Солнце в зените - Шэрон Кей Пенман

С глухим отзвуком Ричард поставил кубок на стол. Он болезненно реагировал на напоминание о Кейт, болезненнее, чем хотел признать, даже наедине с самим собой. Ее имя тяжело кололо его совесть. Ричард знал, она никогда не мечтала, чтобы он мог жениться на ней. Но сам также хорошо понимал, Кейт любила его, до сих пор любит, и с грустью осознавал, как она будет чувствовать себя от последующего шага бывшего любимого.

'Это совершенно не твое дело, Роб!' резко произнес он, более резко, чем собирался. Роб принял удивленный и оскобленный вид, смягчивший Ричарда, с улыбкой, должной искупить вспышку гнева, сказавшего: 'Если вам важно знать, моей первой любовью была абсолютно рыжая прелестница, носящая имя Джоан...и я обожал ее со всей пылкой преданностью, которую вы можете только ожидать от шестилетнего мальчишки!'

Роб усмехнулся, а Дик Ратклиф поспособствовал развеиванию оставшихся сгустков напряженности, признавшись в детской склонности к няне с обманчивым дублинским акцентом в голосе, после чего друзья снова принялись разливать бренди по кубкам до тех пор, пока пламя очага не стало гаснуть, а ночное небо в окне над головой Френсиса не потемнело до оттенка эбенового дерева.

'Дикон, я тебе рассказывал', - внезапно сказал Френсис, 'отец Анны полагает, что она вошла в возраст, позволяющий вести дом и создать со мной семью в Минстер Ловелл? Решено, она прибудет в канун дня святого Мартина, если мы к этому времени не вернемся на юг...'

Ричард снова устроил голову на спине Гаретта, он поднял взгляд, в котором мерцали искорки заинтересованности.

'Мне принести тебе мои поздравления или соболезнования, Френсис?'

'Ни поздравлений, ни соболезнований не надо' - предостерегающе ответил молодой человек. 'Учитывая запутанный клубок твоих личных дел на настоящий момент, мой господин, тебе придется признать себя последним человеком, кто отважился бы ступить на такую тонкую пленку льда!'

'Вы знаете, что оба с якорей сорвались?' - дружески вставил Роб. 'Следуя логической цепочке, мужчину надо поздравлять с приобретением жены, Френсис, и сочувствовать ему в случае потери возлюбленной, Дикон, а вы двое переворачиваете все с ног на голову!'

Тирада принесла ему вынужденный смех, как Ричарда, так и Френсиса, и недоумевающую улыбку Дика Ратклифа, мало знающего о взаимоотношениях Ричарда с Нэн, даже меньше, чем о браке Френсиса с Анной Фитцхью. Наступила очередная молчаливая успокаивающая пауза, конец какой Дик и положил, поинтересовавшись: 'Дикон, если мне позволено будет спросить, что, как я понимаю, меня не касается...Почему ты не хочешь привезти сына сюда, в Миддлхэм, а не в Шериф Хаттон? Я же не ошибаюсь в том, что ты предполагаешь сделать Миддлхэм своим домом?'

'Дик, я серьезно размышлял над этим решением. В действительности, я сразу о нем подумал. Осознание невозможности подобного шага, открытого водворения Джонни в Миддлхэме, заняло много времени'. Ричард улыбнулся, одновременно выглядя печальным и сожалеющим. 'У меня нет права просить у Анны столь многого. Какая новобрачная захочет заботиться о ребенке, зачатом в постели другой женщины?'

Френсис уже начал аккуратно говорить, что Ричард прав, когда вдруг понял, о чем друг сейчас сказал.

'Дикон! Ты и Анна? Сердце радуется, слыша, честное слово'.

Роб запоздало пришел к такому же выводу. 'Анна? Ты говоришь об Анне Уорвик?' - удивленно, но счастливо переспросил он. 'Ну, Дикон, ты был бы не ты без постоянства и последовательности! И Бог знает, девушка всегда смотрела на тебя с любовью'. Юноша постарался разлить по бокалам последние капли бренди и провозгласил со значительным удовлетворением: 'Было бы довольно здорово...Если бы все мы вернулись в Миддлхэм, как при графе. С оговоркой, чтобы не граф распоряжался на севере от имени Его Величества, а ты, Дикон!' Молодой Перси засмеялся и заметил: 'Что примолкли? У кого появится идея?...Я помню, как ты впервые появился в графских владениях. Черноволосый, как цыган и тощий, как лестничный поручень, долгое время почти ничего о себе не рассказывавший!'

'Не удивительно, что я так мало говорил, Роб, уступая тебе, кто каждый разговор считал своей ареной!'

'Ладно, даже хорошо, что я был тронут и взял тебя под крыло', - ухмыльнулся Роб, 'в те далекие дни, когда ты являлся слишком незначительным, дабы заподозрить мои причины сделать это!'

Тут Ричард встряхнулся так, что забросил потерянную игральную кость прямо в кубок с вином Роба. Раздосадованный общим хохотом Роб воззрился в глубину бокала, добродушно жалуясь: 'Чувствую себя обязанным заметить тебе, мой господин, ты только что испортил тончайший тост, какой я сочинил буквально мгновение назад, абсолютно точно пришедшийся бы тебе по душе. Я собирался выпить за твое здоровье, Дикон, как за нового Властелина Севера!'

Ричард подумал и усмехнулся. 'Ты прав, Роб, мне он по душе!'

'Я могу подумать о другом, еще больше тебе подходящем', - предложил Френсис. 'Выпьем же вместо этого за Анну Уорвик'.

Ричард потянулся через Гаретта за своим бокалом. 'Ты угадал лишь наполовину, Френсис', - произнес он и рассмеялся, поднимая руку, дабы отразить внезапное любовное нападение пса. 'Но мне больше хотелось бы, чтобы ты сказал - за Анну Глостер'.

Глава шестая

Лондон, сентябрь 1471 года

Этим летом жизнь в замке Гербер казалась замечательной. Для Анны и Вероники такое положение вещей было обязано отсутствию Джорджа. Через три дня после отъезда Ричарда из Лондона на север, он уехал на запад - инспектировать свои поместья в Уилтшире, а оттуда - на север, в Тьюксбери. Аббатство Святой Девы Марии на целый месяц закрыло ворота, позволяя аббату Стрейншему произвести повторное освящение храма сразу после захвата йоркистами ищущих пристанища ланкастерцев, и Джордж почувствовал целесообразным и выгодным совершить примирительный визит в качестве нового держателя лордства и честного имени Тьюксбери.