Балаустион - Сергей Конарев

— Прошу тебя, наследник… Он порывался побежать к тебе, и мне с трудом удалось убедить его не делать этого — в целях сохранения тайны. Единственный человек, посвященный в нее — это уважаемая хозяйка дома, госпожа Арита, и она дала на это свое согласие. Не наказывай невольника, царевич. Он верен дому Эврипонтидов и только с его помощью мне удалось ввести в заблуждение пройдоху элименарха.

— Да будет так, — царственно кивнул Пирр. — Я не буду пока спрашивать имя этого человека, и награжу его, если останусь в живых. Если нет, пусть его наградит Орест. Итак, Агиады думают, что мы попытаемся захватить Эпименида сегодня в полночь?

— Да, и твой невольник, и записка, которую доставил подосланный Галиартом мальчишка, сообщили им это время.

— Все равно я не понимаю! — Лих с силой вонзил в землю копье, которое держал в руке. — Разве они не нагонят полный двор вооруженных, чтобы устроить нам кровавую баню?

— Нет, — покачал головой Арес. — Вооруженное столкновение в центре города неминуемо повлекло бы за собой расследование и наверняка — допрос самого Эпименида подчиненными верховного судьи, эфора Фебида. Мы рассчитывали на то, что Агиады побоятся шума, и, не уверенные в Эпимениде, не захотят отдавать его в лапы ищейкам — мало ли что он запоет, избавившись от опеки головорезов Леотихида? Более вероятно было предположить, что Эпименида попытаются убить и свалить это на нас.

— Говно навоза не слаще! — вскричал Феникс. — Зачем же мы тогда сообщили им день, когда заявимся? Не для того ли, чтобы им было легче обвинить нас?

— Мы сообщили им не только день, но и час, — спокойно отвечал Мелеагр. — Они будут ждать нас в полночь, а мы заявимся на два часа раньше, как раз вовремя, чтобы спасти Эпименида.

— Откуда тебе знать, когда они собираются мочить Эпименида? — конопатое лицо Феникса сделалось жестким. — Не заврался ли ты, хитрован?

— Командир, а ведь Феникс дело говорит, — Лих повернул свой острый профиль к Пирру. — Не попахивает ли тут изменой? Кто знает что-то об этом деле, кроме господина Ареса, который ходит в наших друзьях без году неделя? Не слишком ли быстро мы доверились этому неизвестно почему явившемуся к нам доброму волшебнику, мановением руки решающего любые задачи, знающего все и обо всех? Что, если мы отправимся прямиком в ловушку, а, командир?

— Можно, скажу я, — на холеных щеках Мелеагра выступили красные пятна, его глаза сузились. — Слишком много обвинений, так что отвечу по порядку. Откуда я знаю, когда «белые плащи» убьют Эпименида? Отвечаю — точно я этого не знаю, но догадываюсь, что сделать это они должны незадолго перед нашим появлением, иначе будет нелепостью обвинять нас в убийстве, прихватив у остывших несколько часов назад трупов. Касательно того, что я добрый волшебник, отвечать не считаю нужным, и с тем, что знаю все и обо всех, тоже не соглашусь. Быть может, я знаю поболе некоторых, потому что еще совсем недавно ведал тайными поручениями эфора Анталкида и сохранил кое-каких людей у себя на службе. Будь это не так, и не имей я этих достоинств, проку от меня было бы немного, не так ли? Так что глупо обвинять меня в том, что я стараюсь принести пользу в меру своих скромных сил. Относительно подозрения в измене ответ будет таков: я напоминаю, что собираюсь пойти в дом Эпименида вместе с вами, и если там обнаружится засада, думаю, ты в любом случае успеешь, храбрец Лих, разрубить мне голову мечом?

Феникс сплюнул, а Коршун закусил губу.

— Убедительно сказано, не правда ли? — Пирр шагнул вперед и встал рядом с Аресом, положив руку ему на плечо. — Я верю этому человеку, чувствую, что он говорит правду.

— И все равно слишком велик риск, — покачал головой Леонтиск. Ему уже почти нравился умный и пронырливый Мелеагр, но отмахиваться от подозрений, высказанных Лихом и Фениксом, учитывая горький опыт последних месяцев, пропитанных интригами и предательством, было бы неблагоразумно.

— Великие боги! — взорвался царевич. — У кого-то из вас есть другой план? У тебя, Леонтиск? Или ты, дружище Лих, напряг свои зеленые мозги? Если да, то выкладывайте скорее!

«Спутники» молчали.

— Напоминаю, что через четыре дня суд, на котором меня, без сомнения, признают виновным в убийстве отца, и чуть спустя солдаты Демонакта и Маханида прекрасно развлекутся, забрасывая меня камнями! Какой провал может быть хуже этого? Я слишком хорошо вас знаю, чтобы подозревать в трусости, но если кто-то хочет отказаться, авоэ, пусть уходит прямо сейчас. Клянусь богами, ни сейчас, ни после ему не будет от меня упрека.

— Команди-ир! — раздался гул обиженных голосов.

— Да, пока еще командир! — с досадой бросил Пирр. — Пока жив, я хочу сказать, и не собираюсь отправиться на тот свет только из-за того, что кое-кто из вас решил перестраховаться. И, как командир, приказываю: нужно пойти туда и захватить проклятого предателя Эпименида, чтобы он мог рассказать правду народу. А если вдруг окажется, что Мелеагр привел нас в западню, пусть будет так, как он сказал: ты, Лих, или кто другой успеет всадить ему меч в спину при любом раскладе. Или я сам, в конце концов.

— Ты сам, командир? — удивленно проговорил Тисамен.

— Разумеется, ведь я иду с вами, — легко ответил Пирр. — Хорош бы я был, если бы отправил вас биться с псами Рыжего, а сам остался отсиживаться за стенами дома. Кроме того, я хочу первым взглянуть Эпимениду в глаза.

На этот раз шум протестующих голосов был куда более громким и дружным.

— Ты не можешь идти, — подвел черту Лих. — Мы и так слишком многим рискуем. Если это ловушка, Агиады опúсаются от радости. Они убьют тебя и заявят, что сделали это, защищаясь. И не нужно будет никакого суда.

— Хватит болтать! — дернул головой Пирр. — Я уже сказал, что иду.

— Нет, — прозвучал из-за его спины свирепый рык. Все обернулись на Иамида.

— Эфоры постановили, что ты не смеешь покидать своего дома, — продолжал номарг. — И ты поклялся, что не сделаешь этого.

— Наследник дал клятву под давлением, — скривился Мелеагр. — Стало быть, обязательство не может считаться истинным.

— Речи лжеца! Клятва есть клятва, и государь Эвдамид поручил мне проследить за тем, чтобы она не была нарушена. И, клянусь богами, я исполню приказ! Хватит с меня и того, что я каждый день слушаю ваши изменнические речи.

Лих обнажил в оскале острые зубы.

— Никто не сможет удержать Эврипонтида, если он решил идти.

— Я смогу, можешь не сомневаться, — Иамид расправил широченные плечи.

— Если будет нужно, мы изрубим тебя в куски, — медленно произнес Коршун. — Ты один, а нас десятеро.

— Половину из вас я смогу забрать с собой! — проскрежетал гиппагрет, обнажая махайру и отбрасывая в сторону ножны. — И некому будет идти к Эпимениду. Ну же, давайте!

Леонтиск почувствовал, как по плечам пробежал озноб, однако, не задумываясь, потянул левой рукой из ножен астрон. «Спутники», глянув на царевича, сжали челюсти и, подняв копья, стали окружать номарга полукольцом. Пирр остановил их, подняв руку. Несколько мгновений невысокий крепкоплечий Эврипонтид и могучий номарг пристально смотрели друг другу в глаза. Затем Пирр разжал стиснутые губы.

— Остановитесь, спорить не о чем. Эврипонтиды не дают ложных клятв. Благодарю гиппагрета, за напоминание о долге, который я обязан соблюсти. Идемте в дом. Солнце клонится к закату, а нам еще многое нужно обсудить.

По пути к особняку все напряженно молчали.

— Итак, у нас семь белых плащей. Остались после того как мы прижучили леотихидовских в ту ночь, — помните? — когда они шли топить какого-то бедолагу, — Лих говорил увлеченно, уже, казалось, позабыв, что выступал против плана Мелеагра. — То есть идем мы семеро: я, Тисамен, Феникс, Леонтиск, Галиарт, Ион….

— И я! — радостно вскрикнул Аркесил.

— Нет, не ты, а господин Мелеагр, — усмехнулся Пирр. — Ты, Аркесил, заслужил более почетное и ответственное задание.

Аркесил с подозрением поглядел на царевича. Леонтиск знал, что в последнее время навязчивой идеей друга стало, что все остальные считают его неполноценным из-за потерянной ноги.

— Как только сядет солнце, эта семерка подходит к дому Эпименида, снимает охрану и входит внутрь. Ты, Аркесил, будешь стоять в ближайшем переулке с конем в поводу. Если случится что-то непредвиденное, или если они не выйдут через четверть часа с Эпименидом, ты прыгаешь в седло и скачешь к полемарху Брахиллу. Пусть немедленно пришлет на помощь сколько возможно солдат и явится сам. Это единственный человек, который сможет нам помочь, если в доме засада.

Мелеагр вздохнул.

— Я бы не был вполне уверен, что полемарх захочет лезть в это грязное дело. Его положение и так неустойчиво; как бы он не призадумался, стоит ли усугублять его. Боюсь, если в доме западня, нам всем конец. По крайней мере, мне, — с гримасой добавил он, глянув на Лиха. Тот отвернулся.