По следам людоеда - Виталий Михайлович Егоров

с кем поговорили, что изъяли. Ты им скажи, что городские ничего не добились, никто из «хищников» с ними не захотел разговаривать, и они, немного поболтавшись по поселку, решили вернуться обратно. Сейчас купили бутылку водки и пошли к себе домой.

– Хорошо, сделаю как надо, – ответил он со всей серьезностью. – А насчет водителя не беспокойтесь, он немного не того, – он покрутил пальцем возле виска, – вольнонаемный, его никто спрашивать не будет.

– Отлично, давай, поехали.

Владлен верил этому человеку. Он дал Петрову задание, за которое тот мог поплатиться работой и карьерой. Но Владлен был уверен, что просчитал все до мелочей. Теперь от него, от его правильных действий, зависела дальнейшая судьба не только этого добросовестного милиционера, но и Валеры Рогова.

Уже в пути Владлен спросил участкового:

– Владимир, ты сказал, что у тебя свои счеты с Тарасюком, можешь объяснить?

– Помните, я рассказывал, что меня и моего друга устроил в милицию его дядя? Он работал дежурным. Однажды Тарасюк укрыл преступление от учета, а когда все вскрылось, всю вину свалил на дежурного, мол, это он не зарегистрировал. Дядю друга уволили, даже чуть дело не завели. Тарасюка многие наши ненавидят – подставляет людей.

– А помнишь случай с начальником валюты Разумовским?

– Помню, как не помнить, – участковый недобро усмехнулся, – это Тарасюк подбросил ему золото. Хороший был человек Разумовский, все уважали – и «хищники», и свои, за справедливость…

– Осторожно, куда летишь! – оба собеседника вздрогнули от резкого крика Климова, сидящего рядом с водителем. – Останови!

Машину побросало из стороны в сторону, и через несколько метров она остановилась.

– Что так ездишь, не картошку везешь! – ругаясь, вышел из машины Климов. За ним, немного придя в себя после крутого виража, вывалился и водитель.

– Ну все, колесо выстрелило.

Климов сердито посмотрел на водителя. – У тебя хоть запаска есть?

– Есть, тоже старая. – Водитель с виноватым видом стал доставать запасное колесо. – Я же говорил, что все колеса поизносились.

– Ну ничего, самое главное – есть, – смягчил тон Климов, – как-нибудь да и доедем.

Ближе к восьми вечера они въехали в Северный.

Пугачев

1

Владимир Пугачев родился в Ростовской области, в небольшом рабочем поселке. Был тысяча девятьсот шестьдесят второй год. Отец Володи пил беспробудно и часто избивал мать. Мальчик однажды заступился за маму, за что получил от отца такой подзатыльник, что неделю болела шея. После этого он боялся встревать в разборки взрослых.

В детской памяти осталась страшная картина: когда ему было семь лет (он уже пошел в первый класс), мама во время пьяного застолья кухонным ножом зарезала насмерть отца. Он смутно помнил, что пришли какие-то люди в милицейской форме и увели маму неизвестно куда. Больше он ее не видел.

С этого времени у Володи началась детдомовская жизнь. Окончив кое-как восемь классов, он еще пару лет ошивался в детдоме, а потом отправился на вольные хлеба. Через год за хулиганство получил небольшой условный срок, но на свободе оставался недолго – за грабеж старухи его, как условно осужденного, отправили в колонию на два года. Отсидев свои положенные от звонка до звонка, он вышел с правами тракториста-машиниста.

Отличительной чертой Пугачева было то, что он никогда не притрагивался к спиртному. Возможно, из-за душевной раны, полученной в детстве, возможно, из-за физиологических особенностей организма – ни разу в жизни его не потянуло к горячительному. Очевидно, по этой причине он был нелюдим, избегал компаний, окружающие считали его чудаковатым.

Устроился на предприятие, которое занималось мелиорацией земель, где освоил профессию бульдозериста на довольно приличном уровне. Начальник его уважал за добросовестность и трезвость. На фоне поголовного пьянства рабочего люда Пугачев выгодно выделялся, руководство частенько выписывало ему премии. В бригаде ворчали, когда он получал премию и не выставлялся, такое поведение было равносильно оскорблению. Однажды один тракторист, за огромный рост прозванный Бычарой, решил проучить Пугачева. Когда драка закончилась, друзья унесли Бычару на руках в общагу, где он пролежал несколько дней, зализывая раны. А Пугачев, как ни в чем не бывало, отряхнулся от пыли и продолжил копаться в своем тракторе. После этого случая в бригаде его стали опасаться.

Пугачев был небольшого, чуть ниже среднего роста, крепкого телосложения. Но главное – обладал неимоверной силой. Природа наделила его мощью, которую не обретешь ни изнурительными тренировками, ни специальными упражнениями. Он просто родился таким.

Не взяв его силой, бригада начала тихую травлю.

Ночью, пока Пугачев спал, в бак его бульдозера подсыпали песок, перерезали трубопровод, устраивали и другие пакости.

Все это Пугачев терпел стоически, но в конце концов не выдержал, и когда стали набирать добровольцев на золотодобычу на Колыму, он с радостью вызвался. Его ничто не держало – ни семьи, ни детей, сборы были недолгими.

В Северный он прибыл с одним чемоданом и был отправлен в поселок Отрадный, на один из больших приисков.

В те советские времена поселок был богатый. Обеспечение товарами было на высшем уровне. Прилавки магазинов ломились от продуктов. Такого изобилия он в своем Ростове-на-Дону не видел даже во сне. При случае можно было приобрести даже вожделенные джинсы. Советское правительство заботилось о своих тружениках, добывающих нужное для страны сырье.

Пугачева, как бульдозериста, поставили на вскрышные работы. Труд был тяжелый, но высокооплачиваемый. Пугачев трудностей не боялся, работал с утра до ночи. Руководство выделило отдельную комнату в общежитии, поэтому проблема общения с другими рабочими была частично решена. Когда он получил первую зарплату, не поверил – в Ростове он зарабатывал столько за полгода. Воодушевленный таким оборотом, Пугачев принялся строить планы на будущее. В первую очередь он купит кооперативную квартиру в Ростове, а потом, может быть, и машину, найдет себе хорошую жену, народит детей…

Всю свою зарплату Пугачев перечислял на сберегательную книжку, оставлял себе крохи. Если бригада собирала деньги на дни рождения, похороны, рождения ребенка и прочее, к Пугачеву даже не обращались – знали, что от него ничего не добьешься. В бухгалтерии он считался завидным женихом, и тамошние работницы пытались сосватать ему то одну, то другую старую деву, но вскоре прекратили это занятие – женщин он избегал.

Пугачев отработал на прииске около семи лет, скопил приличный капитал и уже подумывал о том, чтобы реализовать часть своей мечты.

Вся эта идиллия была развеяна в одночасье. Деньги, накопленные, без громких слов, непосильным трудом, превратились в бумагу, пыль – в лучшем случае на них можно было раза три хорошо отовариться в продуктовом магазине. Начинались лихие девяностые – годы