Япония. От сегуната Токугавы - в ХХI век - Джеймс Л. Мак-Клейн

экономическим неурядицам и, как следствие, почти к анархии, оставив Японию беззащитной перед коммунистической угрозой. В марте 1948 г. влиятельный Кеннан посетил МакАртура, чтобы лично передать требования Вашингтона: SCAP должен изменить свои программы и поставить перед собой новые приоритеты, которые заключались в восстановлении экономики и политической стабильности. Это должно было подготовить островную страну к присоединению к противостоянию международному коммунизму.

Такого давления не мог выдержать даже МакАртур. В апреле 1948 г. он согласился на создание совета по пересмотру Закона о разукрупнении. Этот совет должен был проверить все прежние планы по ликвидации компаний, достаточно мощных для того, чтобы не допускать новичков в свой сектор рынка. Незамедлительно совет объявил о выводе сотен компаний из-под действия закона. Ко времени первого заседания совета SCAP уже назвал 325 японских компаний, которые должны были быть раздроблены или реорганизованы. Совет быстренько сократил этот список до 19, а затем — всего до 9 названий. Проявив неожиданную покорность, SCAP объявил об успешном завершении программы по разукрупнению. В то же самое время SCAP молча наблюдал за тем, как японские апелляционные комиссии возвращают в компании тысячи бывших управляющих.

Демилитаризация была еще одним направлением политики, которое было поставлено с ног на голову, когда растущая угроза со стороны коммунистического мира заставила американцев подумать о придании Японии роли защитника Восточной Азии. В ноябре 1948 г. Вашингтон поручил SCAP создать полувоенные формирования численностью в 150 000 человек. Они должны были поддерживать регулярные полицейские силы Японии. МакАртур, повоевавший с японцами на Тихом океане, испытывал к этой схеме сильное недоверие. До 1950 г. он просто отказывался выполнять это распоряжение, пока начало Корейской войны не заставило его прибегнуть к немедленным действиям. Когда американские силы покинули Японию, отправившись воевать на полуостров, МакАртур приказал японскому правительству сформировать Национальный полицейский резерв, состоящий из 75 000 человек. Его главной задачей было поддержание спокойствия в стране. Эта «полиция», однако, была вооружена винтовками М-1, пулеметами, минометами, огнеметами, имела в своем распоряжении артиллерию, танки и американских советников, один из которых описывал резерв как «маленькую американскую армию».

Необходимо было согласовать создание военизированных подразделений со статьей 9 новой конституции, которая со всей ясностью заявляла, «японский народ навсегда отвергает войну как суверенное право нации», а также утверждала, что Япония никогда не будет содержать сухопутных, морских и воздушных сил. Сперва Ёсида был сторонником буквальной интерпретации этого положения. Он даже соглашался с тем, что оружие запрещено и для самообороны. Но создание Национального полицейского резерва сделало невозможным для премьер-министра и далее придерживаться подобного прочтения. 48 % японцев, принявших в феврале 1952 г. участие в опросе общественного мнения, заявили, что он лгал, когда говорил, что Япония не вооружается вновь. Будучи профессионалом в области семантико-лингвистических кувырканий, Ёсида в конце концов принял тезис о том, что статья 9 позволяет Японии содержать военные силы до тех пор, пока они не станут обладать «военным потенциалом». Последующие кабинеты предпочитали говорить о «наступательном потенциале». При этом они подразумевали, что Япония, как и любая другая суверенная нация, в соответствии с Хартией Объединенных Наций обладает неотъемлемым правом на самооборону и что содержание военной силы с исключительно оборонительными целями не противоречит духу конституции.

Независимость

К 1950 г. американцы, очевидно, начали уставать от оккупации, не говоря уже о японцах. Ёсида задолго до этого саркастически замечал, что GHQ должна быть готовой «быстро убраться домой», но МакАртур стал первой важной персоной, призвавшей завершить оккупацию. На конференции, проводившейся 17 марта 1947 г., он высказал предположение, что уже пришло время заключить официальный мирный договор, вместо акта о капитуляции, подписанного на борту «Миссури». Первые два года его службы в роли управляющего, пояснил он, были невероятно успешными. Япония была разоружена, институционные реформы, необходимые для обеспечения развития демократии, осуществлены, началось проведение земельной реформы и разработаны планы по распылению богатства, накопленного недобросовестными капиталистами. В своей голове генерал уже видел основание для мирного будущего, и завершение оккупации должно было пойти на пользу успешному завершению процесса.

Несмотря на раннее, и для кого-то неожиданное, выступление в поддержку мирного договора, судьба не позволила ему вести переговоры о его заключении от имени Соединенных Штатов. Задача формулирования договора, который был бы приемлемым как для Японии, так и для приблизительно полусотни других стран, желавших его подписать, легла на плечи выдающегося республиканца Джона Фостера Даллеса. Именно его 18 мая 1950 г. президент Трумэн назначил своим главным посредником. К этому времени МакАртур начал терять расположение президента. Когда в июне 1950 г. начались боевые действия в Корее, Трумэн назначил его командующим американскими силами на полуострове. Но когда в следующем году МакАртур публично выразил несогласие с президентом относительно военной политики, мелочный Трумэн убрал МакАртура как с поста военного командующего в Корее, так и с должности, занимаемой им в SCAC. Увидеть замену страшного Голубоглазого Сёгуна гражданским лицом, говорили многие японцы, было самым значительным уроком демократии, какой они могли себе вообразить.

Даллес начал с консультаций с военными союзниками американцев. Некоторые предпочитали, чтобы договор был мягким. Жесткость Парижской мирной конференции, рассуждали они, в конце концов привела к тому, что к власти пришел Адольф Гитлер со своей нацистской партией. Подобное поведение по отношению к Японии вызовет риск возникновения обиды, которая плохо повлияет на последующие поколения. Другие, однако, выступали за жесткий договор. Народы Юго-Восточной Азии, которые сильнее всего пострадали от японской агрессии, желали получить с Японии крупные репарации. В то же время Великобритания, испытывающая беспокойство за свои азиатские рынки, настаивала на ограничении экспортного потенциала Японии. Эти споры, равно как и усиление «холодной войны» с Советским Союзом, и взрыв «горячей войны» на Корейском полуострове, оказывали серьезное влияние на мысли Даллеса относительно роли Японии в будущем мире. Договор, заключил он с благословения Трумэна, должен создать условия для продолжающегося экономического возрождения Японии и установления в ней режима политической стабильности. Это должно обеспечить присоединение Японии к Западному альянсу, обезопасить военные прерогативы Соединенных Штатов, которые позволят Америке продвигать свое влияние в Тихоокеанском регионе, сделать Японию способной перевооружиться, чтобы содействовать укреплению обороноспособности региона.

Самые трудные переговоры были у Даллеса с резким и жестким премьер-министром Японии. За все время оккупации ни одна другая цель так не заботила Ёсида, как восстановление полной независимости его страны. Дипломатия была его профессией, и он выказывал свое желание вернуть Японию в сообщество наций, одновременно с премьерским,