Том 1. Клоун - Cuttlefish That Loves Diving

Услышав этот вывод, Леонард несколько раз прошёлся по комнате, дойдя до самой двери, и лишь потом заговорил:

— На этом пока всё. Пойдём в приют для бедных Западного района. Может, там найдём другие зацепки, и сможем связать эти два случая.

— Да, только так и остаётся, — согласился Клейн, сдерживая свои сомнения.

Фрай, подхватив саквояж, прошёл, почти перепрыгивая, через два тюфяка, стараясь не наступать на чужие одеяла.

Леонард открыл дверь и вышел первым, сказав Ловису и его жильцу:

— Можете возвращаться.

Клейн, подумав, добавил:

— С похоронами пока не спешите, подождите день. Возможно, потребуется ещё один тщательный осмотр.

— Да, да, офицер, — согнувшись, поспешно ответил Ловис, а затем с каким-то оцепенением и растерянностью добавил: — Да и денег на похороны у меня пока нет. Надо ещё подкопить несколько дней… хорошо, что погода прохладная.

Клейн удивлённо выпалил:

— Вы собираетесь держать тело в комнате несколько дней?

Ловис выдавил из себя улыбку:

— Да, хорошо, что погода прохладная. Ночью можно будет положить её на стол, а когда будем есть, перенесём на кровать…

Не успел он договорить, как Фрай его перебил:

— Я оставил деньги на похороны рядом с вашей женой.

Бросив эту фразу ровным тоном, он, не обращая внимания на изумлённое лицо Ловиса и его последующие благодарности, быстрым шагом направился к выходу из дома.

Клейн последовал за ним, размышляя над одним вопросом:

А если бы погода оставалась такой же жаркой, как в июне или июле, что бы Ловис делал с телом своей жены?

Тёмной, ветреной ночью тайно сбросил бы в реку Тассок или Хой? Или просто выкопал бы яму где-нибудь и закопал?

Клейн знал, что закон об обязательном захоронении на кладбище был принят более тысячи лет назад, в конце предыдущей эпохи, семью великими церквями и всеми королевскими домами, чтобы уменьшить и искоренить появление водяных, зомби и мстительных духов.

Для его исполнения государства предоставляли бесплатную землю, а церкви обеспечивали охрану или патрулирование, взимая лишь небольшую плату за кремацию и захоронение для оплаты труда рабочих.

Но даже так, для самых бедных это было неподъёмной суммой.

Покинув дом 134 на Нижней улице Железного Креста, трое Ночных Ястребов распрощались с Бичем Монбаттеном и молча направились к приюту для бедных на соседней улице.

Приближаясь к нему, Клейн увидел длинную очередь, тянувшуюся к зданию. Люди стояли плечом к плечу, плотно прижавшись друг к другу, — картина, напоминавшая очереди за дефицитом в его прошлой жизни.

— Тут больше ста, нет, почти двести человек, — удивлённо пробормотал он, видя, что все в очереди одеты в рваную одежду, а их лица выражают безразличие, лишь изредка сменяющееся тревогой, когда они поглядывали на ворота приюта.

Фрай замедлил шаг и своим холодным, мрачным тоном пояснил:

— Каждый приют может принять в день лишь ограниченное число бездомных. Их отбирают в порядке очереди. Конечно, приют проводит проверку, чтобы не пускать тех, кто не соответствует условиям.

— Это также связано с экономическим спадом последних месяцев… — вздохнул Леонард.

— А те, кому не хватило места, просто остаются на улице? — невольно спросил Клейн.

— Они могут попытать счастья в других приютах, они открываются в разное время. Но там будут такие же длинные очереди. Некоторые занимают место уже с двух часов дня, — Фрай сделал паузу. — Остальные, скорее всего, останутся голодными на весь день. Это лишает их сил искать работу, и они попадают в порочный круг, ведущий к смерти. Те, кто не выдерживает, отказываются от своих принципов…

Клейн помолчал несколько секунд и, выдохнув, сказал:

— Газеты о таком никогда не напишут… Мистер Фрай, редко можно услышать от вас столько слов.

— Я когда-то был священником в приюте Богини, — ответил Фрай всё тем же ледяным тоном.

Трое опрятно одетых мужчин беспрепятственно подошли к воротам приюта для бедных Западного района. Показав удостоверения надменному привратнику, они были пропущены внутрь.

Приют располагался в старой перестроенной церкви. В молитвенном зале на полу были разложены матрасы, а с потолка свисали гамаки. В воздухе стоял густой запах пота и немытых ног.

Внутри и снаружи было много бездомных. Одни махали молотками, дробя камни, другие выбирали паклю из старых верёвок. Никто не сидел без дела.

— Чтобы бедняки не привыкали к подачкам и не превращались в бездельников, Закон о бедных от 1336 года гласит, что каждый может находиться в приюте не более пяти дней, после чего его выгоняют. И в эти пять дней они должны работать: дробить камни или щипать паклю. Это также обязательная работа для заключённых в тюрьмах, — безэмоционально пояснил Фрай Клейну и Леонарду.

Леонард открыл было рот, но в итоге сказал то ли с сарказмом, то ли констатируя факт:

— Покинув этот приют, можно пойти в другой. Конечно, не факт, что туда попадёшь… Ха, возможно, в глазах некоторых бедняк равен преступнику.

— …Щипать паклю? — помолчав, спросил Клейн, не зная, о чём ещё спросить.

— Волокна из старых верёвок — хороший материал для конопачения щелей в кораблях, — Фрай остановился, найдя на полу выжженное пятно.

Они подождали несколько минут, и к ним подошли директор приюта и священник, оба мужчины лет сорока.

— Солс поджёг себя именно здесь, но сжёг только себя? — спросил Леонард, указывая на пятно на полу.

Директор приюта, мужчина с широким, выпуклым лбом, проследил взглядом за его пальцем и утвердительно кивнул:

— Да.

— Было ли в поведении Солса что-то странное до этого? — добавил Клейн.

Директор приюта задумался:

— По словам тех, кто спал рядом с ним, Солс постоянно бормотал: «Господь оставил меня», «Этот мир слишком грязен и порочен», «У меня ничего не осталось». Он был полон ненависти и отчаяния. Но никто и не думал, что он попытается, пока все спят, разбить все керосиновые лампы и поджечь это место. Слава Господу, кто-то вовремя заметил и остановил его злодеяние.

Клейн и Леонард поочерёдно опросили нескольких бедняков, спавших рядом с Солсом, и охранника, предотвратившего трагедию, но получили лишь ту же информацию, что была в деле.

Конечно, они тайно использовали Духовное Зрение и гадание, чтобы проверить, не лгут ли те.

— Похоже, у Солса давно были мысли о мести и саморазрушении. Вроде бы, обычное дело, — Леонард, отпустив директора и священника, высказал своё мнение.

Клейн, подумав, сказал:

— Моё гадание также говорит, что в этом деле