Карта на коже - Стивен Рэй Лоухед

class="p1">— Еще какая! — Мина энергично кивнула. — Вы даже не представляете.

Дальше ехали молча. Мина смотрела по сторонам, но видела только все ту же унылую сельскую местность, серо-коричневую под темным октябрьским небом — если это все еще октябрь, подумалось ей. Небольшие поля отделяли друг от друга каменные или плетеные заборчики. По обеим сторонам мощеной дороги проплывали лесистые холмы, облаченные в осенние цвета. Кое-где стояли небольшие домики, обветренные, с черепицей, поросшей мхом, другие — под соломенными крышами. Все это выглядело ужасно старомодно…

— А сколько сейчас времени? — вдруг спросила она. — В смысле, какой год на дворе?

— Тридцатый год правления императора Рудольфа, — быстро ответил Этцель. Казалось, он догадывался, что его спутницу беспокоит не только место, но и время. — Год от Рождества Господня 1606.

— Ага… — Вильгельмины опустила голову на грудь. Ну ладно бы еще, когда выяснилось, что Англия затерялась невесть где, а вот со временем — это уже хуже. И что с этим прикажете делать? Не паникуй, сказала она себе. Пока никакого выбора нет. Значит, надо смириться. А потом посмотрим…

— Вы не голодная? — спросил Этцель.

— Есть немного, — призналась Мина.

— А я вот всегда есть хочу, — заявил он так, словно это было его личным выдающимся достижением. — Покопайтесь там, сзади. Где-то должна быть сумка с припасами, ja?

Мина повернулась, раздвинула брезент и увидела бочки, бочонки и большие мешки не то с мукой, не то с сахаром. Среди них она приметила сумку, явно содержавшую какую-то еду.

— Вот! — Она выудила сумку и протянула Этцелю.

В сумке обнаружилась половина толстого темного каравая, завернутый в тряпицу кусок сыра, полкруга колбасы, три маленьких яблока и фляжка с вином.

— Берите, что хотите, — великодушно предложил Этцель. Он протянул руку и отломил кусок хлеба. — Вот так, ja?

Мина последовала его примеру, тоже отломила кусочек и отправила в рот. Хлеб оказался вкусным, с тмином, — точно так же выпекали хлеб ее мать и бабушка.

— А в этих бочках и мешках — что там? — поинтересовалась она с набитым ртом. — Вы кто, коммивояжер?

— Nein, Fräulein, — ответил он, откусывая половину яблока. — Попробуйте сыр, — предложил он. — Честно говоря, раньше мне не приходилось выезжать за пределы Баварии.

— А, так вы — баварец?

— Ja, из Розенхайма. Это такой небольшой городок неподалеку от Мюнхена. Вряд ли вы о нем слышали. — Он доел яблоко. — Как вам хлеб? Понравился?

— Да, вкусно, — ответила она.

— Я сам его пек, — застенчиво признался Этцель. — Я пекарь.

— Правда? — удивилась Вильгельмина. — Надо же, какое совпадение — я тоже пекарь.

Этцель резко повернулся и уставился на нее в изумлении.

— Я не верю в совпадения, фройляйн. Это судьбоносная встреча — торжественным тоном объявил он, — очень удачная встреча.

— Не совпадение? — повторила она. — Судьба, что ли?

— Судьба! — значительно произнес Этцель. — Он сделал паузу, а затем воскликнул: — Провидение! Да, само Провидение свело нас вместе. Видите ли, я пекарь, которому нужен помощник. — Он постучал себя по груди. — А вы тоже пекарь, и вы нуждаетесь в помощи, ja?

Мина вынуждена была признать, что именно так и обстоят дела.

Этцель рассказал ей, зачем он отправился в Прагу.

— В Баварии сейчас тяжелые времена. Да и во всей Германии тоже. В Розенхайме я работал вместе с отцом и братом, но выручки уже недоставало, чтобы прокормить всех нас. У моего брата Альбрехта есть семья, ja, ему нужно больше, чем мне. Я же второй сын, — сказал он грустно, — и у меня нет ни жены, ни детей. — Он помолчал, горестно покивав каким-то своим мыслям. — В прошлом месяце мы сели втроем, взяли много пива и составили план. Так! Меня отправили в Прагу, чтобы посмотреть, смогу ли я начать там свое дело.

— Я надеюсь, у вас все получится.

— Получится что? — Кажется, смысл ускользнул от него. — Думаете, это сработает?

— Я хотела сказать gelang, ну, успех. Вас ждет успех.

Он покивал.

— Знаете, что они говорили?

— Нет, откуда же? — призналась Мина; ей понравилась его мягкая манера. — И что они говорили?

— Говорят, что в Праге улицы вымощены золотом. — Он посмеялся. — Конечно, я в это не верю. Они просто хотят сказать, что сейчас в Праге лучше. Сам я так не говорю. Я только знаю, что хуже, чем в Розенхайме, быть не может. — Он убежденно кивнул. — Да, там должно быть лучше.

— Надеюсь, вы правы, — только и сказала она.

Фургон неторопливо трясся по дороге. Ближе к закату показались несколько домиков, разбросанных по склонам холмов. Так выглядел растрепанное село Годынь.

— Посмотрим, есть ли здесь гостиница, ja?

— Хорошо бы, — с сомнением согласилась Вильгельмина. — Только я должна предупредить: денег у меня нет.

— Не беспокойтесь, — ответил Этцель. — В таком городке жизнь обычно недорогая. У меня есть немного серебра. — Он успокаивающе улыбнулся. — Бог даст, хватит.

ГЛАВА 8, в которой Вильгельмина доказывает свою храбрость

В 1606 году Прага представлялась любому путешественнику сказочным городом с мощными стенами, с высокими башнями на каждом углу, с огромными воротами, обитыми железом, за которыми змеились кривые улочки, тесно уставленные крошечными домиками. Отвесы крутых черепичных крыш домов свисали почти до земли. К замку вел разводной мост. Зеленые и желтые знамена свисали с зубчатых стен, позолоченные ангелы следили за городом с высоких церковных шпилей, а на холме в самом центре города сверкал белоснежным фасадом величественный дворец. Для Вильгельмины это выглядело фоном истории братьев Гримм об избалованном принце и самоотверженном нищем. В детстве Мина очень дорожила этой книгой и неизменно восхищалась легким ужасом, исходившим от этих старинных историй.

— Похоже на сон, — выдохнула она, когда цель их путешествия предстала во всей красе.

Город вырос перед ними без предупреждения. Открытая, холмистая местность слабо намекала на то, что за следующим холмом будет то же самое. Возле дороги располагались несколько ферм, два-три крошечных поселения, — а затем, стоило им подняться на очередную вершину холма, — все разом изменилось: впереди оказались величественные городские