне поднадоели, пока одна вдруг не завела разговор о какой-то Сопфе.

— … и ты знаешь, милочка, эта самая племянница приехала к ней восемь дней назад, а шесть дней назад к ней в дом пожаловал один человек, который начал расспрашивать, откуда приехала племянница Сопфы, да кто ее родители, да когда она последний раз приезжала до этого, ну всю душу вымотал своими расспросами и ведь не прогонишь, как зыркнет, так душа в пятки уходит! Уж бедная Сопфа и так и этак объяснялась, что ее племянница девушка приличная и ни в чем подобном замешана не была, но тот и слушать ничего не хотел! И с самой девушкой разговаривал, да так ласково, как будто и не мотал только что душу Сопфе, а потом все, как отрезало, встал, попрощался и ушел, только его и видели!

— И что такое ему в голову взбрело? — возмутилась вторая тетка, — ладно бы какая шалопутка была, так нет же, приличных барышень надо тревожить понапрасну! Маг, что ли, приходил?

— Да конечно, маг, кто ж еще так лезть будет, как не он!

Тетки уже ушли, а я сидела, как стукнутая пыльным мешком по голове. Или я рано расслабилась, а на самом деле меня планомерно ищут по городу, или у меня паранойя, а этот рассказ не имеет ко мне никакого отношения. И то и другое было одинаково неприятным, потому что я совершенно не знала, что делать дальше. Вечером я заварила Уте ягоды, посидела с ней около постели, слушая рассказы о соседях и легла спать, полная самых мрачных прогнозов. Дело в том, что для всех соседей я была как раз такой же племянницей Уты, которую она пустила к себе из жалости и стоит только кому-то начать расспрашивать, как все моментально покажут на меня пальцем.

Чтобы набрать чистой воды, надо было выходить пораньше на колодец, но я и так поднималась чуть ли не с первыми лучами, поэтому вода в доме всегда была без грязи. Вот и сегодня я была почти в числе первых, опередила меня лишь Хилла из дома напротив, но она всегда приходила с двумя ведрами и больше не появлялась. Подождав, пока она вытянет ведро, я лениво смотрела вокруг, а потом нагнулась и кинула посудину вниз, еще чего не хватало, крутить веревку два раза! Достаточно того, что я поднимаю полное ведро наверх и вытаскиваю его сама!

Перелив воду в свое ведро, я двинулась к дому Уты, подставив лицо первым ласковым лучам солнца… как там оно называется здесь, Верна?

— А напиться не позволишь из твоего ведра?

— Берите, не жалко, — повернувшись к прохожему, я остолбенела — передо мной стоял Бейрис Райшер собственной персоной!

— Вкусная, спасибо! — напившись, он поставил ведро на землю рядом с собой и начал рассматривать меня в упор, щуря ярко-голубые глаза чуть удлиненной формы с темными густыми ресницами. — Тебя как зовут, милая?

Все-таки он был необычайно красив именно по-мужски, а сейчас, в лучах раннего солнца, с легким загаром и низко связанными в хвост волосами, смотрелся вообще убийственно! Не зря Дайлерия повелась на него, да и вряд ли она была единственная в этой очереди, упавшей на черты лица в стиле голливудской рекламы и широкие плечи. Я уже оправилась от неожиданной встречи, потупила глаза, как обычно делали все местные девушки и ждала, что он изволит сказать — если уйду, то это вызовет полные непонятки, ну не может простая деваха не интересоваться таким красавцем, должна она хоть как-то попытаться завлечь залетного аристократа! А первую реакцию он вполне может отнести за счет своей сногсшибательной внешности, таким его не удивишь.

— Рия, — голос надо пописклявей сделать, да платье в руках помять, якобы стесняюсь. А откуда это он здесь взялся, хотела бы я знать!

— Ри-ия, — голос приобрел мужественную хрипотцу и нежность одновременно, — красивое имя и тебе идет. Только оно такое короткое, может быть тебя зовут подлиннее, например, Эйлерия или СтедарИя?

— Ну что вы, господин… — я помялась, — разве может простая девушка носить такие красивые имена? Такими только принцесс называть можно, да богатых, а я от рождения Мария. — А что, имя вполне расхожее, составлено из примитивных слогов и наверняка в этом мире имеет право на существование!

— Так может быть я тебя лучше Марией буду звать?

— Да что вы, господин… — вопросительно посмотрела на Райшера, но тот атаковал меня самой соблазнительной улыбкой, а представляться не спешил, — я ж и откликнуться не всегда могу на него, уж привыкла, что меня только Рией кличут.

— Не кличут, а зовут, — поправил он наставительно, — надо так говорить!

— Хорошо, — я усиленно поковыряла носком туфли землю, — а вас-то как зовут, господин хороший?

— Бейрис, — опять в голосе появилась хрипотца, но это было уже чистое удовольствие от собственной неотразимости, — тебе нравится?

— Очень! — заверила я с придыханием. Это какой же надо быть идиоткой, чтобы на такого ловеласа повеситься?

— Я, хоть и живу в Делькоре, но здесь никогда не был, — пошел вешать лапшу на уши глупенькой служанке Райшер, — шел просто так по улице, ни о чем не думал, а ноги сами почему-то повернули в эту сторону. Дай, думаю, пройдусь, раз уж попал сюда, посмотрю на дома, да куда эта улица ведет… а как она называется?

— Колодезная, господин Бейрис, только у нас целых три колодца, — гордость за малую родину была такая, как надо, — к нам даже с соседних улиц приходят, уж такая вода здесь хорошая!

— И вода хороша, и девушки хороши, — Райшер оглянулся на общественность, забывшую о своих обязанностях, — только ты из них самая красивая, Рия, а уж ходишь так, что залюбуешься! Я ведь тебя издалека приметил, как ты еще шла от своих ворот, и так это у тебя необыкновенно получалось, будто не идешь, а плывешь… а уж какая фигура у тебя, не чета всем остальным! Тоненькая, легкая, на руки возьми, не почувствуешь ничего! Тебя носили на руках когда-нибудь?

— Да что вы, господин Бейрис, — язык так и чесался ответить ему, но я мужественно сдержалась, изображая смущение, только ручки сложила и рот прикрыла, чтобы не выскочило чего лишнего, — кто ж носить меня будет?