Балаустион - Сергей Конарев

— Это они, эврипонтиды! — проскрежетал зубами Полиад. — Они обставили нас, как сельских дурней! Вошли в дом раньше полуночи!

— Ну и что?

— Как «что», идиот! Они же захватят Эпименида живым!

— Ты придержал бы язык, малыш, — циклопий глаз Ясона нехорошо блеснул. — А то ведь я могу его и укоротить.

— Э-э, прости, — Полиад вспомнил, с кем разговаривает. — Но дела, клянусь богами, обстоят препаршиво.

В окнах второго этажа особняка Эпименида замелькали мужские фигуры.

— Все, они захватили дом. Облапошили моих, нацепив белые плащи.

— Ну и в чем проблема? — Ясон подошел к окну. Его выпуклое и блестящее, словно отлитое из бронзы, плечо находилось на уровне глаз Полиада. — Давай войдем в эту хибару и выколупаем их оттуда. — Можем пойти туда вдвоем. Поглядим, каков ты в деле: говорят, умеешь ловко прыгать. А я вот не верю.

Полиад не обратил внимания на подначку, ему было не до того. Следовало немедленно что-то предпринять, но последовать предложению гиппагрета он не решался. Ясон не был посвящен в детали происходящего, а Полиад знал их досконально, и понимал, что действовать нужно очень аккуратно.

— Сколько с тобой людей, гиппагрет? — спросил он.

— Пятеро. Но я не собираюсь вести их всех против каких-то задохликов, которых не наберется и десятка, — усмехнулся номарг. — Ты чего перетрусил, малыш?

— В дом идти нельзя. Эй, Арси!

— Я здесь, — в проеме лестницы, ведущей на первый этаж, показалась черноволосая голова Арсионы.

— Эврипонтиды проникли в дом. Мы должны окружить его, немедленно, чтобы они не могли сбежать. Пусть декадархи со своими десятками займут все три примыкающих двора. Если сучата попытаются уйти через забор, пусть их задержат, любой ценой. До тех пор, пока мы не подоспеем на помощь.

— Есть. Мне остаться?

— Останься. И… сколько у нас конных?

— Четверо. Не считая нас с тобой.

— Будь добра, пришли кого-нибудь из них ко мне. Нужно сообщить элименарху.

— Бу сде, — легкие ноги затопали по лестнице.

— Зачем тревожить соседей? — хмыкнул гиппагрет. — Почему просто не занять двор, и не отрезать им пути отступления?

— Если придется штурмовать дом, будет много шуму. Я все еще надеюсь обойтись без этого. Насколько я понял план Эврипонтидов, сейчас они попытаются тихонько исчезнуть, прихватив Эпименида, разумеется. На улице схватить их будет проще, и сделаешь это ты и твои номарги, гиппагрет.

— Кто ты такой, чтобы мне указывать? — насупился Циклоп. — Государь Эвдамид приказал мне подчиняться твоему элименарху, но не тебе, малыш.

— Я бы с удовольствием сделал все сам, — мягко улыбнулся Полиад. — Но со мной была только эномотия, и я их только что отослал, как ты слышал, занять соседние дворы. По десять человек в каждый — и то немного….

— Ну да, такие хлюпики, как твои, могут и не удержать эврипонтидов, если те ломанутся через стены, — охотно согласился номарг.

— Скорее всего мерзавцы пойдут главными воротами. Их ставка — на быстроту. И то, что они напали в иной час, чем мы предполагали… хм… что-то тут нечисто. Однако неважно. Мы оказались чуть умнее и оказались в нужном месте и в нужное время. Ты оказался, гиппагрет. Тебе и достанется все слава, когда твои орлы скрутят преступников в этом темном переулке. Мне, увы, воевать некем.

— Мне эта слава до… — хмыкнул Ясон. — Но — ладно, уговорил, малыш. Раз уж ты и твои белые тараканы ни на что не способны, придется поработать мужам.

Полиад сдержал торжествующую улыбку. Топая подбитыми подошвами, в комнату вошел один из «белых плащей».

— Звал, лохаг?

— Да, Гипподот. Немедленно скачи к элименарху. Сообщишь ему следующее….

Вынырнув откуда-то из боковой улицы, мимо во весь опор промчался конный. Аркесил, укрытый в тени высокой стены, проводил его взглядом. Всадник спешил в сторону центра города. Великие боги, а что, если и Агиады посадили вблизи особняка Эпименида наблюдателя, чтобы он предупредил их о появлении налетчиков Пирра? И теперь он мчится прямиком к Леотихиду, чтобы сообщить то, что увидел? Проклятье, предположение выглядело весьма правдоподобным. Рыжий не дурак, и должен был подстраховаться. И, если это так, весьма скоро здесь будет много решительных парней с острыми мечами. Олимпионик закусил губу — Лиху и его команде следовало поторопиться. Чего они там возятся?

Аркесил пристально вглядывался в темноту, но, признаться, мало что видел. В окруженной горами Спарте темнеет быстро — еще совсем недавно, когда друзья, облаченные в белые плащи, шли к воротам особняка Эпименида, все было видно как на ладони. Но вот солнце закатилось за вершину, и хотя его отблеск еще алеет над верхушками леса, внизу, в городе, уже темно хоть глаз выколи.

Царевич сказал — «если что-то пойдет не так, скачи к полемарху Брахиллу». А как тут поймешь, что что-то не так, когда ни зги не видно? Хоть бы какой-то знак. В окнах проклятого особняка кто-то мечется, мельтешит, но что именно там происходит? Лих сказал, что в случае провала один из «спутников» выбежит во двор или высунется в окно и закричит «Засада!» И тогда Аркесил должен скакать, не раздумывая. Но никто не кричит, а прошла уже целая вечность. Или четверть часа? Время так тянется, когда ждешь. Царевичу, наверное, еще тяжелее — не та у него натура, чтобы ждать в безопасности, когда его люди играют в прятки со смертью.

Нет, это невыносимо! И он находится слишком далеко. Нужно подобраться ближе, иначе слишком велик риск пропустить сигнал тревоги. Аркесил всерьез заволновался. Хорош он будет, если проворонит! Друзья, попавшие в западню, будут отбиваться и ждать подмоги, а он будет стоять и думать — почему ж они не выходят? Решено, нужно приблизиться к дому.

Проклиная доставшуюся ему миссию, Аркесил заковылял по утоптанной до каменной твердости дороге — здесь, в Мезое, улицы города не были замощены, как в центре. Своего пегого жеребца Аркесил вел в поводу. Так, один дом, другой, третий… Ага, вот отличное укрытие — узкий переулок сворачивает налево. Отсюда дом Эпименида отлично виден, он находится почти напротив, чуть наискосок….

Если бы Аркесил завернул в переулок, его наверняка ждал бы быстрый и жестокий конец. Но боги хранили одноногого красавца-олимпионика. Когда до угла осталось не более пяти шагов, до обострившегося слуха молодого воина донесся топот тяжелых эндромидов, звяканье металла и сдержанные голоса. Это были воины, и они выходили на улицу из того самого дома, за углом которого притаился оцепеневший от неожиданности юноша. Молясь о том, чтобы конь не выдал его неожиданным ржанием, Аркесил превратился в слух.

Властный и грубый голос отдавал команды.

— Трое — на ту сторону, живо, отрежете ублюдков от дома. Вы двое здесь, со мной.

— Есть, гиппагрет, — отозвался хриплый бас. У Аркесила волосы стали дыбом. Гиппагрет! Скорее всего, Ясон Гиспеминид, по прозвищу Циклоп, верный пес Эвдамида. Хромой послал номаргов, чтобы подготовить эврипонтидам ловушку!

— Гиппагрет, прикажи своим молодцам, чтобы не убивали всех. Пара-тройка живых мерзавцев пригодится для суда, — Аркесилу, кажется, был знаком этот холодный, с едва заметными смешинками, голос.

— Слышали малыша, ребята? — заклекотал номарг. — Постарайтесь….

— Командир, Феанид сигналит, — прервал гиппагрета один из солдат.

Аркесил тоже увидел человека, сигналящего факелом из дома напротив. По идее, и он должен был видеть Аркесила. Если наблюдатель, несмотря на темноту, разглядит, что притаившийся за углом человек с лошадью явно не из своих… его, Аркесила, жизнь немногого будет стоить.

— Вижу, — отозвался голос со смешинками, а Циклоп засмеялся:

— Значит, идут, засранцы. Иду-ут!

— Авоэ, гиппагрет, действуй.

Сердце Аркесила стучало, как кузнечный молот. Еще минута-другая, и отряд Лиха, выходящий из дома Эпименида, попадет в западню. И бесполезно скакать за Брахиллом и его солдатами, не успеть, да и не посмеют они заступить дорогу воинам из Трехсот.

Решение пришло, и Аркесил, схватившись за гриву коня, взлетел ему на спину и от души хлестнул болтавшейся на кисти плетью. От неожиданности пегий заржал, но послушно отправился с места в галоп. Проскакав перед самым носом номаргов — какая уже, к псам, скрытность! — олимпионик поскакал прямо к воротам особняка Эпименида. И вовремя — Тисамен уже открывал калитку, за его спиной в сумраке виднелись и неясные силуэты остальных.

— Назад, в дом! — что есть мочи завопил Аркесил. Тисамен, опешив, тупо глядел на него, что-то спрашивал, но Аркесилу было не до того, он спиной чувствовал мечи Трехсот и продолжал надрываться, вздымая храпящего жеребца на дыбы. — Засада! Запирайтесь в доме! Скорей! Я — за подмогой!

Кажется, поняли. За спиной Тисамена появилось искаженное лицо Лиха, затем калитка резко захлопнулась. Аркесил обернулся через плечо. Рослые фигуры едва показались из переулка и топтались на месте — видимо, их командиры срочно соображали, что делать дальше.