Мутные воды - K. Ксандер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Что же, хотя бы еще одно совпадение, — с облегчением подумал он. — Но большей ясности это не приносит.
Мистер Трэвис, увидев почти что ликование на лице сержанта, понял, что тот что-то обнаружил. И дворецкий еще до начала допроса поспешил начать свой рассказ:
— Вот что странно: утром в день рождения мисс Лордон я нашел такую же открытую бутылку в гостиной и отнес ее на кухню. Я не удивился, так как мистер Лордон любил пить вино по вечерам. Но больше я ее не видел. Возможно, миссис Вэнди, наша кухарка что-то знает. Возможно, она убрала ее куда-то. Более того, когда чуть позднее в тот же день я забирал вино из погреба, я отметил недостачу: не было двух бутылок. Я подумал, что одна из них скорее всего была как раз та самая…
— Что? Простите? Две бутылки? Одинаковые? — Томас не поверил своим ушам и поспешил достать блокнот с заметками. — Вот название вина и год его изготовления, вы говорите о нем?
— Именно, одно из лучших и самых старых вин в нашей коллекции, гордость Блэквудов.
— Черт подери… — вырвалось у Томаса. Он буквально чувствовал, как адреналин разливается по его телу. И это было именно то, что он ожидал от своей работы.
— Простите, сэр?
— Нет-нет, я… Проводите меня к мисс Смит, пожалуйста. И закройте погреб, мы опечатаем его. И кухню тоже, предупредите миссис Вэнди.
Обменявшись информацией о результатах обыска, полицейские предварительно пришли к одному неутешительному заключению: должно быть, убийства связаны больше, чем они полагали.
— Если с Дрейвиком все относительно ясно, то здесь… Дворецкий говорит, что видел вино на кухне, но его мог выпить кто угодно, — говорил Томас, не скрывая своего воодушевления. Он не мог поверить, что чутье его не подвело. — Надо же, я был здесь в тот день!
— Допустим, что убийство готовилось вновь. Но вот вопрос: как убийца рассчитал, кому именно оно попадет в руки? Был ли целью мистер Лордон? Нет, в тот вечер в доме явно был кто-то еще. Надо начинать допрос, — выражала мысли вслух инспектор.
— Мы не осмотрели соседнее крыло.
— Сходи туда. Если что, продолжим завтра.
Для Эмилии, как назло, день тянулся неимоверно долго. Когда за окном уже стало наконец заходить солнце, девушка поспешила закрыть парадную дверь. Она застыла на несколько секунд, поймав себя на мысли о том, что последний раз она наблюдала закат именно в компании брата. Тот вечер теперь был словно из другой жизни. Она подавила вновь подступившие к горлу слезы. В этот момент от крыльца отъехала полная цветов машина. Местные жители, собравшиеся за воротами поместья, провожали ее любопытными взглядами и, переговариваясь между собой, наблюдали, как она уезжает в сторону кладбища, которое находилось на другом конце деревни.
— Мисс, вам еще нужна моя помощь? — поинтересовалась горничная, приблизившись к хозяйке.
— Нет, спасибо Анита, можешь идти, — Эмилия держалась из последних сил. Ей безумно хотелось уединиться в своей комнате и по возможности больше никогда ее не покидать.
Анита скрылась в гостиной, где встретилась с выходящей оттуда миссис Вэнди. Женщина вытирала платочком глаза и нос и тихо приговаривала:
— Бедный мальчик… За что же его так!
Вся прислуга поместья собралась в одном зале. Те, кого уже допросили, поспешили домой. Полицейские все же решили не прерывать процесс с учетом выяснившихся фактов и вызвали подкрепление из городского участка, которое продолжало обыски в доме и в саду. Эмилия не обращала на все это никакого внимания. Она была настолько измотана, морально и физически, что была не в ее силах с кем-либо общаться, кроме Кристофера. Девушка нашла его у входа в гостиную.
— Я могу идти в свою комнату? Там уже был обыск? — спокойно спросила она, скрестив руки на груди и наблюдая, как Анита занимает место напротив инспектора. Все происходящее Эмилия уже воспринимала как данность. Крис закрыл дверь в гостиную.
— Да, то крыло уже осмотрели. Ступай, тебе нужно отдохнуть, а я закончу со всем этим здесь, — он смотрел на нее с пониманием и любовью. Ему как никогда хотелось позаботиться о ней и сделать все возможное, чтобы хоть как-то облегчить тяжелое бремя утраты.
Эмилия прошла мимо слуг, которые сидели в полной тишине. Она стала подниматься по лестнице и вдруг остановилась, увидев перед собой праздничный плакат, из-за которого она устроила разборку с братом в день ее рождения. Девушка замерла перед ним на несколько секунд, еле удерживая себя оттого, чтобы сорвать его и выбросить куда подальше. Усмирив внезапно пробудившийся порыв гнева, она быстро зашагала дальше наверх. На ее пути встречались полицейские и криминалисты, но Эмилия игнорировала их появление и хотела поскорее исчезнуть в своей комнате.
Полицейские уже который час обыскивали дом, но того, что могло хоть как-то помочь в расследовании дела, они так и не обнаружили. После допроса всей прислуги вырисовывалась следующая картина: в день своей смерти Арчибальд Лордон, прогулявшись с сестрой до пляжа, вернулся домой, где уже давно никого не было. В тот вечер хозяин дома распорядился отпустить всех пораньше, так как из-за праздника накануне всем пришлось трудиться больше положенного. Конечно, полицейские отмечали тот факт, что кто-то мог тайком и остаться или вернуться, но пока вся прислуга хором заверяла, что все покинули поместье чуть ли не одновременно еще до наступления сумерек. Что касается алиби Кристофера — его подтвердили соседи по дому, они видели, как он приехал вечером домой на свою скромную квартирку. После прогулки Арчибальд, вероятно, решил выпить бокальчик вина, которое обнаружить так и не удалось. Что касается бокала — то дворецкий мистер Трэвис клялся, что весь сервиз был на месте, будто его и не трогали. Как покойный мистер Лордон мог оказаться в саду? На этот счет Томас и Элизабет соглашались друг с другом в том, что он, по всей видимости, решил прогуляться и встретить сестру и именно там ему стало плохо. Алиби его сестры также пока сомнений не вызывало — как минимум несколько местных жителей (полицейские уже успели потрудиться в деревне и провести опрос) видели девушку на берегу уже после заката. Осмотр территории поместья также не выявил никаких улик. Мог ли кто-то пробраться извне? Пока на это ничего не указывало, однако эту теорию отметать было еще рано.
Ближе к ночи у Томаса начала побаливать голова. Он