Пылающий туман - Ви КавИ
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Лидер медленно кивнул и тихо хмыкнул.
— Здесь что-то нечисто. Вдруг это потенциальная угроза населению?
— Вы не в силах найти перо, которое по-прежнему почему-то считается утерянным. Если это всё же угроза, то как ты справишься с ней?
Цирцею задело это замечание.
— Я…
— Да. Ты, — Лидер небрежно махнул рукой. — Достаточно.
— Конечно, — она покорно опустила голову.
— Ведьма вернулась в свой родной дом, — он встал напротив Виги и указал пальцем на Болото. — Это старая и злая женщина, похитившая немало младенцев. У неё есть одна могущественная вещичка, которую она украла у нивров. Приведите её ко мне. Вы оба.
— Мы можем отправить адептов…
Лидер неторопливо повернул голову к Мавору, из-за чего тот обречённо сглотнул.
— Хотя мы можем отправиться и сами, да, Цирцея?
— Мы всё сделаем, — она снова поклонилась. — Есть ещё какие-то указания?
— Обыщите её дом. Там могут вполне найтись другие интересные артефакты.
— Будет сделано.
— Собрание на этом окончено.
Лидер прошёл мимо стола и направился к выходу из каменной совещательной комнаты. Когда звук от его шагов стих, Мавор обратился к Виге:
— Почему бы ему самому не пойти туда? Он же всяко нас сильнее.
— Потому что он очень занятой человек, — она влепила ему слабую затрещину. — Думай иногда своими мозгами.
— Лапушка, ты как всегда прикладываешь ко мне физическую силу… Меня это обижает!
— Сущий, Мавор, заткнись.
— Как же я могу молчать, когда передо мной находится такая серьёзная и недоступная женщина?
Вига равнодушно его обошла, потому что тратить силы на Адъяра было себе дороже. Он специально донимал её, и поэтому самое лучшее для него наказание — это тотальное игнорирование.
— Я не хочу с тобой говорить.
— Как жестоко!
— Да, несомненно, — бросила напоследок Цирцея и тоже пошла к выходу.
Она по привычке засмотрелась на бледно-красный цветок. Он имел необычное, но удивительно красивое название «Цинния», и с ним было связано достаточно событий, чтобы сейчас он стал их символом.
Цирцея сама предложила его. В память о дорогих людях, которые ушли из жизни слишком рано.
* * *Сокол очнулся с громким криком. Его голова то пульсировала, то проходила, то вновь пульсировала и вызывала приступ тошноты.
Была ночь, и только яркий костёр освещал пространство вокруг него. Но когда он успел его развести?
— Я не буду спрашивать, какого духа, но ты мне обязательно это объяснишь. А пока… оуви, неси воду! Живо!
— У меня есть имя, м-мисс…
— Я сказала — живо!
— Уж-же бегу!
Оуви порылся в сумке, которая принадлежала, вероятно, Медее. По крайней мере, она была куда больше и явно не походила на сумку Сокола. Он бы точно узнал свою собственность даже будучи в таком плачевном состоянии.
Когда оуви дал флягу Соколу, тот жадно приложился к горлышку и выпил жидкость почти до дна.
Стало немного легче.
— Что… что происходит? — он вяло задал вопрос и постарался перевернуться на другой бок, но в итоге сдался и остался лежать на спине. — Где мы?
На самом деле, его больше всего интересовал вопрос, почему они живы, но задавать его так сразу было некорректно, поэтому Сокол решил себя немного приостановить.
— Мы в лесу, идиотина. У меня… у меня не хватит слов, чтобы описать всю палитру эмоций! Я сдерживалась, но больше не буду!
— Мисс, м-моему с-спасителю нужен отдых…
— Я зажарю тебя и даже не постесняюсь испытать удовольствие от этого процесса! Не лезь в разговор!
Оуви пугливо закрыл лицо руками. Его перья вокруг шеи также навострились, словно он поджидал атаку, и Сокол, наблюдая за ним, испытал жалость.
— Не кричи на него. Он имеет право голоса.
Медея, нервно выдохнув воздух через нос, схватила Сокола за грудки и потрясла его, будто надеялась выбить из него весь дух.
Бах!
Неожиданно он ощутил острую боль, которая прошлась по руке. Сокол захныкал, и Медее пришлось успокоиться и отпустить наёмника. Несмотря на переполнявшую её злость, она испугалась, что перестаралась.
— Эй? — осторожно позвала она. — Ты в порядке?
В порядке ли ты? Ха-ха! Мертвец и то живее, чем ты.
— Д-да.
Сокол, подавляя в себе рвущийся наружу крик, сильно зажмурился. Он надеялся, что та странная встреча — всего лишь плод его воображения, что сломанная конечность — это иллюзия. Однако сейчас, чувствуя себя крайне гадко, он осознал, что всё произошедшее было вполне реально.
— Мой сп-паситель? — жалобно пролепетал оуви, подползая ближе к Соколу. — Что с в-вами?
— Я в порядке, правда, — он намеренно не прикасался к руке, чтобы своими неловкими движениями вновь не потревожить её. — Сейчас пройдёт.
— Это как-то связано с тем, что было в Верфидо? Кто ты вообще?
Кто ты, так называемый Сокол? Убийца? Эгоист? Лицемер? Кто ты, жалкое отродье?!
Сокол махнул головой, чтобы избавиться от навязчивого противного голоса, который слышал лишь он. Боль исчезла, и он рискнул немного пошевелить конечностью. Что удивительно — перелома, о котором он сначала подумал, не было.
— Не стоит ли мне сначала задать вопрос?
Медея вспыхнула.
— Серьёзно? Ты сейчас серьёзно?! Ты превратил в пепел всю, Сущий тебя дери, деревню. Ты убил моего отца и теперь ты задаёшь мне такой тупой вопрос? А не пойти ли тебе куда подальше с такими требованиями?
— Это б-было очень г-грубо… — пролепетал оуви и посмотрел на Сокола. — Мы б-были очень об-беспокоены вашим с-состоянием, мой с-спаситель. В-вы проспали больше двух с-суток. А ещё вы к-кричали во сне.
— Любой бы кричал после того, что натворил!
— Мне
