Балаустион - Сергей Конарев

Пегий уже пронес своего седока мимо белого забора Эпименида, приближаясь к перекрестку. Вообще-то, чтобы попасть к дому полемарха Брахилла, Аркесилу нужно было скакать в обратную сторону, и сейчас он колебался — попытаться прорваться мимо врагов или выбрать кружной путь, вокруг стадиона?

Олимпионик оглянулся. В каких-то пятидесяти шагах позади серые тени стремительно пересекали улицу по направлению к особняку, где заперся отряд Лиха. Значит, номарги приняли решение. Пора сделать это и тебе, дружок. Аркесил внезапно понял, что если поскачет кружным путем, то не успеет привести подмогу. Зная способности номаргов, можно не сомневаться, что они управятся с горсткой молодых воинов, а насколько быстро это произойдет, зависело только от конструкции здания. В любом случае, вряд ли обычный дом будет слишком удобен для обороны. Стало быть, нужно спешить.

Аркесил закончил эти размышления, уже развернув коня и пустив его в галоп точно посередине улицы. Увы, была она не слишком широка, и противники решили этим воспользоваться. Высокий муж в шлеме с черным султаном что-то каркнул, указывая на него, и тут же трое или четверо номаргов бросились наперерез несшемуся вскачь жеребцу Аркесила. Олимпионик похолодел: в их руках блестели обнаженные мечи. Им стоит лишь подсечь ноги коню… и не стоит надеяться, что кто-то из Трехсот побоится скачущей лошади. Или?

Размышлять было некогда. Зубы щелкали в такт стуку копыт, ночной воздух резал лицо холодной бритвой, темные фигуры стремительно приближались. Аркесил направил коня на того, что стоял ближе всего к переулку. В последний миг тот ловко отскочил в сторону, отведя руку с мечом, но Аркесил, наклонившись вбок, от души хлестнул его плетью по лицу. И номарг промахнулся! Конь дико заржал, пронесшись мимо него. Это произошло быстро, быстрее, чем Аркесил успел по-настоящему испугаться.

— Нет, не надо! Нужно схватить его живым, — закричал тот, что разговаривал в переулке с гиппагретом. Видно, кто-то собирался достать всадника, бросив ему в спину копье. — На коней, за ним! Догнать!

— Ну, это мы посмотрим, идиоты! — усмехнулся сквозь зубы Аркесил, услыхав за спиной звук погони. Молодой спартанец с детства любил лошадей, был лучшим наездником в Первом лохе, да и Олимпийские игры выиграл именно в скачках. Эх, лихая была потеха! Из двадцати трех участников к финишу пришли девять и еще три лошади без седоков, остальные стали частью жуткой кучи-малы, вызванной одим-единственным споткнувшимся в самом узком месте ипподрома жеребцом. Аркесила каждый раз передергивало при воспоминании о том, как ему в последний момент удалось отвернуть скачущего во весь опор коня в сторону от страшой свалки из бьющихся лошадей и покалеченных, орущих людей. После того сумасшествия даже дикая гонка по ночному городу казалась детской забавой. Оскалившись, Аркесил обернулся через плечо, чтобы оценить расстояние, отделявшее его от преследователей… и грязно выругался, что случалось с ним крайне редко. Проклятый номарг не совсем промахнулся: на крупе коня алела короткая, но глубокая борозда, быстро наполнявшаяся поблескивающей влагой. Проклятье! А позади — два… нет, три всадника. Аркесил почувствовал, как его, словно сосуд, наполняет ярость.

Несколько кварталов конь еще держал скорость, хотя, чувствуя боль, мотал головой и жалобно ржал. Чуткое ухо Аркесила вскоре уловило сбой в привычном ритме галопа, только возбуждение помешало ему сделать это раньше. Очень скоро конь обессилит и перейдет на шаг, или, того хуже, взбесится от боли. Боги, что же делать? Вот уже и храм Афродиты, половина пути до дома полемарха. Но погоня уже за самой спиной, и… ийэ-эххх!

Споткнувшись, пегий подломил передние ноги и с визгом рухнул на грудь, потом на бок и добрую дюжину шагов проехал по земле, беспорядочно меся воздух копытами. Аркесил, кубарем полетев через голову коня, свалился на твердую, словно железо, дорогу. Он умел падать с лошади и инстинктивно сгруппировался, но все же эта встреча с землей оказалась весьма болезненной. Легкие, из которых ударом вышибло воздух, отказывались принимать его обратно, голова словно раскололась, а костыль слетел с ноги. Когда подъехали преследователи, олимпионик все еще пытался вдохнуть, дергаясь на земле, как выброшенная на берег рыба.

— Ну что, шакал трусливый, не помогла тебе коняга? — участливо спросил один из трех. Они спешились и окружили олимпионика как стервятники падаль.

— Эге, ребята, да он же одноногий! — заржал второй, пнув валявшийся на земле костыль.

Просочившегося в грудь воздуха Аркесилу хватило, чтобы кратко описать, что он думает о «белых плащах» и ублюдке Леотихиде в частности. А они были именно «белыми плащами», не номаргами, и олимпионик подумал, что ему повезло.

Это была ошибка. Они накинулись на него, как голодные псы на кусок мяса. Били твердыми подошвами и носами военных сапогов-эндромидов, жестоко, не разбираясь — по животу, ребрам, голове, больной ноге. Аркесил, ослепший и оглохший под градом обжигающих ударов, ползал на четвереньках, пытаясь встать на ноги и ответить — хотя бы раз, хотя бы одному. Но сделать это не удавалось — очередной пинок валил его на землю. Наконец, он нащупал руками отшлифованный конус протеза и наугад ткнул им вверх. Попал — раздался вскрик боли и ругань. Протез тут же вырвали у Аркесила из рук и принялись дубасить им по плечам и спине. Храбрец был уже на пороге того, чтобы провалиться в спасительное болото беспамятства, но тут, как всегда, внезапно, избиение прекратилось. Некоторое время он еще лежал, приходя в себя, потом с трудом раскрыл глаза и потряс головой, чтобы прогнать бесновавшуюся в голове какофонию.

— …делаете? Как вы смеете творить беззаконие, да еще перед домом эфора? Или вы полагаете, что заход солнца дает право на бесчинство? — глухой голос принадлежал молодому мужчине. В ушах шумело, но Аркесил готов был поклясться, что голос знакомый. Просто вечер знакомых голосов, да и только.

— Успокойся, приятель, мы просто решили проучить эту шельму, — развязно отвечал один из «белых». — Играл утяжеленными плутовскими костями, собака, представляешь? А потом хотел сбежать со всеми монетами, что вытащил из нас. Ну ничего, сейчас мы отведем его обратно, он все нам вернет. А там, клянусь Дионисом, выпьем по кувшинчику вина, помиримся, да все забудем, дело житейское! Верно я говорю, ребята?

«Ребята» охотно подтвердили.

— Плутовал он или нет, вы не смеете избивать свободного человека, — сурово проговорил спаситель Аркесила. — И если он захочет подать в суд, я выступлю свидетелем на его стороне, и вас приговорят к штрафу.

Сказанное «белым плащам» вовсе понравилось.

— Эй, да полно тебе кипятиться! Какой суд, какой штраф? Мы заберем его домой, и всех делов-то… Это ж мой кузен, свои мы люди, и меж собой сами разберемся, клянусь Дионисом. А ты, добрый человек, шел бы спать, не вмешивался. Эй, ребята, тащите шельмеца к лошади, щас….

— Никуда он с вами не поедет, — Аркесил еще не узнал этого голоса, но уже готов был признаться его обладателю в вечной признательности. Правда, сделать это пока не получалось: язык слушался его так же плохо, как отбитые конечности. — Не внушаете вы мне доверия, ночные разбойнички. Кто знает, кто вы такие? А ну-ка, назовите мне ваш отряд и чин, живо!

«Белые» расхохотались, тихо и злобно.

— Отряд и чин, говоришь? Может, тебе еще и выпить поставить? — ехидно осведомился тот, что говорил больше всех.

— И бабу привести! — хихикнул второй.

— Ладно, парни, некогда возиться с этим придурком, — подал голос третий. — Забирайте мясо и поедем, нас уже ждут.

Крепкие руки подхватили Аркесила за подмышки и резко — аж голова запрокинулась — поставили на ноги. Вернее, на ногу.

— Уроды, — сумел выдавить олимпионик. Ободренный таким успехом, он собрался попросить обладателя знакомого голоса о помощи, когда тот решительно шагнул вперед.

— Я ведь сказал, что он останется здесь! А ну, руки прочь!

— Чего-о? — руки, державшие его, действительно разжались и Аркесил, естественно, хлопнулся задницей о землю. Удар отозвался в голове удивительно сильной вспышкой боли. — Ты что, полуночник, смерти ищешь?

— Так-так, белые плащи? — спаситель, подойдя ближе, смог разглядеть в темноте их одежду. — Отряд телохранителей элименарха Леотихида? Что здесь происходит, во имя богов?

— Убийство, — хмыкнул старший из «белых». — Парни, вы меня поняли?

— Угу, — в унисон ответили «парни» и принялись обходить нового противника с двух сторон. Третий, переступив через ноги Аркесила, надвигался с фронта.

— Даже так? — удивился спаситель. — Эй, Прокл, принеси мне свой меч. И факел прихвати.

С места он не стронулся, а голос если и повысил, то совсем немного. Аркесил восхищался храбростью этого мужа, но чувствовал, что ничем не сможет помочь тому в назревавшей схватке.