Жизнь творимого романа. От авантекста к контексту «Анны Карениной» - Михаил Дмитриевич Долбилов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
772
Р39: 39 об.
773
Если одиннадцать листов рукописи 39 с фрагментом, где повествование начинается с болезни новорожденной дочери Анны, имеют авторскую пагинацию с 10‐го по 20‐й, то связанные с ними непрерывным текстом копии последующие два листа о стреляющемся и затем выздоравливающем Вронском пронумерованы как 8‐й и 9‐й (Р39: 29–39, 40–41). На тот момент Толстой планировал начать мартовскую порцию главой о Каренине, начинающем осознавать опрометчивость своего всепрощения (сохранившиеся в рукописи 39 листы с текстом этой главы пронумерованы рукой автора 1‐м и 2-м: Р39: 27–28). В остававшееся до публикации короткое время он произвел еще одну перестановку — пустил первой главой мартовской порции стреляющегося Вронского (в ОТ — [4:18]), поставив Каренина сразу вслед за ним и отнеся фрагмент с Вронским выздоравливающим в последнюю главу Части 4.
774
Автограф текста нижнего слоя Р38 находится в Р68.
775
Вписанное над строкой и затем вычеркнутое «новую» относится к слову «квартира»; первоначально фраза задумывалась как «собирался переезжать на новую квартиру».
776
Вследствие, вероятно, допущенной переписчиком или наборщиком неточности в ОТ читается «привезла» (408/4:23). «Прислала» сочетается с тем, что на следующее утро Бетси «сама приехала» к Вронскому с новым известием.
777
В соответствии с пометой Толстого «Пропустить» (Р38: 75 об.) первые два абзаца фрагмента, приведенного в предыдущей цитате, не были скопированы в Р39: на тот момент Толстой планировал встроить в этот материал уже написанную вчерне сцену попытки самоубийства Вронского (Р71), а композиция фрагмента в Р38 плохо согласовывалась с этим новым замыслом.
778
Автограф вычеркнутой в копии фразы: Р71: 2 об.
779
Р39: 41 (правка текста копии; курсивом выделено вписанное Толстым в ходе правки).
780
Р39: 41 (вставка на правом поле).
781
Толстой — Страхов. С. 267.
782
Там же. С. 268.
783
Р39: 41 (вставка на правом поле); РВ. 1876. № 3. С. 294.
784
Толстой — Страхов. С. 267.
785
Р39: 41 (вставка на правом поле).
786
Фраза, как и вся зарисовка задумавшегося перед самым выстрелом Вронского, появляется в ходе правки все той же копии: Р39: 41.
787
Недавно И. Паперно предложила трактовать толстовскую формулу сущности искусства из письма Страхову не как утверждение «способности литературы создавать неисчерпаемые смыслы и, может быть, даже выразить невыразимое» (преобладающая в литературоведении интерпретация этого высказывания), а — учитывая тогдашние попытки Толстого овладеть особым способом религиозно-философского высказывания — как почти противоположное: «признание писателя в неспособности ясно выразить свою мысль и свою интенцию» (Паперно И. «Кто, что я?» Толстой в своих дневниках, письмах, воспоминаниях, трактатах. М.: Новое литературное обозрение, 2018. С. 65). Мне думается, что Толстой в этом случае намеренно представлял свое творчество более спонтанным и менее «управляемым», чем оно было на самом деле.
788
Р71: 2–2 об.
789
Р39: 41, 41 об. (верхний слой).
790
Толстой — Страхов. С. 268.
791
Едва ли не единственное позднейшее упоминание о попытке Вронского застрелиться отыскивается в словах его матери в случайном для обоих персонажей разговоре с Кознышевым в последней части романа: «Ведь вы знаете, он уже стрелялся раз из‐за нее же». В этом же кратком рассказе о том, как Вронский пережил самоубийство Анны, звучит отголосок черновой редакции кульминационных глав с шестью неделями его морального паралича: «Шесть недель он не говорил ни с кем и ел только тогда, когда я умоляла его» (652/8:4). В генезисе эпизода вариант «шесть недель» появился не сразу, как если бы аналог из раннего пласта авантекста припомнился автору уже в ходе правки: первоначальным вариантом было «два месяца» (Р108: 9 об.).
792
Набоков В. Лекции по русской литературе. С. 254–255. Следующее конкретное наблюдение Набокова, хотя и не основанное, как кажется, на знакомстве с уже опубликованными ко времени его преподавания в Корнеллском университете черновыми редакциями АК, своеобразно улавливает генетическую производность попытки Вронского застрелиться от самоубийства Анны: «Если я не ошибаюсь, в главе о последнем путешествии героини в ее памяти ни разу не всплывает попытка Вронского покончить с собой. Не странно ли это? Анна должна была бы вспомнить о ней, задумав свой собственный роковой план. Толстой-художник понимал, что тема самоубийства Вронского звучит в иной тональности, что она другого оттенка и тона, решена совсем в ином ключе и стиле и художественно не связана с предсмертными мыслями Анны» (Там же. С. 255). Анна, может быть, потому оказывается странно «не помнящей» о попытке Вронского, что эти сцены были весьма детально разработаны вчерне еще в 1874 году, задолго до главы о стреляющемся Вронском, так что в ходе ревизии перед самой публикацией в 1877 году Толстому могло не хватить времени или концентрации на то, чтобы довести до конца согласование их с изменившимся за прошедшее время сюжетом во всех пунктах. Иными словами, в логике генезиса текста Анна кончает с собой раньше, чем Вронский покушается на самоубийство.
Более нюансированную, чем набоковская, трактовку неудавшегося суицида Вронского как субституте дуэли
