Мутные воды - K. Ксандер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я тебя оставлю здесь, мне еще обратно подниматься, — улыбнулся Арчибальд.
— Неужели ты нашел дела на сегодняшний вечер? — с издевкой поинтересовалась Эмилия.
— Мне нужно сделать телефонный звонок. Иди, — он тронул сестру за плечо, подталкивая ее вперед, и затем повернул обратно.
Девушка кивнула в ответ и продолжила свой путь. Чем ближе она подходила к морю, тем явственнее ветер доносил запах соленой воды. Она запрокинула голову и посмотрела вверх: ей нравилось ощущать необъятность неба над собой. Кое-где уже начали промелькивать первые звезды, а из-за облаков показался белоснежный месяц. Так же как Арчибальд не мог насытиться магией заходящего над лесом солнца, Эмилия была готова дни напролет проводить у воды, всматриваясь в морскую даль. Несмотря на периодически появляющиеся заметки в газетах о кораблекрушениях, она думала, что переплыть море на лодке не составит труда при должной подготовке. Обычно завидев на горизонте судно, она размышляла на тему того, чем же могли заниматься на борту моряки. Одиноко ли им, хочется ли вернуться на берег? Могла ли она жить так же?
Но в этот вечер ее голова на удивление была почти лишена раздумий. Девушка решила последовать примеру брата и просто насладиться природой и моментом — идеальным осенним вечером, когда все было в порядке и жизнь, как это часто бывает, не предвещала никаких потрясений.
Томас Тернер уже который час сидел за своим рабочим столом, стараясь не привлекать излишнего внимания. О его проблемах все коллеги узнали в тот момент, когда из кабинета начальника послышались жуткие вопли. Томас, лицо которого было белее простыни, вошел в кабинет в ожидании скорой расплаты за проявленное самовольство. Обвинение состояло в следующем: еще одна головная боль для шефа — дело, к раскрытию которого было почти невозможно подступиться за неимением почти что ничего.
Единственную полезную вещь, которую сержант успел сделать к концу рабочего дня — это вновь посетил место преступления и опросил еще нескольких соседей. Ни свидетелей, ни сторонних отпечатков пальцев и никаких явных следов пребывания чужака в доме усопшего обнаружено не было. Вино, стоящее на столе, не содержало яда. Однако появились две любопытных детали, подтвердивших догадку Томаса, которого прежде никто не слушал: мистер Дрейвик даже не притрагивался к бокалу с вином, так как на нем не было отпечатков пальцев. Более того, под диваном были обнаружены очень мелкие осколки стекла. Это означало, что после отравления убийца точно зачистил место преступления, избавившись от всех улик. Теперь сержант был уверен, что, несмотря на отсутствие следов борьбы, осколки явно имели отношение к событиям того вечера. Томас считал, что ничего не подозревающая жертва добровольно впустила в дом своего отравителя, и скорее всего Дрейвик хорошо знал гостя. Насильно ли старик принял яд, или же не устоял перед бутылочкой роскошного вина — с учетом новых вводных Томас склонялся к первой версии. Он внимательно изучил спальню, где было настежь открыто окно. Далее детектив вышел на улицу и осмотрел место, куда мог выпрыгнуть преступник, но ничего не обнаружил.
Что касается существования врагов и недоброжелателей — тут тоже оказалось пусто: ни один знакомый мистера Дрейвика не припомнил более-менее существенного конфликта в его жизни. Все отзывались о нем, как о приятном и дружелюбном человеке, который всегда был душой компании. Предположение о вероятном самоубийстве вызвало коллективный протест — по мнению друзей, соседей и просто знакомых, такого тем более быть не могло: у бывшего дворецкого была обширная программа как минимум на месяц вперед с учетом прогнозов его лечащих врачей. В подтверждение данных слов в письменном столе была найдена толстая записная книжка, в которой каждый день был расписан буквально по часам. Как и следовало ожидать — последний вечер в жизни почившего пенсионера был так же занят, но не приятным времяпрепровождением в компании интересного собеседника за бутылочкой красного вина, а работами по садоводству, которые завершились ровно за полчаса до отхода ко сну. И за последующие тридцать минут произошло что-то явно невходившее в планы пожилого человека.
Голова Томаса гудела. Он не знал, что еще можно придумать и сделать, чтобы дело сдвинулось с мертвой точки в ближайшие дни. Он не мог думать ни о чем другом: шеф громогласно дал понять, что не допустит еще одного нераскрытого дела за этот месяц.
Жизни многих людей доказали, что судьба — подруга иронии. Одного человека она может поднять со дна наверх, а другого — безжалостно, незаслуженно и без предупреждения отправить на тот свет. И так бывает, что такое скверное событие способно обернуться большой удачей для другого человека. И именно это и должно было произойти в следующие минуты.
Внезапный телефонный звонок в соседнем кабинете заставил Томаса Тернера встрепенуться. Он настолько глубоко ушел в свои мысли, что не заметил, как почти задремал прямо на столе посреди бумаг. Полицейский взглянул на стрелки часов, которые указывали на то, что рабочий день уже закончен. На этот раз эта новость не принесла никакого мало-мальского удовлетворения несчастному сержанту. Вот так двадцать четыре часа могут вознести человека к абсолютной радости, а потом бросить в пучину разочарования. Томас не спеша начал собирать свой портфельчик, и в тот момент, когда он уже был готов надеть куртку и побрести к выходу, из кабинета, где полминуты назад зазвонил телефон, вышел его коллега с весьма озадаченным выражением лица. Из всех своих товарищей он обнаружил на рабочем месте лишь заспанного Томаса. Он прикрыл за собой дверь и объявил:
— Срочный выезд. Звонили из поместья Блэквуд. Там произошло убийство.
Глава 4
Ночную тишину спальни внезапно нарушил протяжный женский плач. Эмилия резко открыла глаза от того, что услышала собственный голос. Проведя рукой по шее, на которой только что сомкнулись чужие руки, она убедилась, что произошедшее с ней секунды назад было лишь ужасным сном. Девушка вспомнила то, что видела и чувствовала, и ей стало не по себе. Вернувшись в реальность, она осознала, какой наступил день и что ей предстояло. И это был именно тот момент, когда не понимаешь, что хуже — сон или настоящая жизнь.
В ее голове уже которые сутки крутилось
