Том 1. Клоун - Cuttlefish That Loves Diving

Ночным Ястребом меньше четырёх лет назад, и в среднем у тебя было не больше двух сверхъестественных дел в месяц, причём большинство из них — простые и легко решаемые.

Он всегда считал своего коллегу Леонарда Митчелла странным и загадочным. Тот не только постоянно подозревал его в чём-то и считал особенным, но и сам вёл себя то как пророк, то как самовлюблённый хвастун, то легкомысленно, то задумчиво.

Может, и с ним произошло что-то необычное? Что-то, что заставило его почувствовать себя главным героем пьесы? — Клейн, основываясь на своём богатом «опыте» из фильмов, романов и сериалов, сделал предположение.

Услышав его вопрос, Леонард улыбнулся:

— Это потому, что ты ещё не втянулся по-настоящему в работу Ночных Ястребов, ты всё ещё на стадии обучения. Каждые полгода Священный Собор собирает отчёты о сверхъестественных происшествиях со всех епархий и церквей, систематизирует их в книги и, в зависимости от уровня секретности, вносит в разные версии определённые сокращения, а затем рассылает соответствующим сотрудникам. Помимо занятий по мистицизму, ты можешь попросить у капитана разрешения войти во Врата Чанис и почитать архивные дела.

Клейн с пониманием кивнул:

— Капитан ни разу не упоминал об этом.

Он до сих пор ни разу не был за Вратами Чанис.

Леонард усмехнулся:

— Я думал, ты уже привык к стилю капитана, а ты, оказывается, всё ещё наивно ждёшь от него напоминаний.

Тут он многозначительно добавил:

— Если однажды капитан вдруг начнёт всё помнить и ничего не забывать, вот тогда нам стоит насторожиться.

Это будет означать потерю контроля? — Клейн с серьёзным видом кивнул и спросил:

— Это особенность только капитана? Я думал, это побочный эффект пути Бессонного… Недосып ведь сказывается на памяти…

— Точнее, это особенность Ночного Кошмара. Реальность и сны переплетаются, и порой трудно разобрать, что реально и нужно запомнить, а что — вымысел, на который не стоит обращать внимания… — Леонард хотел сказать что-то ещё, но они уже вышли на улицу Железного Креста и увидели Сборщика Трупов Фрая, ожидавшего их на остановке конки.

Фрай был в чёрной фетровой шляпе с круглыми полями и таком же тонком плаще. В руке он держал кожаный саквояж. Его кожа была такой бледной, что казалось, он вот-вот упадёт замертво от внезапной болезни, а его холодный и мрачный вид заставлял других ожидающих на остановке держаться от него подальше.

Кивнув друг другу, они молча соединились и, миновав Пекарню Слин, свернули на Нижнюю улицу Железного Креста.

Их тут же оглушил шум. Уличные торговцы, продававшие устричный суп, жареную рыбу, имбирное пиво и фрукты, надрывно кричали, заставляя прохожих невольно замедлять шаг.

Было уже за пять, многие возвращались домой, и по обеим сторонам улицы стало тесно. Среди толпы сновали дети, с равнодушием взиравшие на всё происходящее и следившие за каждым карманом.

Клейн часто покупал здесь дешёвую готовую еду и раньше жил в соседнем многоквартирном доме, поэтому хорошо знал здешнюю обстановку.

— Осторожно, воры, — предупредил он.

— Не обращай внимания, — усмехнулся Леонард.

Он потянул рубашку, поправляя кобуру так, чтобы револьвер на поясе стал виден.

В тот же миг все взгляды, устремлённые на него, отвернулись, а прохожие невольно расступились, освобождая дорогу.

…Клейн на мгновение замер, а затем поспешил за Леонардом и Фраем, опустив голову, чтобы его не заметил кто-нибудь из знакомых.

Бенсон и Мелисса всё ещё поддерживали связь с некоторыми бывшими соседями, ведь переехали они не так уж и далеко.

Пройдя мимо скопления уличных торговцев, они попали в настоящие трущобы Нижней улицы Железного Креста.

Здешние прохожие были одеты в старую, рваную одежду. На незнакомцев в чистом и опрятном они смотрели одновременно с опаской и жадностью, словно стервятники, высматривающие падаль, готовые в любой момент напасть. Однако револьвер Леонарда эффективно пресекал любые инциденты.

— Начнём с расследования вчерашней смерти. С миссис Ловис, которая склеивала спичечные коробки, — Леонард пролистал документы и указал на здание неподалёку. — Дом сто тридцать четыре, первый этаж…

Пока они шли, оборванные дети, игравшие на улице, быстро разбегались в стороны и смотрели на них со смесью растерянности, любопытства и страха.

— Посмотри на их руки и ноги, тонкие, как спички, — заметил Леонард, первым входя в трёхэтажный дом номер сто тридцать четыре.

В нос Клейну тут же ударила смесь различных запахов: он различил едкий запах мочи, вонь пота, сырую плесень и дым от угля и дров.

Невольно прикрыв нос рукой, Клейн увидел ожидавшего их Бича Монбаттена.

Этот сержант, отвечавший за окрестные улицы, носил рыжевато-коричневую окладистую бороду и заискивающе смотрел на Леонарда, который представился инспектором.

— Сэр, я уже велел Ловису ждать в комнате, — сказал Бич Монбаттен своим немного пронзительным, уникальным голосом.

Он явно не узнал Клейна, который стал выглядеть гораздо здоровее и приличнее, и, стремясь угодить трём начальникам, повёл их в квартиру Ловиса на первом этаже.

Это была однокомнатная квартира. В глубине стояла двухъярусная кровать, справа — стол, заваленный клеем, картоном и прочим, в углу — корзина, полная спичечных коробков. Слева — ветхий шкаф, в котором хранилась и одежда, и посуда.

У двери теснились печка, ночной горшок и небольшая куча угля и дров. Посередине на полу были брошены два грязных тюфяка. На одном из них, укрывшись дырявым одеялом, спал мужчина, так что ступить было практически некуда.

На нижнем ярусе кровати лежала женщина с холодной, потемневшей кожей, явно бездыханная.

Рядом с телом сидел мужчина лет тридцати с сальными, спутанными волосами. Он выглядел измождённым, а его взгляд был пуст.

— Ловис, эти офицеры пришли осмотреть тело и задать тебе несколько вопросов, — громко крикнул Бич Монбаттен, ничуть не заботясь о спящем на полу человеке.

Измождённый мужчина устало поднял голову и удивлённо спросил:

— Разве сегодня утром уже не осматривали и не спрашивали?

На нём была серо-синяя рабочая одежда со множеством заплат.

— Сказано отвечать — отвечай, без лишних вопросов! — грубо оборвал его Бич Монбаттен, а затем с улыбкой повернулся к Леонарду, Клейну и Фраю. — Сэр, это Ловис. На кровати его жена, покойница. По нашему предварительному заключению, она умерла от внезапной болезни.

Клейн и его коллеги на цыпочках прошли между тюфяками к кровати.

Фрай, с его высоким носом, тонкими губами и ледяным видом, ничего не сказал, лишь мягко похлопал Ловиса по плечу, давая понять, чтобы тот отодвинулся и не мешал осматривать тело.

Клейн, взглянув на спящего на полу мужчину, с недоумением