Шерас - Дмитрий Стародубцев

Торговый форум обошелся казне в триста тысяч берктолей — сумма невероятная, которой хватило бы на возведение целого города, однако Алеклия рассчитывал в скором времени вернуть потраченное и, таким образом, утереть нос бесцеремонным представителям Ресторий. Несмотря на то, что он отказался от самого легкого и верного пути — продажи сразу всех помещений на общественных торгах, как это обычно делалось, он планировал ежегодно собирать в казну с передачи помещений во временное пользование, а также с собственных гомоноклов, где должен был продаваться государственный товар, а также с новых кратемарий, акелин и прочего не меньше тридцати тысяч берктолей.

Сегодня Алеклия испытывал небывалый подъем. Десять лет он шел к поставленной цели и наконец добился своего. Сооружение потрясало: об этом красноречиво свидетельствовали толпы изумленных зевак. Хотелось смеяться, хотелось плакать, хотелось обнять и щедро вознаградить всех, кто принимал участие в возведении форума, — от Инициатора до последнего подручного. Что там всемогущие боги? Вот люди! Люди сделают все, если очень захотят. Сделают просто, руками, без всякого волшебства. И зачем им нужны все эти жалкие мелочные божки, которые только и могут, что жестоко мстить за недостаточное к ним почтение? Единственное, о чем Алеклия сегодня жалел, — это о прерванной дружбе с Неориданом Авидронским, которого еще недавно считал лучшим мастером материка. Временами ему казалось, и Инфект от этого очень страдал, что он самым бессовестным образом предал старого друга, предпочтя ему какого-то инородца, какого-то сумасбродного мальчишку из Яриады Северной.

Тут Алеклия вдруг натянул повод, заставив распаренного Анхаса сбавить ход и перейти на шаг. Он выехал на перекресток дорог: одна вела к площади Радэя, а другая в Старый город. Немного подумав, Инфект развернул коня, заставив животное с шага вновь взять в галоп, и вся его многочисленная свита вместе с белоплащными телохранителями послушно повернула, последовав за предводителем.

Вскоре Алеклия уже подъезжал к дворцу Неоридана. Увидев Божественного, на улицу выскочили многочисленные слуги художника. Правитель приехал мириться и, может быть, даже принести извинения и поэтому не позволил себе войти без приглашения, а послал человека просить у хозяина дворца встречи. Пока тот ходил, Алеклия с ироничной улыбкой на губах представлял себе, как всё произойдет: как он — Инфект Авидронии, унизит себя смиренным покаянием, как Неоридан, его добрый товарищ, немного подуется, плаксиво выплеснет накипевшее и как они с радостью помирятся и обнимутся, а потом вдвоем поедут в Дворцовый Комплекс пировать. Однако вышел слуга-мусак и, заикаясь, сообщил, что Неоридан Авидронский принять гостя не может, а потом упал на колени, моля о пощаде. Один из телохранителей бросился вперед, собираясь отрубить слуге голову, но Алеклия остановил его жестом, когда меч был уже занесен над несчастным.

«Немыслимо! Неоридана следует схватить и сунуть в самую жуткую клетку, какая только найдется во Дворце Наказаний, а его дворец сжечь», — предложил Инфекту один из приближенных. Алеклия ничего не ответил, хотя с трудом сдержал вспышку гнева, вызванную неслыханным оскорблением. В конце концов он просто развернул коня и шагом двинулся прочь, оставив обитателей дворцов у «Дороги предков» гадать, зачем Божественный приезжал и что же все-таки произошло.

В то же самое время ДозирЭ в сопровождении Кирикиля, едва избежав неприятностей, вернулся в казармы Белой либеры. Оставалось только покинуть Дворцовый Комплекс, что заговорщики беспрепятственно и сделали.

Белоплащный воин и яриадец направили свои стопы в торговый порт и вскоре уже всходили на палубу лимской вистроги, купленной на торгах Идалом несколько месяцев назад. Арпад, оказавшийся здесь же, проводил ДозирЭ вниз, где недавно оборудовали уютные покои. Здесь не было дорогих излишеств, но имелось все, что нужно для длительного путешествия, даже бочка для купания. Тут его с нетерпением поджидала Андэль, уже переодевшаяся в непривычную для нее скромную плаву из грубой льняной пряжи. Влюбленные бросились навстречу друг другу и горячо обнялись.

— Впервые за несколько лет я чувствую себя по-настоящему свободной! — призналась девушка, когда белоплащный воин наконец прервал свои жаркие поцелуи.

— Ах, Андэль! — сверкая огненным взором, воскликнул ДозирЭ. — Я не могу поверить, что ты со мной. Что ты наконец моя. О гаронны! Сегодня я потерял белый плащ, наградные платки, своего Бога, Родину, но взамен приобрел тебя и, поверь, считаю этот обмен равноценным. Клянусь, теперь нет на свете человека счастливее меня…

Арпад негромко кашлянул, и влюбленные вспомнили о его присутствии.

— Вам следует находиться здесь и ни при каких обстоятельствах не показываться на верхней палубе. По крайней мере, до тех пор, пока мы не выйдем на большую воду, — распорядился бывший страж порядка.

— В чем дело? Разве мы теперь не свободны? — нахмурился ДозирЭ.

— Опасность еще не миновала, рэм. Если пропажа обнаружится, я полагаю — порт будет закрыт, и ни один корабль не сможет покинуть гавань, — ответил Арпад со знанием дела. — А судно, которое все-таки попытается бежать, будет уничтожено при помощи метательных механизмов, установленных в фортах.

— Да, но на рейде и у причалов тысячи кораблей. Не будут же их все обыскивать?

— Почему нет? Разве вы не знаете Белую либеру или Вишневых?

ДозирЭ потемнел лицом, проклиная себя за то, что и не думал обо всем этом. Ему казалось, что стоит только выбраться из Дворцового Комплекса Инфекта — и дело сделано. Однако Арпад прав, всё еще впереди. Гаронны!

— Впрочем, беспокоиться не о чем, — заметил несколько мягче Арпад, поняв по испуганному лицу девушки, что перестарался. — Наш корабль быстроходен, а времени, похоже, еще вполне достаточно. Вскоре мы выйдем из пролива, миновав крепости и подводные цепи, и тогда священная Анкона поспешит наполнить благостным ветром наши широкие паруса.

Молодые люди успокоились и вновь увлеклись друг другом, так что помощник Идала, несколько растерявшись, приложил пальцы ко лбу и поспешил оставить грономфских беглецов наедине.

Зирона была довольна собой, ибо к роли, которую ей предстояло сыграть, она подготовилась самым добросовестным образом. Все, что требовалось, она сегодня блестяще исполнила, и никто, даже самые доверенные служанки Андэль, не заподозрили подмены. Теперь Зирона прогуливалась по самым великолепным покоям Дворца Любви, еще утром принадлежавшим прекраснейшей люцее Авидронии, разглядывала статуи и картины, что-то напевая себе под нос. Два раза она окуналась в бассейн с теплой ароматической водой, три раза примеряла плавы своей подруги, бесчисленное количество раз использовала сказочные благовония, которых у Андэль было столько, что хватило бы на несколько грономфских акелин.