Kurohibi. Черные дни - Gabriel

максимум, Синдзи с трепетом заметил, что водянистые шарики внутри начали, наконец, расплываться по всей области полушарий, наливая их переливающимся жидким объемом. Рицко издала утробный стон, выгнув спину дугой и зажмурив слезящиеся покрасневшие глаза на искаженном гримасой боли лице, а LCL все продолжала заливать внутреннюю полость. Теперь уже вместо приплюснутых мягких грудок бюст приподнялся, словно небольшой воздушный шарик, наполовину заполненный водой, и провисшая сверху плоть стала плавно округляться, формируя ровное, чуть вытянутое полушарие со всех сторон.

— Хах… хах… Гха-а-ах!.. — учащенно задышала женщина, начав мотать головой и выкручивать стянутые бинтами конечности. — Стой… Кха-ах… Прошу… Уже слишком много… Они не выдержат…

Синдзи положил ладони на ее вздувшиеся груди, ощутив их наливную упругость.

— Ого, почти уже четвертый размер. Итак, мое первое требование — вы должны выписать сестру Тодзи. У меня на нее планы, поэтому ее больше ничто не должно держать в больнице. Это понятно?

Извивающаяся женщина сдавленно заскулила и тяжело выдохнула, словно не заметив над собой Синдзи.

— Видимо, не очень. Ладно, спешить некуда.

Он слега сдавил ладони на полушариях, почувствовав, как перекатились под пальцами приподнявшиеся молочные железы и как разгладились соски вокруг игл, словно выдавливаемые бурлящей под ними жидкостью, которая из-за нагнетаемой массы становилась все плотнее и тяжелее. Рицко жутким голосом взвыла, взмолившись, хотя ее слова в тяжелом придыхании нельзя было различить, однако трепетно задрожавший Синдзи проигнорировал страдальческий стон и сосредоточился на виде ее груди. Полусферы теперь напоминали не два больших водянистых мешочка с выпуклым слоем жира, а плотные, заполненные густой массой баллоны, покатывающиеся и качающиеся под собственной массой, хотя надутые едва ли наполовину.

— Кажется, есть четвертый размер. Уже больше грейпфрута, но еще не дыньки. Акаги-сан, вы еще там не забыли, что от вас требуется?

Заглянув в лицо отчаянно бьющейся и извивающейся женщины, он вдавил пальцы в ее грудь и вмял податливую плоть, как надутый пузырь, ощутив плотные придавленные изнутри давлением жидкости бугорки под кожей и даже нащупав спицу вибрирующей иглы сквозь жилистые протоки. Рицко в этот момент истошно заорала, особенно когда острие иглы прокололо одну из желез насквозь и углубилось в жировую прослойку, и в этот момент словно из глубины к поверхности грудей всплыли выдавливаемые изнутри молочные дольки в виде плотных белесых узелков, прощупывающихся под кожей.

— ГХА-А-А-А-АХ!!! — агония женщины достигла крайней точки, когда Синдзи вмял ее груди, налившиеся до такой степени, что они почти полностью укладывались в его ладонь с растопыренными пальцами.

Однако LCL наполнило их объем лишь вширь, достигнув основания по всему радиусу, и расплылось под собственным весом, так что холмики сейчас напоминали сплющенные резиновые баллоны с перекатывающейся внутри жидкостью, выпуклые лишь в центре, где, словно крошечные купола, их увенчивали выпирающие бледные соски. От движений его рук груди колыхались, словно подтаявший студень, и где-то под кожей перекатывались клубки молочных желез, выпячивая темно-фиолетовую сетку вен над собой.

— Хм… — протянул Синдзи. — Вроде бы уже четвертый, но все равно еще плоско. Попробуем помочь руками.

К этому моменту воздух в легких бьющейся судорогой от боли Рицко кончился, и она слабо всхлипнула, когда он запрыгнул ей на живот и обхватил расплывающиеся груди. Водянистая масса начала болтаться внутри из стороны в сторону, однако Синдзи поднажал пальцами в основании, перелив жидкость ближе к вершине и утопив пальцы в расползшийся тонкий слой жира, и тут словно в грудях открылось второе дно и напор LCL стрельнул мощной струей, больше не сдавливаемый спутавшимися узелками молочных желез. Стремительный поток оранжевой жидкости устремился в образовавшуюся полость и сорвал с места молочные доли, под напором устремив их вверх.

Рицко зашлась нечеловеческим криком, закатив глаза и вывалив язык наружу, однако ее груди теперь начали не только расплываться вширь, но и буквально вспучиваться, вырастая в объемах, словно непрерывно надуваемые резиновые шарики. Однако в отличие от воздуха, наполняла их легкая текучая жидкость, так что форма грудей в виде полуокружности начала трястись и колыхаться от каждого движения ревущей женщины, сплющиваться и тут же пружинисто подскакивать, податливо отзываясь на сжатия руками Синдзи и заставляя того учащенно дышать от волнения.

— Ух, просто супер! Вы посмотрите, доктор Акаги, моментально подскочили до пятого. Такие круглые, упругие, эластичные, хоть боксировать можно.

Он стал мять их пальцами, ощущая, как начали перекатываться и вздуваться молочные железы, как ровная и теперь уже натянутая гладь кожи местами вздувалась под выпирающими изнутри долями жилистой плоти, как напрягались и разбухали посиневшие вены. Однако ее бюст по размеру и впрямь уже стал напоминать две мускусные дыньки — почти ровной шарообразной формы, высоко выступающие над грудной клеткой и качающиеся с такой силой, будто готовые вот-вот разорвать кожу у основания и скатиться по бокам на кровать.

— Доктор, я жду.

Крик Рицко к этому моменту уже заглох и сейчас из ее рта доносился лишь обессиленный стон, а жидкость все продолжала непрерывно закачиваться в груди, наполняя их объемом и раздувая во все стороны. Две дыньки теперь едва умещались вместе и начали сползать к краям, однако Синдзи перехватил их начал стучать друг о дружку, заставляя плоть внутри бултыхаться в закрутившейся вихрем жидкости и попутно разрываться от острых игл. Его сердце уже бешено колотилось от возбуждения, и вожделение искрилось в венах от вида сгорающей в муках женщины.

— Я… умру… — донесся тяжелый голос Рицко. — Я… сейчас… умру…

— Просто согласитесь мне помочь, и все прекратится. Черт, я прямо чувствую, как они наполняются у меня в руках. Уже шестой размер, никак не меньше.

Он расстегнул ширинку, вытащил из брюк столбом налившийся член и опустил его между двумя круглыми эластичными бидонами, в которые превратились некогда аккуратные небольшие грудки Рицко. Та, растеряв последние силы, безжизненно плюхнулась на кровать, перестав биться и только сорвавшись в судорожно пронзающую тело дрожь, с огромным трудом перевела почти что оборвавшийся взгляд на Синдзи, наполненный одной лишь болью и мольбой, и тихо простонала:

— Хва… тит… Про… шу…

Будто не слыша ее, тот придавил член с обоих сторон пружинистыми шарами, вмяв их друг в дружку так, чтобы плоть внутри стиснула головку по бокам, а циркулирующая жидкость плавно защекотала кожицу, и начал водить им вперед и назад, сразу же ускорив темп до максимума.

— Я… сде… лаю… все… как ты… скажешь…

Ее голос звучал так, словно она была готова вот-вот захлебнуться невесть как прорвавшейся в легкие жидкостью, мутный измученный взгляд едва мог