Море серебрянного света - Тед Уильямс

Воспоминания вернулись полностью  –  и не только последние ужасные мгновения в башне, но все отсутствующие места, даже самые маленькие, даже ежедневная скучная рутина, все, что было скрыто мощным гипнотическим блоком.

 –  Она мертва,  –  сказал он Жонглеру.  –  Ава мертва, уже давно, не так ли?

 –  Значит к тебе вернулась память,  –  медленно сказал Жонглер.  –  Да, она умерла.

 –  Тогда почему она здесь? Почему она продолжает... являться мне?  –  Он посмотрел на остальных, сгрудившихся вокруг Орландо. Товарищи находились только в нескольких метрах от него, но он чувствовал себя настолько далеким от них, как будто они были во многих километрах.  –  Это как-то связано с тем, что случилось с этим мальчиком, Орландо Гардинером?

Жонглер бросил на него быстрый оценивающий взгляд. Несмотря на свет костра, отразившийся от его зрачков, взгляд не стал более живым. Даже свет костра, искрившийся в его глазах, не оживил мертвый взгляд. Он выглядит как чучело, подумал Пол. Как набитое чучело со стеклянными глазами. Мертвыми глазами.

 –  Не знаю,  –  наконец сказал Жонглер.  –  Я не знаю ничего о мальчике, хотя кое-что подозреваю. Но моя Авиаль... Она умерла и остались копии, только копии.

 –  Копии?  –  Слово, хотя и наполовину ожидаемое, заморозило его.

 –  Из более ранних версий процесса Грааль. Несколько слепков сознания, сделанные в разное время. Не слишком хорошие.  –  Он нахмурился, как будто собирался отослать прочь не понравившееся вино.

 –  Вроде Тинто из симуляции Венеции,  –  сказал Пол.  –  Я был прав.  –  Услышав имя, Жонглер поднял брови, но промолчал.  –  А как Ава  –  все эти Авы  –  входят в систему? Почему она продолжает являться мне?

Жонглер пожал плечами.  –  После ее смерти я обнаружил, что сохраненные копии, даже сделанные Финни и Маддом, исчезли. И я решил, что это произошло из-за какого-то сбоя в системе Грааля. Это же огромный и дьявольски сложный комплекс.  –  Его глаза сузились.  –  Тогда я не понимал, что Иной  –  операционная система  –  вырвался из своих границ, разорвал смирительную рубашку своей сети и забрался в мою систему. Даже когда я... увидел ее в первый раз в моей симуляции, я не понял, как одна из этих копий вошла в сеть Грааля.  –  Его спина выпрямилась, челюсти затвердели; Полу показалось, что он пытается надеть на себя маску, спасаясь от боли или гнева.  –  Потом я видел ее в моем Елизаветинском мире. Видел в Саутваркском соборе, около театра Глобус, видел, как ее преследуют два головореза, очень похожие на Финни и Мадда. Я схватил их, всех троих, и собирался изучить, на она загадочным образом убежала. Вот тогда я сообразил, что все пропавшие копии каким-то образом попали в систему Грааля, но я все еще не подозревал операционную систему.

 –  Значит... все версии Близнецов  –  тоже только копии?  –  Было ужасно неприятно обхаживать этого жестокого убийцу, чтобы получить хоть какую-то информацию, но Пол слишком изголодался по ответам.

 –  Нет, Финни и Мадд все еще живы. После... после того, что случилось с Авиаль, они были наказаны  –  посажены в тюрьму  –  но они по-прежнему работают на меня. Именно они преследовали тебя по всей сети Грааля после того, как ты убежал.

 –  Но почему, черт побери?  –  На мгновение гнев вернулся, по позвоночнику пробежала горячая волна. Он заставил себя остаться сидеть.  –  Почему я? Почем я так чертовки важен тебе?

 –  Ты? Ты никто. Но для моей Авиаль ты был кем-то.  –  Старик нахмурился и опустил глаза.  –  Все ее копии, все эти призраки  –  они все тянулись к тебе. Вначале я этого не знал. После того, как... как я потерял Авиаль, я держал тебя в плену и без сознания. И у меня было много вопросов о том, что произошло. Я имплантировал тебе нейроканюлю и послал в мою сеть Грааля, чтобы я мог... исследовать тебя.

 –  То есть мучить,  –  сплюнул Пол.

Жонглер пожал плечами.  –  Называй как хочешь. У меня почти не осталось физической жизни. Я хотел посмотреть на тебя в моем королевстве. Но очень скоро я заметил, что ты привлекаешь к себе много внимания... кое-кого. Оно всегда убегало, но мне удавалось поймать его следы. Оказалось, что это Авиаль  –  или, точнее, копии Авиаль. Их тянуло к тебе. Они не могли долго оставаться без тебя.

 –  Она любила меня,  –  сказал Пол.

 –  Заткни свой поганый рот. У тебя нет права говорить о ней.

 –  Верно. Но мой единственный грех состоит в том, что мне нечего было предложить ей, кроме жалости. И все равно это больше, чем ты можешь сказать о себе!

Жонглер встал, бледный от ярости, и поднял сжатые кулаки.  –  Свинья. Я убъю тебя.

Пол тоже встал.  –  Попробуй. Вперед  –  ты и так сделал мне все, что только мог.

Товарищи Пола повернулись к ним  –  его спор с Жонглером стал слишком горячим. К ним уже бежал Азадор.  –  Пожалуйста, мои друзья, не надо драться. Один враг у нас уже есть  –  и его одного хватит на нас всех, э?

Пол пожал плечами и сел. Азадор прошептал что-то в ухо Жонглера и вернулся к тем, кто собрался вокруг Орландо. Жонглер долго глядел на Пола, но потом все-таки опять сел на землю.  –  Никогда больше не говори об этом,  –  холодно сказал он.

 –  Я буду говорить то, что хочу. Если бы ты не запер ее и не обращался с ней как музейным экспонатом, ничего это бы не случилось.

 –  Ты ничего не понимаешь,  –  сказал Жонглер безжизненным голосом.  –  Ничего.

Какое-то время Пол только слушал отдаленное шипение и треск огня, тихие разговоры товарищей.  –  И ты бросил меня в симуляцию Первой Мировой Войны,  –  наконец сказал он.  –  Ты ловил на меня. Я был наживкой.

Жонглер посмотрел на него странным взглядом, как будто издалека.  –  Я надеялся подманить ее поближе и схватить, да. И, возможно, собрать достаточно копий, чтобы реконструировать что-то близкое к настоящей Авиаль.

 –  Почему? Неужели только из-за обычной отцовский любви? Или, все-таки, из-за чего-то другого, менее приятного? Она была твоя, и ты хотел вернуть то, что принадлежало тебе?

Старик остался тверд.  –  То, что в моем сердце  –  не узнает никто.

 –  Сердце? У тебя есть сердце?  –  Он ожидал вспышки гнева, но Жонглер казался таким слабым и холодным, чти даже не ответил.  –  Но зачем это все? Все это сумасшествие, странный музей из дома и поместья  –  зачем? Чего ты хотел добиться?

Жонглер долго молчал.  –  Ты знаешь, что такое ушабти?  –  наконец сказал он.

Пол, сбитый с толка, покачал головой.  –  Никогда не слышал такого слова.

 –  Не имеет значения,  –  сказал Жонглер.  –  Весь этот разговор не имеет смысла. Мы оба вскоре умрем. Система остановится, и все, кто находится здесь, умрут.

 –  Тогда, если это не имеет значения, можешь сказать мне правду.  –  Пол наклонился вперед.  –  Ты собирался убить меня, не так ли? Ава была права  –  ты собирался прихлопнуть меня, как муху. Скажешь нет?

Феликс Жонглер глядел на него долгую секунду, потом опустил глаза на огонь.  –  Да.

Пол уселся поудобнее, с чувством маленькой победу.  –  Почему?

Жонглер тряхнул головой.  –  Это был ошибка  –  плохая мысль. Неудавшийся проект. Все ради ушабти. Это слово означает крошечные статуи, ставившиеся на египетских усыпальницах, статуи тех, кто должен был работать на мертвого фараона после жизни.

 –  Ничего не понял. Ты хотел, чтобы я работал на тебя после смерти?

Жонглер холодно улыбнулся.  –  Не ты. Ты считаешь себя слишком важным, мистер Джонас. Общая беда людей с твоего маленького острова.

Пол проглотил оскорбление. В древности французы так оскорбляли британцев  –  простим ему. Он никогда не думал, что ему представится возможность поговорить с этим человеком с глазу на глаз. Разве он мог упустить такую возможность?  –  Тогда кто? Или что?

 –  Я начал проект Ушабти несколько лет назад, в то время, когда был уверен, что проект Грааль зашел в тупик. Первые результаты работы с таламическим разделителем совсем не радовали, а операционная система сети Грааля  –  Иной, как кто-то назвал ее  –  была крайне нестабильной.  –  Жонглер нахмурился.  –  Я был уже очень стар. Если бы проект Грааль не достиг цели, я бы умер. Но я не хотел умирать.

 –  А кто хочет?

 –  Мало у кого есть мои возможности. Мало у кого есть мужество сразиться с трусливой капитуляцией перед лицом смерти.

Пол сдержал свое нетерпение.  –  И ты... начал этот... проект Ушакти?

 –  Ушабти. Да. Если бы я не смог увековечить мое "я", я бы сделал кое-то другое. Как и фараоны, я мог бы сохранить мою династию. Свою священную кровь. Я мог бы сделать это, создав версию самого себя, которая пережила бы мою физическую смерть.

 –  Но ты сам сказал, что эта технология не работает...

 –  Не работала. И я выбрал лучшую из возможных альтернатив. Поскольку я не мог убежать от смерти, то я создал клона.