Рыцарь в зеленых доспехах - Николай Малунов

голову и в ней словно взорвалась атомная бомба. От девушки пахло уютом и заботой, чем-то печеным и теплым. Леший сам не понял, как обнял неожиданную гостью за талию. Жест был нежным, чуть ли не родным. Так обнимают скорее старинную подругу, мать, или сестру. Аккуратно, нежно… Под дождевиком что-то зашуршало. Пьяный мужик в голове напрягся. Она там что, в пижаме? Фиу! Круто же! Орлов сжал зубы, отгоняя пошлости. Конечно в пижаме! Ночь на дворе! Когда тут одеваться? Накинула что первое под руку…

Настя скинула капюшон, этого он не видел, но ощутил. Она отошла на шаг и… Орлов остался сидеть, не в силах ни пошевельнутся, ни вздохнуть. Легким движением девушка скинула с себя балахон, оставшись… Оставшись… Он даже не поверил своим глазам. Кажется, этот набор белья он принес недавно, собственноручно, или нет, и тот был другим?

- Что? – едва смог выдавить он из себя.

- Я хочу сказать вам спасибо, - скромно улыбаясь, зардевшись щеками, прошептала Настя, игриво отходя на шаг, потом еще на один и еще, пока не уперлась спиной, точнее тем, что ниже нее в стол.

Девушка развернулась, и медленно, прогибая спину, легла грудью на стол. Для этого ей бы особо и не пришлось наклоняться, ведь у нее она была… выдающейся, очень вперед выдающейся...

- Н-Настя… - горло снайпера пересохло.

Что за бред? Что ему подсунул тот прохвост? Вот это приход, вот это глюки! И смари, как все реально…

Девушка отставила в сторону одну затянутую в нечто среднее между чулком и высоким гольфом ножку, затем вторую, прогибаясь настолько, что… что бант, огромный, белый, с длинными лентами чуть не до земли, открывает… Да все открывает, скатываясь на поясницу. Ну, тут уже говорить не нужно, тут уже и дураку понятно! Высокие шпилькинетерпеливо скрипнули по бетону. Сердце снайпера забухало, разгоняя кровь. Орлов встал. Девушка игриво качнула бедрами и у Алексея встал… вопрос… А собственно, почему бы и нет? Девка горячая, сама пришла, сама просит… Но Вика? – вскрикнул внутренний голос. Пха! Да все! Плевать на нее. У нее этот… Муж-ж-ж-ж-ж…. А ему… А ему это сейчас нужно!

Он подошел, грубо прижал девушку к себе. Настя сдержанно ойкнула, лишь распаляя мужчину. Чертовка! – скользнуло в сознании. Чертовка! И хорошая ак- ик- триса!

- Алексей… - прошептала она так томно, что Орлов чуть не застонал.

Ее голос свел его с ума и он решился окончательно. Щелкнула пряжка ремня, вжикнула молния, зашуршали, скатываясь, штаны и трусы, затем пошатнулось пьяное тело, запутавшееся в тряпках. Анастасия закусила губу, когда Орлов, чуть не упав, схватился за… за… нет, грубые слова тут не к месту! За услужливо подставленный орех… Скажем так… Она сильнее прижалась к нему, словно приглашая. Ну, он приглашение и принял, войдя в приоткрытые двери чуть ли не с песнями и танцами, хотя стоило галантно, в ритме вальса.

Не сказать, что Орлов прям был гигант в сексе, знал много разных поз и умел такое, о чем рассказывал Бабай, скорее напротив. Все его дело в постели обычно ограничивалось двумя-тремя позами и, примерно таким же количеством минут. Ну, а что ему надо? Туда-сюда и пошел. Он мужик! Ему некогда все эти чувства, шуры-муры и прочее! Тем более на войне! Быстро дело сделал и пошел! Сбросил пар, так сказать и следующий!.. Но не в этот раз… Как он себя ни сдерживал, ведь Настя ему нравилась, и хотелось произвести на нее впечатление, но внутренний зверь так и рвался наружу. Первую минуту, обуздав излишне резкий старт, он старался действовать нежно, но под конец второй уже не мог терпеть. Хотелось взять эту самку и просто разорвать на части. Ох, как она стонала! Как приоткрывала рот, как двигала бедрами! Как ее грудь… О нет, не смотреть, не думать, а то чревато, как говорят в армии преждевременное срабатывание запала… Неконтролируемый выстрел… Ложная команда…

- А-лек-сей… - простонала Настя в какой-то момент. – Не… сдерживайте себя, пожалуйста… Покажите… как вам… нравится…

Ну, он и показал. Эта фраза окончательно сорвала ему крышу. Он, кстати, даже не был уверен, что она сказала именно это. Вообще, говорила ли она что-то? Может она там заснула и это только ему кажется, что у них все бурно и феерично?!. Может спросить? Ага! Как тебе там, не скучно? Тьфу, работай давай – ругался внутренний голос, заставляя мозг не думать теперь уже о ее губах. Ох, сколько пошлостей с ними сразу связывалось! Так… муха! Муха! Думать о мухе. Как она там на потолке своими крошечными лапками держится? А пукают ли мухи?.. Алкоголь и дурман совсем вскружили голову… и он кажется, уже что-то непристойно ей предлагает, а девушка… а девушка и не препятствует! Он совсем утратил контроль над собой, а Настя, казалось лишь насмехалась, требуя больше и больше.

- Погоди, - выдохнула Настя, чуть отстраняясь.

И вот бы тут возликовать, поднять ручищи в верх и проорать на неандертальском Аа-а-а-а-а! Уоуоуоу! УэиэА! Ято в переводе на цивилизованный могло означать что-то вроде «Вот я какой! Вот как могу! Устала. Жалкая самка?! Это тебе за все сразу!» Но фиг там! Настя как-то странно улыбнулась, повернулась, села на стол.

- Ноги устали…. – вздохнула она, эти самые ноги разводя.

И тут Леший понял, что попал… Даже как-то страшно стало… Захотелось оглянуться, проверить, заперта ли дверь и, если нет, бежать, бежать, бежать, размахивая писюном, пугая редких, еще не спавших жителей восемнадцатого, ибо этот взгляд он знал! От такой так просто не убежишь. Он икнул. Как бы тут в грязь лицом не упасть… Алкоголь заметно затормаживает, плюс дневные приключения, плюс нездоровая пища, тревога, возраст, в конце концов… он реально заволновался. А сможет ли он… ну, дойти, так сказать, конца… так-то врачи вроде говорят, что такое бывает и это нормально, но когда под тобой такая… эм… кобылка… Да, слово пошлое но именно оно пришло на ум и ни как его теперь не покидало, хочешь не хочешь, а все сделаешь, как нужно. – Фиу, шеф! – донеслось откуда-то снизу. – Не бзди! Про мух только больше не думай, и все сделаем в лучшем виде!

Настя легла на стол, подтянула ноги. Эта поза ему понравилась больше. Сразу почувствовался прилив сил. Волна, идущая по ее телу, колыхала грудь, которая заставляла снайпера кипеть и бурлить. Он словно