Япония. От сегуната Токугавы - в ХХI век - Джеймс Л. Мак-Клейн

некоторые чиновники находили новые причины для нападок на действия МакАртура. В Конгрессе известные сенаторы и представители брали слово, чтобы выразить глубокую озабоченность по поводу того, что они расценивали как опасное коммунистическое влияние на японское рабочее движение. Другие просто напоминали, что оккупация Японии стоила американской казне очень дорого. Соединенные Штаты за первые два года оккупации потратили около 600 миллионов долларов на жалование и провиант для персонала SCAC. Косвенные расходы были еще более значительными. Еще одним аргументом было то, что восстановление японской экономики принесет облегчение американскому налогоплательщику, задавленному государственными поборами.

Веские аргументы звучали со стороны японских критиков. Вероятно, самым активным выискиванием ошибок, совершенных SCAP, занимался Ёсида Сигэру. Хотя он поддержал некоторые инициативы МакАртура во время своего первого срока на посту премьер-министра, с мая 1946 по весну следующего года, Ёсида гораздо чаще не соглашался с верховным командующим. У премьера, разумеется, не было иного выхода, как прикусить язык в то время, как SCAP проводил чистку, громил дзайбацу, лишал императора его привилегий и создавал перекос в трудовых отношениях в пользу рабочих. Однако на выборах, проведенных в январе 1949 г., либерально-демократическая партия Ёсида одержала убедительную победу. Таким образом, была создана парламентская база эпохи Ёсида, продолжавшейся до тех пор, пока Одиночка не ушел с поста премьер-министра в конце 1954 г. Когда он в конце 40-х ощутил себя более уверенно на посту премьер-министра, он громогласно начал призывать SCAP к переориентации их усилий на обеспечение стабилизации и реконструкции экономики. Вдобавок он использовал любую возможность для того, чтобы высказать и другую свою точку зрения. Ответственным бюрократам, партийным политикам и лидерам бизнеса должна быть предоставлена возможность самостоятельно разрабатывать мероприятия по превращению Японии в независимую, экономически процветающую и политически стабильную страну.

Сперва МакАртур пытался отбиваться от критики, которая сыпалась на SCAP с различных направлений. Однако в конце 40-х характер оккупационной политики начал меняться, шаг за шагом, обращаясь к новым целям. Первым пересмотру подверглась политика в области рабочего законодательства, после чего события в Японии пошли по иному пути. Осенью 1946 г., когда рабочие активно создавали профсоюзы на своих предприятиях, вздорный Конгресс промышленных профсоюзов Японии призвал к общенациональному наступлению рабочих с целью добиться «зарплаты, равной прожиточному минимуму» и гарантий постоянной работы. В ответ на это более 2,6 миллиона членов профсоюзов, в том числе школьные учителя и другие работники государственного сектора, призвали к всеобщей забастовке, которая была назначена на 1 февраля 1947 г. Подавляющее большинство этих рабочих хотели добиться лишь такой зарплаты, которая спасала бы от голода. Поэтому их основным требованием было повышение зарплаты и установление минимального ее значения. Руководство забастовкой обеспечивали сторонники коммунистов в конгрессе, и они, в отличие от рабочих, выдвигали политические требования. По мере приближения дня забастовки, выступающие в парламенте требовали от Ёсида, который был ярым антикоммунистом, уйти с поста премьер-министра. Затем они хотели заменить его кабинет левой коалицией.

Одиночка сдерживался с трудом. Резковатый премьер публично называл конгресс «бандой преступников». Он тайно вел переговоры со SCAP, в надежде получить с его стороны помощь. Он просил американцев вмешаться и запретить забастовку. Нельзя сказать, что МакАртуру не нравилась эта идея. Генерал и его советники из GHQ, когда поощряли развитие рабочего движения, хотели видеть его в качестве опоры идеалов промышленной демократии, и симпатий к политизации профсоюзного движения у них было не больше, чем у Ёсида. Вечером накануне начала забастовки МакАртур запретил демонстрацию под тем предлогом, что он не может допустить проведения столь разрушительной забастовки или с сочувствием смотреть на социальный хаос, в то время как японская экономика продолжает пребывать в опасном состоянии. Чтобы убедиться, что рабочие обратили внимание на его запрет, генерал приказал главе забастовочного комитета лично передать это сообщение по радио. «В свете непосредственного приказа Верховного командующего силами союзных держав, — объявлял лидер рабочих дрожащим от волнения голосом, — мы не имеем иного выхода как отменить забастовку. Я могу лишь напомнить поговорку: «Один шаг назад, два шага вперед». Рабочие и крестьяне, банзай! Не будем разобщать наши силы»{344}. Период конфронтации между рабочими и SCAP начался.

Когда Ёсида в октябре 1948 г. назначил свой второй кабинет, он приступил к пересмотру трудового законодательства. МакАртур поддерживал его в этом деле. Летом того года он направил письмо японскому правительству, предлагая ему отменить право работников государственного сектора на забастовки. Министерство труда также демонстрировало желание отодвинуть на задний план некоторые принятые ранее законы и освободить место для постановлений, которые снизили бы воинственность профсоюзных деятелей и восстановили бы баланс сил между трудом и капиталом. Даже до того момента, как в его руки попало письмо МакАртура, министерство разработало постановление, в котором выражалось его мнение по поводу того, какими должны быть профсоюзы. «В соответствии с ключевыми задачами, поставленными перед Законом о профессиональных союзах, профсоюз обязан прежде всего способствовать восстановлению экономики»{345}. Чиновники Министерства труда принадлежали к бюрократической прослойке, и в этом качестве они ощущали свою ответственность за поддержание общественного порядка и создание условий, которые позволили бы экономике полностью реализовать свой потенциал. В 1945 г., когда рабочее движение было слабым, эти цели требовали от бюрократов законодательной поддержки рабочих. В 1948 г., после того как миллионы рабочих оказались в рядах политизированных и воинственных профсоюзов, бюрократия переметнулась на сторону капитала, чтобы избежать возможности возникновения волнений социального характера.

Ёсида начал принимать меры против рабочего радикализма в 1949 г., когда он устроил пересмотр закона о регулировании трудовых отношений с целью наделить назначаемые правительством комиссии большими полномочиями при лицензировании профсоюзов. Это мероприятие должно было оградить профсоюзы от коммунистического влияния. Ёсида продолжил эту линию в 1950 г., когда он, с разрешения SCAP. инициировал «красную чистку», чтобы удалить коммунистов с руководящих государственных постов и из профсоюзного движения. В скором времени эта кампания распространилась и на частный бизнес. К осени 1950 г. работу потеряли 200 000 «левых» учителей, журналистов и заводских рабочих. По иронии судьбы, юридическим поводом к этой чистке послужила старая директива SCAP № 548, которая запрещала участвовать в «сопротивлении или противостоянии оккупационным силам».

В 1948 г. МакАртур начал отходить от политики ликвидации дзайбацу. Это было еще одним проявлением изменения курса. Прохождение Закона о разукрупнении в 1947 г. вызвало бурю критики со стороны лидеров японского бизнеса. Они предрекали обрушение экономики, если SCAP будет настаивать на ликвидации или реорганизации тысячи компаний. В то же самое время в Вашингтоне доклад Кауфмана породил страхи относительно «чокнутых» в GHQ. Джордж Ф. Кеннан из штаба политического планирования Госдепартамента также поддержал ту точку зрения, что Закон о разукрупнении приведет к