Рыцарь в зеленых доспехах - Николай Малунов

Весь этот диалог произошел между солдатами на подсознательном уровне. На уровне телепатии. Все было понятно без слов. Двум опытным воякам частенько вообще друг другу ничего говорить не нужно, они все понимают так.

- Ану разошлись! Что, мать вашу, тут происходит?

Как и следует из закона жанра, майор примчался, когда все уже закончилось. Наверняка боялся под горячую руку попасть, специально выжидал момент, а может, действительно, только сообщили. Кто-то сразу начал жаловаться, тыча пальцами в снайпера, кто-то принялся покрывать драку, мол, ничего не случилось, мужики повздорили. Кто-то даже про то, что все обговорено было, заикнулся, «эт, типа, на спор, по обоюдному согласию, за деньги! Развлечение эт все, трищ майор! А не то, что вы подумали!» Но офицер стоял на своем.

- Леший, ты что, б… устроил?! За решетку б… захотел?! Я с кем б… говорю?!

- Отвали, майор, - отмахнулся снайпер, накидывая на плечо ремни оружия и бронежилет. – Не до тебя сейчас.

- Что?! – покраснел командир поселения. – Ты с кем, собачий сын так разговариваешь!? Стоять!

Офицер потянул пистолет из кобуры, но Олег его остановил.

- Тихо, майор, тихо. Не при людях! Дай мужику отойти! Из такой жопы вылез… Всем тяжело сейчас, сам понимаешь!

- А ты?! – метнулся полный ненависти взгляд к бойцу. – Тоже в подвал захотел?! Я вас обоих!.. Через час! Оба ко мне! Два наряда на стену!

- Есть, два наряда! - вздохнул Олег, прикидывая, что со стены ему уже неделю теперь не слезть.

***

Врач, молча, бинтовал ему руку. Леший сидел, стараясь не шипеть от боли. Казалось, Юрич специально накладывает бинт так туго, чтобы он ощутил все прелести своих недавних похождений. Общаться не хотелось и если бы доктор начал лезть в душу, Алексей бы, наверняка ответил грубо. Старик был мудр, и ему хватило одного взгляда на пациента, чтобы благоразумно не поднимать неудобную для него тему. Что именно там случилось, он не знал, но слухи уже до ушей старого врача докатились. Орлов казался ему уравновешенным, рассудительным и умным человеком и если он «сорвался», то причина должна быть весомой, а это в свою очередь означало, что простым житейским порицанием или советом тут не обойтись. Ну, так тогда и зачем.

Закончив перевязку, врач остался все также, молча сидеть, в надежде на разговор. Но он так и не заладился. Леший лишь поинтересовался здоровьем девочек, рассказал о том, что привез новую партию и о том, что нашел людей на железнодорожной станции. Завершил же Алексей свое пребывание в госпитале внезапным, даже для себя вопросом.

- Юрич, - вздохнув, проговорил он хриплым голосом. – Спирт есть?

Врач вздохнул, поняв все без дальнейших объяснений.

- Может лучше коньячку?

- Нет. Спирт! Конь слишком мягкий сегодня…

Старик поднялся, подошел к стеллажу, вынул пузырь, подал Алексею и пронзительно посмотрел ему в глаза.

- Все пройдет, - улыбнулся врач, так больше ничего и не сказав.

Снайпер кивнул пустоте - Юрич вышел, а он, задумавшись, даже не заметил, как это произошло. Звякнула бутылка, это рука опустилась, ударив донцем о крышку стола. Посмотрев на ладонь, сжимающую горлышко стеклотары, словно впервые ее видит, Алексей зло шмыгнул носом и оскалился. Сегодня он еще помучает себя! Всех чертей из души выгонит, а завтра… А завтра начнет новую жизнь! Без боли, страдания и мучений! Сегодня ему просто необходимо напиться. Нет! Нажраться! Чтобы утром было настолько плохо, что мысль о Вике и ее проклятой семье в голову даже побоялась приходить!

***

К майору снайпер не пошел, а направился сразу домой. Вот еще! Велика честь! Сам придет если захочет, крыса тыловая! Вот еще, будет он после рейда ходить по кабинетам, чтобы получить выговор. Пусть сам сюда идет, жопу растрясет!

В квартире его ждал сюрприз. Отперев замок, Леший вошел в квартиру… и выматерился. Такого он точно не ожидал. Но, как говорится, если в жизни что-то должно случиться плохое, то оно случается все и сразу.

Брезент, которым он затягивал окна для защиты от ветра и сохранения тепла был сорван. Судя по оборванным люверсам, ветер, буйствовавший ночью, сорвал защиту с окна и натворил дел. Внутри все, что не имело достаточного веса, или не было закреплено, было перевернуто и раскидано. На полу стояли лужи воды. Видимо ливень хлестал под нужным углом, и заливал помещение всю ночь. Закончив материться, Орлов тяжело вздохнул. Уборку сегодня он точно не планировал… на это просто нет сил. Ни моральных, ни физических.

- Да долбись оно все конем! – в сердцах выругался снайпер, поднимая из лужи размокшую коробку с тушенкой.

Кое-как собрав лужу тряпкой, потратив на это минимум времени, лишь бы под ногами не хлюпало, Леший вдруг понял, что чертовски голоден. Голод боролся с желанием выпить и, потому он не стал им противостоять. Ну, а что? Их двое, а он один! Неравный бой! Не присаживаясь за стол, он налил спирт в кружку, разбавил водой из бутылки на глазок и открыл банку с тушенкой. Выпил, закусил. Крепкий, немного разбавленный спирт, в купе с крепким жирным мясом пошли на ура. Пищевод сперва обожгло, затем смазало манной небесной. Блаженно выдохнув, не теряя напора, он налил второй стакан, хекнул, выпил, закусил и принялся ждать, когда первые алкогольные пары достигнут мозга… И пары себя ждать не заставили.

***

«Восемнадцатый» засыпал. Поселение затихло. Даже воздух стал неподвижным настолько, что можно было расслышать, как где-то далеко за стеной воет одинокий пес. Общие генераторы отключили, основной свет в палатках погас. Освещение в ночное время оставалось лишь на значимых объектах: в штабе, на кухне, в госпитале и на КПП. В теплицах и оранжереях появилась своя линия, питаемая ночью от мощных аккумуляторов, заряжаемых днем силой света. В жилых палатках тоже смонтировали нехитрую систему, позволявшую скудно освещать основное помещение тусклым, едва различимым светом. Это пришлось сделать после очередного случая, когда ночью какому-то мужику внезапно стало плохо и он, резко сменив ориентацию, гендер или что там мертвецы делают, успел забрать с собой две жизни. Тогда, в темноте, никто сразу не понял, что происходит, и это сыграло дурную роль. С тех пор было решено каждую палатку во-первых на ночь запирать изнутри, во-вторых оставлять тусклый источник света и в-третьих выставлять