По следам людоеда - Виталий Михайлович Егоров

на месяц-полтора. «До весны не протянем, все здесь сдохнем, – тоскливо думал Пугачев. – Продуктов хватит только для одного, да и то если сэкономить». Ответ пришел сам по себе: «Надо избавиться от бригады, от этих дармоедов. – В памяти всплыла обида, когда его полностью обчистили. – В расход и все».

Утром они, оставив Костю в заимке, отправились к месту добычи золота. Когда начали работу, Пугачев хладнокровно в упор расстрелял обоих. Трупы оттащил к реке, и они тихо поплыли вниз по течению.

Убив Черновала и Михаила, Пугачев решил проведать прииск, о котором рассказывали «хищники» и который, по словам Черновала, находился за далеко чернеющими горами, верх по течению этой же реки. «Километров пятнадцать-двадцать, – думал он, – за день-два обернусь».

На прииске он нашел только несколько пустующих домиков, признаков жизни не наблюдалось. Но было заметно, что летом тут жили и работали люди. «Опоздал, немного опоздал», – проговорил Пугачев в ярости. Что он собирался делать с обитателями этих домиков, он не представлял, но им овладела такая злость, словно у него увели из-под носа его собственное золото. Обшарил все уголки, нашел несколько пачек макарон, пакет муки и крупы. Все это он положил в рюкзак и двинулся в обратный путь. Когда дошел до места, где они добывали золото, ни трупов, ни следов расправы над компаньонами уже не было – воды реки сделали свое дело. Он собрал палатку, взял самое необходимое и направился в заимку, где их ждал Костя.

Костя лежал на диване и отрешенно взглянул на вошедшего Пугачева. Тот растопил буржуйку, нагрел чаю, сварил макароны. Костя, поев, наконец заговорил:

– Где ребята?

– Они ушли в поселок, я их отправил за подмогой – может, вертолет направят. – Пугачев пытался быть искренним.

– А почему не попрощались, как-то не по-людски ушли.

– Да мы вчера не работали, ходили в соседний прииск, о котором говорил Черновал, думали там разжиться продуктами, да нашли мелочь. Поэтому они оттуда рванули в поселок, с собой взяли макароны.

– Хорошо… Черновал – он дойдет, он места знает. – Костя чуть не всплакнул. – Меня не оставит в беде…

Пугачеву было его не жалко. Выросшая и окрепшая без родительской ласки, без сочувствия окружающих душа не требовала взаимности. «Кто бы меня пожалел, – зло подумал он, – никто мне не нужен, надежда только на самого себя».

Пугачев давно бы бросил Костю и попытался вернуться обратно в поселок, но что-то его останавливало. Скорее всего он боялся, что по прибытии в поселок станут расспрашивать, куда делись остальные, отвертеться будет сложно. Наверняка затаскают в милицию, а то и посадят. Прикинув так и эдак, он решил остаться в заимке и по весне двинуться в поселок – а там что-нибудь придумает насчет исчезновения людей.

«Запасов еды на одного хватит до марта, – подсчитал он, – а если вдвоем, то в январе начнется голод, и никто нас здесь не спасет. Надо от Кости избавляться». Одолеваемый этой мыслью, Пугачев вдруг припомнил старый фильм, который в детдоме крутили множество раз. Действие происходит на Диком Западе. Ковбои после ограбления хотят уйти от погони, но у них только один конь по кличке Боливар. И тогда один ковбой пристреливает другого, приговаривая: «Боливар не выдержит двоих». Эта фраза стала расхожей в детдоме, а сейчас Пугачев думал, как претворить ее в жизнь.

В начале ноября, когда трескучие морозы еще не начались, он вывел Костю на прогулку. Посадил его на чурочку спиной к двери. Ничего не подозревающий Костя, вдыхая свежий воздух, все прислушивался к вертолетному гулу.

– Черновал дойдет, обязательно дойдет, – шептали его губы.

Дробь с близкого расстояния прошила затылок Кости.

– Так-то лучше, Боливар не выдержит двоих, – негромко произнес Пугачев, вытаскивая отстрелянную гильзу из ружья.

Труп Кости оттащил за избушку и уложил возле завалинки, прикрыв старой лосиной шкурой.

Когда Кости не стало, Пугачев успокоился, мысли стали четче, разум острее. «Я, наверное, волк-одиночка, с людьми не могу жить, – думал он. – Еще сезон поработаю – и надо уезжать, бежать куда глаза глядят. Что я в жизни видел? Ничего, даже бабу не пробовал. Надо отломить хороший кусок и свалить в Ростов. Меня там никто не ждет, но ничего, с деньгами я всем буду нужен. Главное – деньги. Где их взять, где заработать? Они единственное мое спасение». Такие мысли посещали его постоянно.

Начались морозы. Пугачев каждый день первым делом занимался заготовкой дров, в остальное время валялся на кровати, вычитав от корки до корки три толстые книги. За это время истощившийся от непомерной нагрузки организм начал восстанавливаться, он немного поправился, в руках появилась былая сила. Чтобы не заболеть цингой, пил лиственничный отвар, который заменил ему чай.

Он потерял счет дням. Только по наитию догадывался, какой сегодня месяц и число. Примерно в начале января он сделал ревизию съестных припасов и впал в уныние. Продуктов хватит только до середины февраля. «Садиться на голодный паек нельзя, – рассуждал он отрешенно. – Ослабею, пропаду в дороге, сил не хватит. Еще с собой надо еду брать».

Эти думы терзали его недолго. «Надо попробовать мясо – за домом лежит Костя, чего добру пропадать?»

Оставить еду на дорогу, подсчитать, сколько еще есть, недостающее дополнить мясом – эти мысли Пугачева не пугали, не отвращали, он рассуждал вполне обыденно, словно хороший хозяин, обеспокоенный, хватит ли припасенной на балконе говядины до весны. Словом, все было довольно тривиально.

Весь день он занимался подсчетами. Отложил, сколько ему нужно продуктов на дорогу. Посмотрел, сколько осталось. Получалось, что в первой декаде февраля все должно кончиться. «Идти в это время еще рано, слишком холодно, месяцем позже двинусь», – решил он.

На второй день он, взяв топор, вышел наружу и через полчаса вернулся со свертком. На буржуйке уже кипела вода…

7

Когда морозы ослабли, а солнце стало немного пригревать, Пугачев решился пробиваться в поселок. Он достал с крыши дома кем-то заботливо припасенные широкие лыжи, которые заприметил еще осенью. Именно эти лыжи подтолкнули его к идее переждать зиму в заимке – без них добраться до поселка по снегу было бы непосильной задачей. Они были обиты шкурой – для хорошего скольжения шерстью по ходу. Немного потренировался ходить вокруг дома и остался доволен. Накануне вечером сварил макароны и упаковал в пакет, из муки и воды испек на боках буржуйки что-то наподобие лепешек.

В рюкзак сложил золото, продукты, запасные портянки, носки, теплые штаны, снятые с Кости. Подсчитал патроны – их оказалось шесть штук: две картечи, остальные мелкая дробь. Спички тщательно упаковал в целлофановый