Царьград. Гексалогия - Андрей Посняков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Задержитесь… – когда все ушли, вдова махнула рукой актерам. – Вот вино, – она кивнула на стоявший напротив очага кувшин – пейте… Вы не пока не правоверные, вам можно… Эти мальчики что, совсем не говорят по‑татарски?
– Кое‑что понимают… все ж таки жили под турками.
– Приятные юноши… Ого, зевают! Что ж, путь идут спать…
– А ты задержись… Расскажешь мне о Царьграде.
Царьград… Опять Царьград.
Близнецы откланялись и ушли.
– Царьград, – тихо протянул Алексей. – Кто его так называет? Татары?
– Русские… – вздохнула вдова. – И еще – литовцы.
Царьград…
– Налей мне… – кивнув на кувшин, хрипло попросила Каткарлыш. – Ну?!
Быстрым порывистым жестом она сорвала вуаль, сбросила с головы шапку и покрывала… Господи! Давненько уде не приходилось Лешке видеть таких ослепительных, огненно‑рыжих волос!
– Что смотришь? – с вызовом сверкнули лазурью глаза. – Я тебя совсем не стесняюсь, ведь я – госпожа, а ты – мой раб. Моя собственность. Как хочу – так тебя и использую, понял?
– Вполне!
Алексей облизал губы, увидев, как женщина сняла с себя пояс… Молодая рыжеволосая красавица… Вряд ли ей было больше двадцати пяти лет…
– Налей мне еще вина… Подбрось в очаг дров… – командовала вдова. – Так! Хорошо! Жарко… Теперь иди сюда, к ложу… Сними с меня одежду… Ну!
Уж что‑что, а это Лешку не надо было просить дважды!
Встал на колени… Осторожно расстегнул золотые пуговицы, снизу вверх… вот показались черные шелковые шальвары… пупок… грудь… белые атласные плечи…
– О! – зарычав, Алексей пооочередно впился губами в крупнеы розовые соски… В конец‑концов он был всего лишь мужчина… Молодой мужчина, долгое время не видевший женщины…
Живо скинул одежду и с себя… Усмехнулся, поймав нетерпеливо‑призывный взгляд…
Разорванные, полетели в сторону шальвары… Женщина застонала, подаваясь объятиям…
Алексей ушел только утром… На следующий вечер Каткарлыш вновь позвала его…
Вскоре в степь пришла весна, разлилась прозрачными ручьями, вспыхнула в росе тысячью солнц, разлилась бурным океаном изумрудных трав и желтыми цветами.
Весна.
Ветер гнал по голубому небу сизые облака.
Весна.
Потянулись на север птицы.
Весна.
До одури пахло свежей молодой травою.
Весна.
И небесная просинь неба висела над головами невероятной прозрачностью!
И пели птицы, и зеленели луга, и дул в лицо теплый ветер, пахнущий ароматом цветов.
Весна…
– Ты не очень‑то похожа на татарку, госпожа, – как‑то раз негромко сказал Алексей, ласково укрывая женщину мягким покрывалом.
– Я и не татарка, – Каткарлыш улыбнулась. – Я полька. Катаржина Вилевска. Татары захватили меня в Браславе.
Алексей чувствовал, что, наконец, наступил такой момент, когда…
Когда Катаржина – Каткарлыш – стала чувствовать какую‑то зависимость от новых невольников. А те, надо сказать, вели себя прилично – никому не перечили, не бузили, не пытались бежать, а все порученные им дела исполняли насколько возможно старательно. В общем, выстроили себе имидж людей, на которых можно положиться, даже приобрели… ну, если и не друзей – кто будет дружить с рабами? – то, уж, по крайней мере, людей, которые относились к ним очень даже доброжелательно.
И вот…
Эти земли луговые, чувства издали маня,
Память мучая, вернули, на родной простор меня.
Габдулла Тукай
«Родной земле».
….однажды…
Катаржина вызвала Алексея с утра, что явно означало какое‑нибудь деловое поручение, а не очередной приступ любовной страсти. Старший тавуллярий, умылся, пригладил волосы и уверенной походкой направился к шатру повелительницы.
– Госпожа?
– У меня есть к тебе разговор.
Вдова сейчас выглядела так себе – какая‑то растрепанная, бледная, не выспавшаяся…
– Я тут подумала, – негромко произнесла она. – Подумала и решила послать тебя к Ворскле‑реке… С одним важным заданием.
Лешка выпятил грудь:
– Я выполню любое! Приказывай, моя госпожа.
– Не спеши так, дело опасное. – Каткарлыш поморщилась. – И, для начала, я хочу, чтоб ты понял, почему я посылаю именно тебя.
Алексей изобразил на лице самое почтительное внимание, знал – это понравиться вдове.
– Во‑первых, тебе нет никакого смысла меня обманывать – к чему?
– Именно так, повелительница!
– Не перебивай… Во‑вторых, я пошлю тебя на север, совсем в другую сторону от твоей родины, следовательно – нет соблазна бежать. К тому же, за тобой, естественно, будет пригляд. И, наконец, в третьих… Еще раз повторюсь – у тебя нет причины меня обманывать… Но они имеются у других! Я давно подозревала, что значительная часть моих дров уходит неизвестно куда… Кто их ворует? Плотовщики? Или мои люди?
– Скорее – и те, и другие вместе, – осмелился предположить Алексей.
– Вот ты и выяснишь! И вернешься с подробным докладом, за что получишь награду!
Алексей едва сдерживал ликование – все вышло так, как он и планировал, почти каждую ночь (естественно, когда звали) нашептывая вдове о возможных злоупотреблениях на Ворскле.
– Не думай, не такое это простое дело, – продолжала Каткарлыш – там уже начинаются Литовские земли. Будь осторожен… впрочем, мои люди знают свое дело.
– Я готов, – поклонившись, негромко сказал Лешка. – Но…
– Что?! – черная вдова недовольно вскинула брови.
– Осмелюсь намекнуть, что мне и самому неплохо бы иметь в таком непростом деле своих верных людей.
– Имеешь в виду близнецов? – тут же просекла Каткарлыш. – Что ж, забирай… Пожалуй, они единственные, кому ты можешь верить.
– А…
– Выезжаете завтра. Удачного пути.
Алексей отвесил глубокий поклон:
– Благодарю, моя госпожа.
Дорога тянулась степью по правому берегу Днепра, это было то, что называлось Дикое Поле – край бескрайних степей, вроде как бы принадлежавших Великому Литовскому княжеству. Однако, татар тут было больше, явно больше – а никаких иных разъездов путники по пути не встретили.
Как объяснил по дороге староста сплавщиков Якуб – здоровенный одноглазый бугай – дело было нехитрое – принять при впадении Влрскулы в Днепр плоты, да гнать их прямиком до порогов, ну а уж там перетащить бревна на берег, да охранять в ожидании повозок вдовицы. Серьезных опасностей при этом никаких не усматривалось, ну, не считать же серьезными многочисленные мелкие шайки – им‑то зачем сплавленный лес? Не потащат же на дрова какое‑нибудь бревнище? Да и связываться с влиятельной и злопамятной вдовушкой никто не хотел – себе дороже б вышло. Так что, главная опасность, наверное, исходила бы от «литовцев»…
В условленном месте на берегу Днепра отряд черной вдовы уже поджидали верные люди, почтительно приветствовавшие Якуба… Погрузив в вместительные челны людей и коней, они высадили всех на пологой косе, при впадении Ворсклы, как раз напротив плотов.
– Вот и славно, что ждать не нужно, – потирал руки Якуб. – Завтра отдохнем, а уж на следующий день – в путь.
Весть об отдыхе была с радостью воспринята всеми. Плотовщики Каткарлыш, в том числе и Алексей с близнецами, тут же принялись устраивать на плотах шалаши из веток и мшанника. Кроме сплавщиков, вдова прислал и воинов для охраны, мало ли… Вот их‑то, молодых, горячих и глупых – и нужно было опасаться: охранник всячески старались проявить свою прыть, за неимением врага пристально наблюдая за невольниками – которыми были практически все сплавщики – работа‑то, что ни говори, тяжелая!
– Значит, послезавтра, – улучив момент, шепнул Алексею Лука. – Может, сегодня вечером и рванем?
– Ага, рванем, – старший тавуллярий сплюнул себе под ноги. – А ты знаешь дорогу?
– Да чего тут знать‑то?! – засмеялся подросток. – Все вдоль Ворсклы‑реченьки!
– «Ворсклы‑реченьки», – ворчливо передразнил Алексей. – А ты знаешь, что там татары живут?
– Какие еще татары? – не понял Лука.
– Такие… Литовские… Когда‑то еще князь Витовт дал им земли под Глинсокм да в верховьях Ворсклы, Псела и Сейма – так называемая Еголдаева тьма. Те люди, что гонят вдовице лес, как раз оттуда… Что, если мы на них нарвемся?
– А…
– Бэ! – махнув рукой, Лешка оглянулся по сторонам, и подозвал Леонтия:
– Вот что, братцы. Завтра целый день будем ко всему приглядываться, может, удастся и с плотовщиками поговорить… Только, умоляю, осторожнее! Просто – любопытства ради…
Лука шмыгнул носом:
– А я думал – завтра сбежим!
– Дурачок, – ухмыльнулся Леонтий. – Завтра у сплавщиков и охраны, считай, целый день пустой, а на послезавтра отплытие назначено! Смекай, чуча!
– Сам ты чуча! – обился на брата Лука и тут же признал, – Ну, вообще – справедливо.
Весь следующий день – а он выдался солнечным, погожим – парни вместе со всеми готовили плоты к новому этапу пути – что‑то подвязывали, кое‑где убирали лишние бревна, сколачивали опоры для шестов.
