Солнце в зените - Шэрон Кей Пенман

сделать Джордж, следящий за ней сейчас с близким к самодовольству выражением. Не ясно отчего, Анной это воспринималось более выводящим из себя, чем откровенная враждебность. Джордж собирался что-то сделать, она была уверена.

13 сентября Джордж отбыл в Элтемский дворец в Кенте, где Эдвард тогда держал двор, а когда он вернулся в Лондон, Анна сначала подумала, что зять, должно быть, заболел. В окраске лица появился сероватый оттенок, рычание на слуг раздалось раньше, чем Кларенс повернул взмыленного скакуна к нерасторопным конюхам. Когда Изабелла на следующее утро вышла из супружеской спальни, никто не мог усомниться, - ночью произошла горькая ссора. Ее лицо хранило следы измученности, приобретя неожиданные впадины и окрасившись тенями, прежде Анной не видимыми. Герцогиня не дала сестре шанса заговорить, излив на нее внезапный и необъяснимый гнев, закричав: 'Ничего не говори! Совсем ничего! Не хочу этого слышать!' К ужасу Анны Изабелла тут же разразилась слезами, вернувшись по лестнице к себе и повторно в тот день не выходя.

Следующая неделя всем обитателям замка Гербер показалась истинным адом. Встречаясь в большом зале, на лестнице, во время трапез, Джордж и Изабелла исходящим от них холодом замораживали каждого несчастного, невзирая на его статус. Ночью их крики разносились, легко преодолевая дубовую преграду двери спальни. К пятнице напряжение достигло уровня, когда все домашние, по причине натянутых донельзя нервов, огрызались друг на друга, не исключая взвинченных обстановкой животных. В ночь на субботу произошло худшее из имевших уже место столкновений. Тишина ранних утренних часов нарушилась вторжением распаленных голосов. До рассвета Анна лежала, не смыкая глаз, страдая из-за сестры и проклиная с каждым совершаемым вздохом Джорджа.

С наступлением утра показалось, будто дом окутала тяжелая тишина. Джордж поднялся, стоило лишь посереть небу и рассеяться тьме, уехав раньше, чем многие в Гербере поняли, что он уже не в спальне. Изабелла весь день провела в своей комнате, никого к себе не впуская. Потянулись долгие часы.

Когда стало смеркаться, Анна больше не могла выдерживать напряжения. Она поместила на поднос еду, которую надеялась уговорить Изабеллу, до этого маковой росинки не видевшую весь день, съесть, и затем отпустила слугу, стоявшего у двери сестры на страже. Комната была погружена во мрак, ставни закрыты, даже балдахин над кроватью затянут. Девушка поставила поднос на пол, взяла свечу и осторожно приблизилась к постели.

'Оставьте меня. Кто бы это ни был, оставьте меня'.

'Изабелла... Это я, Анна'.

Ответом было молчание. Анна отдернула к углу кровати тяжелую ткань балдахина и, стоило свету свечи упасть на лицо Изабеллы, резко закричала.

'Белла, Господи!' Она вскарабкалась на постель и с рыданием, звучавшим откровенным проклятием, захватила сопротивляющуюся Изабеллу в крепкие объятия.

'Белла, никогда не думала, что он причинит тебе боль...только не тебе!'

'Свеча...Анна, не надо. Затуши ее'.

'Хорошо, Белла...вот, сейчас'. Она дунула на пламя, бросив последний мимолетный взгляд на лицо сестры, на посиневшую раздувшуюся плоть, поднимающуюся над настолько основательно закрывшимся глазом, что тот наводил на мысли только о способе, которым зашивали веки у недавно пойманных соколов, дабы лишь человек их открыл.

'У тебя болит что-нибудь, помимо глаза? Что Джордж еще натворил? Белла, я сейчас пойду за врачом и '

'Нет! Ты не пойдешь! Думаешь, я позволю кому-то видеть меня в подобном состоянии? Анна, со мной все будет хорошо... правда. Случившееся отчасти лежит и на моей совести. Он напился и ослеп от ярости, мне стоило понимать это...стоило'

'Как ты можешь защищать его? После того, что Джордж с тобой сделал? Ты же его жена! Он еще утверждает, что любит тебя... Белла, прости. Я не хотела...не хотела заставить тебя плакать!'

Для Анны было крайне необычно видеть, как хрупкая самоуверенность так неожиданно сходит с ее известной всем своим своенравием сестры, на целых пять лет опережающей младшую. Анна сделала все, от себя зависящее, дабы утешить Изабеллу, обнимала ее, пока та плакала, гладила распущенные темные волосы сестры, обещала себе, что заставит Джорджа заплатить за страдания его жены.

Изабелла высвободилась, усаживаясь. 'Анна, послушай. Есть то, что я должна сказать. Я не могу тебе помочь, никак. Но я пыталась. Видит Бог, пыталась. Ты должна мне поверить'.

'Разумеется, я верю', - механически ответила Анна. От нее требовались величайшие усилия, дабы высидеть на кровати спокойно, дожидаясь, пока сестра продолжит говорить. Сердце начинало отбивать удары столь громко, что Анне казалось, - ничего другого уже не слышно. Когда она не могла больше выдержать этого, девушка сказала: 'Ради Бого, Белла, объясни мне все!'

'Я не знаю его, Анна. Всю свою жизнь я его знала и до сих пор он мне полностью не понятен. Он не станет прислушиваться к голосу разума. Он просто...Господи, ты не понимаешь...представить не способна, на что он был похож...Я никогда его таким не видела, никогда!' Изабелле потребовалось постараться, чтобы вернуть себе власть над голосом. 'Когда он вернулся в Элтем на прошлой неделе, Нед сказал ему, что получил новости от Дикона, что младший брат вернется в Лондон намного раньше, чем Джордж ожидал, в течение ближайших двуз недель'.

'Слава Богу!'

'Нет, Анна, нет...Ты не понимаешь. Видишь, это связывает его руки. Джордж считал, что обладает большим запасом времени, необходимого для решения проблем. Но сейчас, когда возвращение Дикона состоится так скоро...'

'Запасом времени для чего конкретно, Белла?'

'Времени для устройства... для устройства твоего исчезновения'.

'Что ты говоришь?'

'До сих пор не понимаешь? Джордж боится, Анна. Боится того, что ты скажешь Дикону, того, что Дикон затем скажет Неду. Он потерял голову в этой ситуации. Я не могу с ним поговорить, не могу заставить его прислушаться к голосу разума. Я пыталась. Ничего хорошего не вышло, только привело к этому...' Изабелла поднесла ладонь к лицу,