Дом Цепей (litres) - Стивен Эриксон

— Что ты…

Сильный толчок, и она, споткнувшись, вышла.

Сквозь вспышку заклятий.

Ша’ик медленно выпрямилась. Должно быть, она оступилась. Ах да, разговор с Призрачными Руками. Всё хорошо. От этого я избавилась, и теперь можно подумать о более важных делах. Например, о гнезде предателей. Сегодня вечером нужно снова перемолвиться с Бидиталом. Да…

Она отвернулась от палатки бывшего жреца и направилась ко дворцу.

Над головой, в небе пустыни, мерцали звёзды, как часто бывало, когда богиня подходила близко… Ша’ик задумалась, что же привлекло богиню в этот раз. Возможно, она лишь приглядывала за своей Избранной.

Ша’ик — как и её богиня — не обратила внимания на едва заметный силуэт, который выскользнул из палатки Геборика и растёкшимся пятном исчез в ближайших тенях. Не заметила и запах, за которым сейчас следовал этот полосатый силуэт.

На запад, к окраине города, потом по тропе, бегущей между каменных деревьев к далёкой поляне.

Бидитал сидел в бурлящих тенях, снова один, хотя на его сморщенном лице держалась улыбка.

Фебрил играет в свои игры, но в такие же некогда играл и Высший жрец культа Тени. В конце концов, даже предателей может предать внезапный поворот ножа в руке.

И пески улягутся в новый узор, как всегда, когда дует сильный ветер, туда, сюда, назад, вперёд, перемешивая и двигая песчинки, будто набегающие на пляж волны, укладывая один слой на другой тонкими мазками цвета. Нет предела числу слоёв, и Фебрил со своими собратьями-заговорщиками скоро узнает это, себе на горе.

Они добиваются Пути для себя. У Бидитала ушло много времени, чтобы выяснить эту правду, глубоко укрытое побуждение, ибо оно таилось в тиши между всеми произнесёнными словами. Это была не обычная, мирская борьба за власть. Нет. Это была узурпация. Отчуждение — обстоятельство, которое само шептало о других, скрытых ещё глубже тайнах. Они хотели Путь… но зачем? Вопрос, на который ещё предстоит ответить, однако он найдёт ответ, и скоро.

В этом, он знал, Избранная полагается на него, и Бидитал её не подведёт. В том, чего она от меня ждёт, — да, я справлюсь. Конечно, есть и другие проблемы, которые куда больше, чем Ша’ик, эта богиня и Путь Вихря, которым она правит. На кону состав самого пантеона… моя давно отсроченная месть этим чужеземным претендентам на Трон Тени.

Даже сейчас, если прислушаться очень, очень внимательно, он их слышал. И они надвигались. Всё ближе и ближе.

От страха он вздрогнул, и тени мгновенно отхлынули от него. Они вернулись, только когда он снова успокоился. Рашан… и Меанас. Меанас и Тир. Тир и Рашан. Трое чад Старших Путей. Галейна, Эмурланна и Тирллана. Стоит ли удивляться, что они опять сражаются? Разве не наследуем мы вражду своих отцов и матерей?

Но призрак прежнего страха остался. В конце концов, он не призывал их. Не понимал сути того, что кроется под Путём Вихря, причин, по которым Путь держался только в этом единственном месте и нигде больше. Не осознавал, что старые сражения не умерли, они только спят, и каждую кость в песке будоражат воспоминания.

Бидитал вскинул руки, и армия теней, собравшихся в его храме, придвинулась ближе.

— Дети мои, — прошептал он, начиная Замыкающую Песнь.

— Отец.

— Вы помните?

— Мы помним.

— Вы помните тьму?

— Мы помним тьму. Отец…

— Спросите и замкните это мгновение, дети.

— Ты помнишь тьму?

Улыбка жреца стала шире. Простой вопрос, тот, на который может ответить кто угодно, вообще все. И возможно, они бы поняли. Или нет. Однако я понимаю его.

— Ты помнишь тьму?

— Я помню.

Тени, вздохнув, рассеялись, а Бидитал вновь застыл, подавшись навстречу этому едва слышному зову. Опять задрожал. Они действительно приближались.

И жрец задумался, что они станут делать, когда наконец придут.

Их было одиннадцать. Его избранных.

Корболо Дом откинулся на подушки и, прикрыв глаза, рассматривал молчаливый ряд укутанных фигур, стоявших перед ним. Напанец поднял резной хрустальный кубок, в котором кружилось редкое вино из Гризианской долины, что в Квон-Тали. Женщина, развлекавшая Корболо этим вечером, спала, положив голову на его правое бедро. Он угостил её достаточной дозой дурханга, чтобы она забылась на десяток колоколов, хотя эти меры были вызваны скорее соображениями безопасности, нежели недостатком желания с его стороны.

Избранные из его «Живодёров», эти одиннадцать убийц, были невероятно искусны. Пятеро — личные убийцы Святых фалах’дов ещё до Империи, обретшие дары алхимии и колдовства, чтобы поддерживать юношескую внешность и энергию.

Из оставшихся шести трое были малазанцами — давними ставленниками самого Корболо Дома, ещё с тех времён, когда он осознал, что у него есть причины беспокоиться о Когтях. Причины… сейчас такое упрощение кажется даже забавным из-за своей скромности. Множество осознаний, неожиданных открытий, знаний, которые я никогда не думал обрести, — о вещах, которые я считал давно мёртвыми и ушедшими. Некогда таких телохранителей было десять. И доказательство их необходимости стояло сейчас перед ним. Ещё трое других, результат жестокой отбраковки, оставившей только людей с величайшими умениями, людей, одарённых счастливым союзом с удачей Опоннов — качествами, питавшими друг друга.

Трое этих последних убийц происходили из разных племён, каждый доказал свою ценность во время «Собачьей цепи». Стрела одного с семидесяти шагов поразила Сормо И’ната в день Чистой крови. Там были и другие стрелы, но именно эта — стрела убийцы — прошла сквозь горло колдуна, наполнив лёгкие юноши кровью, лишив его дыхания, так что он не мог больше вызывать своих проклятых духов для лечения…

Корболо отпил вина и неторопливо облизал губы.

— Камист Релой выбрал некоторых из вас, — пророкотал он мгновение спустя, — для особого задания, которое приведёт в движение все последующие события. И я доволен его выбором. Но не думайте, что это унижает остальных. В эту ночь будут и другие, важнейшие задачи. Здесь, в самом лагере. И заверяю, в эту ночь вам не придётся спать, так что готовьтесь. Кроме того, двое из вас останутся со мной, поскольку я точно знаю, что смерть будет искать меня ещё до нынешнего судьбоносного рассвета.

И вы должны умереть вместо меня, разумеется. Это вы клялись сделать, если потребуется.

— Теперь оставьте меня, — сказал он, взмахнув свободной рукой.

Одиннадцать убийц разом поклонились и молча вышли из шатра.