Вопросы теории гибридной войны - Александр Александрович Бартош

способствовать успеху в войне одной из сторон или, напротив, затруднять ее действия в зависимости от того, как полководцы (органы военного управления) другой стороны смогли учесть и использовать их влияние для достижения успеха в ходе борьбы.

Фактор внезапности

Фактор внезапности ГВ следует рассматривать как своеобразный системный интегратор стратегических факторов времени и пространства. Подобное качество фактору внезапности придают измерения ГВ, связанные с ее многомерностью, а также неразрывная связь внезапности с рассмотренными выше временным и пространственным факторами.

Фактор внезапности или просто внезапность — один из ключевых принципов военного искусства, суть которого заключается в достижении успеха путём действий, которые имеют эффект неожиданности для противника.

Применительно к исследованию стратегии ГВ фактор внезапности имеет ряд особенностей. В конвенциональной войне все силы разведки и талант полководца направлены на поиск своевременного ответа на вопрос: где, когда и какими силами противник нанесет главный удар. Таким образом, задача предотвращения внезапности в традиционном конфликте самым непосредственным образом требует правильной и своевременной оценки и учета временного и пространственного факторов.

В стратегии ГВ понятий главного и вспомогательных ударов не существует. Война не объявляется, что не позволяет говорить о своеобразной «стартовой» точке отсчета начала гибридного военного конфликта. Кроме того, операции ГВ могут охватывать всю территорию страны — жертвы агрессии, а искусство синхронизации различных видов ГУ по их интенсивности, времени и месту применения требует тщательного учета временных и пространственных категорий.

Свойство многомерности ГВ предполагает сочетание информационного, военного, финансового, экономического и дипломатического воздействия на противника в реальном масштабе времени. Временной фактор связан с длительностью воздействия на противника при реализации стратегии изнурения, а пространственный — с одновременным охватом стратегией всей территории государства. Данные измерения, в свою очередь, определяют размах и содержание мероприятий по противостоянию ГВ, её контрстратегию.

Особую роль фактору внезапности в ГВ придает превращение этого вида конфликта в новый вид межгосударственного противостояния, что выдвигает в число первоочередных проблему своевременного вскрытия фактов гибридной агрессии в различных сферах с последующим анализом всей совокупности угроз национальной безопасности.

Если исследованию фактора внезапности в классической войне посвящено значительное количество отечественных и зарубежных научных работ, то применительно к конфликтам современности отечественных работ по подобной тематике немного.

Сама по себе внезапность совсем не гарантирует достижения успеха в ГВ, ибо в дополнение к ней требуется творческое стратегическое прогнозирование и планирование, наличие адекватных задачам ресурсов.

В книге генерала армии В.Н. Лобова «Военная хитрость в истории войн» привлечено внимание к военной хитрости, показаны ее роль и значение в военном искусстве. Автор отмечает, что под военной хитростью в военном искусстве следует понимать теорию и практику скрытности и введения противника в заблуждение. Скрытность достигается маскировкой войск и объектов и противодействием разведке противника, а мероприятия по введению в заблуждение — дезинформацией, имитацией, демонстративными действиями и применением неизвестных противнику приемов и способов. Следует согласиться с мнением В.Н. Лобова, что «внезапность сама по себе является событием, условия для ее возникновения и проявления специально создаются».

За рубежом вопросу стратегии непрямых действий, составляющей суть ГВ, уделяется серьезное внимание. Среди военно-теоретических работ, посвященных внезапности и военной хитрости, особо следует выделить труд Б.Х. Лиделл Гарта «Стратегия непрямых действий». Принцип внезапности он относит к числу заглавных принципов победы и дает рекомендации, как достичь внезапности и перехитрить противника. «Выбирайте для своих действий такое направление, откуда противник менее всего ожидает удара… — отмечает Лиделл Гарт. — …Выбирайте направление, на котором может быть создана одновременная угроза нескольким объектам… не наносите удара всеми силами, пока противник начеку… не возобновляйте наступления на том направлении (или в той же группировке) после того, как оно потерпело неудачу».

Таким образом внезапность при правильном использовании как в классическом, так и в гибридном военном конфликте является одним из самых результативных принципов для достижения целей войны с минимальными потерями и максимальной эффективностью. Фактор внезапности не поддается количественному исчислению, трудно выразить математически критерии, определяющие заложенный во внезапности потенциал. Вместе с тем, по словам М.В. Фрунзе, «для нас должно быть ясно, что сторона, держащая инициативу, сторона, имеющая в своем распоряжении момент внезапности, часто срывает волю противника и тем самым создает благоприятные для себя условия». Сказанное около 100 лет назад в полной мере относится к конфликтам современности и роли в них внезапности.

Неотъемлемой частью подготовки гибридного военного конфликта служит введение в заблуждение стороны, являющейся объектом нападения. Академик РАН А.А. Кокошин отмечает: «В сжатом и наиболее общем виде под введением в заблуждение (обманом) можно подразумевать сознательное искажение действительности, нацеленное на получение выгод в противоборстве сторон»[58].

В работах военных исследователей США вопросы о военной хитрости, методах и способах введения в заблуждение с целью достижения различных видов внезапности (стратегической, оперативной, тактической) рассмотрены весьма обстоятельно. Предпринимаются попытки разработки своеобразной «теории введения в заблуждение»'. В основу разработок, к которым широко привлекаются наряду с военными специалистами психологи, социологи, политологи, правоведы, кладутся многочисленные конкретно-исторические исследования успешных и неуспешных действий по введению в заблуждение противника в целях обеспечения внезапного нападения.

Американский генерал Амос Фокс в анализе роли бронетанковых войск в ГВ отметил акцент на тактическую внезапность, которая характеризует действия российской армии.

Он считает, что изменения в российской тактике типичны для того, как сейчас Россия применяет свои наземные силы. При этом используется идея военного теоретика Карла фон Клаузевица, который заявил: «Еще важно помнить, что почти единственное преимущество атаки основывается на ее первоначальной внезапности». По мнению А. Фокса, современным операциям России характерны черты внезапности. Так, российские операции в Грузии и на Украине демонстрируют быструю децентрализованную атаку, стремящуюся временно вывести противника из строя, вызывая поражение противостоящих сил.

Вопросам внезапности в США уделяется повышенное внимание. Так, например, в базовой доктрине ВВС США AFM 1–1 по вопросу внезапности говорится, в частности, следующее: «Внезапность есть нападение на противника по времени, месту и способом, к которому противник либо не подготовлен, либо не ожидает нападения. Внезапность достигается тогда, когда противник не способен отреагировать эффективно на нападение. Это достигается посредством скрытности, обмана, дерзости, оригинальности и своевременности выполнения».

В части «скрытности и обмана» гибридный военный конфликт не имеет себе равных, а уникальные возможности для обеспечения внезапности создаются за счет развития новых технологий, использование которых позволяет координировать (синхронизировать) разнообразные ГУ для воздействия на уязвимые места противника.

Для государства-агрессора едва ли не ключевым является вопрос об оптимальной дозировке интенсивности ГУ, выбора соотношения между акциями военного и невоенного порядка, их эшелонировании во времени и пространстве. Не вызывает сомнения, что противник заранее просчитывает варианты наборов ГУ для различных военнополитических ситуаций. По форме