Долина туманов - Яна Розова

Она огляделась. Кафель вокруг нее был чистым, Аси рядом не было.

– Сколько времени прошло?..

– С какого момента? – спросил Лешка, садясь рядом с ней на пол. – Я минуту назад проснулся, а вот сколько ты тут лежишь – не знаю. Ты совсем холодная, потому что в Доме похолодало за последние часы. Систему кондиционирования надо было перепрограммировать, да я позабыл.

Он положил длинную крепкую руку ей на плечи, привлек к своей груди. Его голос, такие обыденные речи о Доме и системе кондиционирования звучали убаюкивающе. Вера освободила свое плечо от его руки. Он не мог понять ее страхи, он не был членом Клуба десяти процентов. В этот клуб автоматически, без учета пожеланий, принимались только те, чьи близкие родственники были шизофрениками.

– Ну, что произошло? – спросил Лексус, трогая губами ее влажные от пота волосы на макушке. – Ты упала в обморок? Тебе не лучше?

Вера отняла руки от лица, выпутала пальцы из своей гривы и подняла на мужа красноватые отекшие глаза.

– Алеша, мне лучше, – пробормотала она хрипло, отводя взгляд в сторону. – Я проснулась посередине ночи, не помню, в какое время, не смотрела на часы. Встала, потому что воды хлебнуть захотелось. В кухне вдруг вспомнила, что тут было – кровь… И упала в обморок.

Покачивая головой, Лексус снова поцеловал Веру в макушку:

– Что ты, ничего же не произошло… все нормально, все в порядке.

– Алеша, – так же хрипло, но уже решительно проговорила Вера, – на мне крови нет?

– Нет. Ты ударилась, когда упала?

Алексей взялся осматривать голову жены, несмотря на ее упрямые попытки оттолкнуть его руки от своей головы.

Когда он отстал, Вера сама оглядела себя, ожидая найти в складках укрывавшего ее пледа кровавые пятна. Плед оказался чистым. Вера оглядела свою одежду. Лексус улыбнулся, узнавая эту ее манеру – быть дотошной даже в мелочах.

Тут она вскрикнула:

– Вот! – и протянула Алексею ладонь. – Вот же, смотри, кровь!

На рукаве ее черного свитера было нечто вроде пятна, отличающегося от остальной ткани скорее фактурой, чем цветом, – будто бы Вера влезла в темную краску. Поцарапав пятно, она предъявила Алексею красные крошки.

Потрогав следом за женой пятно, Лешка убедился, что оно уже сухое и плотное, выглядящее именно так, как должно выглядеть пятно крови на черной ткани. Он огляделся, пытаясь понять, как именно Вера могла бы испачкаться в крови. Потом протянул руку и вытащил из щели между кухонными тумбами плоский, почти пустой пакетик из-под кетчупа.

– Ну… – сказал он, разглядывая неровно отодранный угол пакетика, – из этой упаковки кетчуп и мог пролиться. Ты вообще зачем на кухню отправилась посреди ночи?

– Я же сказала, – ответила его жена, взяв пакетик кетчупа и поднеся его к носу. – Пить, наверное, хотела.

– А я думаю, что не пить, а есть! Ты не ела ничего за ужином, вот и проголодалась. И в обморок от голода упала. – Лексус потер пресловутое пятно на свитере жены пальцем и воскликнул: – Ну, что я говорил! Это точно кетчуп!

Вера отрицательно мотнула головой.

– Ладно-ладно, – смирился Лексус. – Давай-ка я тебя отнесу на диван? Не вставай, я сам…

Руки мужа были сильными, надежными, но Вера напряглась, оказавшись в его объятиях. Если бы не физическая слабость, она бы постаралась высвободиться.

На диване явно было удобнее, чем на полу. Вера закрыла глаза и почти сразу провалилась в глубокий, без видений, сон.

Утро не принесло в Дом ни яркого света, ни добрых новостей. Открыв глаза, Вера обнаружила, что в комнате было ни светло, ни темно, точно так же, как и во все эти ужасные часы и дни после смерти Аси.

Лексус стоял у окна и смотрел в серость осеннего утра, в нескончаемый ливень.

– Алексей, дождь не кончается? – спросила Вера, прекрасно зная, что дождь льет как из ведра.

– Нет, – ответил он, обернувшись. – Все утро смотрю телевизор, а новостей нет. То есть крутят одно и то же, говорят, что никаких перемен не происходит.

– А Вовка?.. – вырвалось у Веры.

Лексус подошел к бару и взялся наливать в два стакана светло-коричневую жидкость. Вера решила, что это виски.

– Не знаю… – ответил он тихо, не обернувшись.

Вера начала осторожно подниматься с дивана.

– Куда ты? – спросил муж, не отрываясь от своего занятия. – Выпей сначала.

Вера подошла к нему, взяла со стойки стакан и опрокинула его в рот, не поморщившись. Лексус повторил ее жест, но не скривиться ему не удалось.

– Мне в туалет надо, – сообщила Вера.

– Сама доберешься?

– Конечно, не волнуйся. – Алкоголь придал Вере уверенности.

– Не запирайся изнутри, – посоветовал Алексей, усаживаясь перед телевизором. Краем глаза Вера заметила, что на экране появились кадры съемок очередного Великого потопа, этого самого, оставившего их двоих в почти полной изоляции от окружающего мира.

В туалете тоже было не жарко, а еще Веру трясло как ненормальную. Поежившись, она пожалела, что оставила плед на диване. Она никак не могла взять себя в руки, собраться, сосредоточиться. В голове то шумело, то кто-то злой забивал гвозди. Руки дрожали, колени подкашивались.

Открыв кран с горячей водой, она замерла, подставив руки под теплую струю.

Вдруг в дверь постучали.

– Со мной все в порядке, Алеша, – сказала Вера так громко, как могла. – Сейчас выйду, сейчас!

– Вера, это я, – донесся до ее слуха голос Аси. – Это я пришла. Вера, я жду тебя. Скорее приходи.

Вера резко развернулась, чтобы распахнуть дверь ванной, но голова у нее закружилась, и она оперлась мокрой ладонью о край раковины.

– Вера, зачем ты меня убила? – услышала она невероятные слова. – Вера…

Рука соскользнула с края раковины, и тело Веры тяжело рухнуло вниз, врезавшись своим глупым лбом в порожек душевой кабинки.

На этот раз Вера пришла в себя только на диване, куда ее принес Алешка.

– Вот я идиот! – причитал муж. – Идиот, иначе не скажешь! Ты ведь могла не просто шишак заработать, а и голову пробить! Как я мог тебя одну отпустить?

Глаза у Веры были огромными, от слез прозрачно-голубыми. В них читались боль и растерянность.

– Страшно, – призналась она шепотом.

Закрыв лицо ладонями, Вера дала слезам волю.

– Тебе Ася видится, так? – вдруг спросил Лексус.

От его слов Веру будто бы прошило током. Объятия мужа вдруг согрели ей плечи, он поцеловал ее в лоб и произнес:

– Вера, прости меня… Я хочу признаться.

Часть пятая Острые блюда

Если бы в тот вечер можно было подняться в небо, чтобы окинуть одним взглядом всю пятисоткилометровую дорогу от Гродина до Долины туманов, то стало бы ясно: это царство ливня.

Он родился в пятницу, сразу после заката, в небе над Гродином. Но город не показался ливню лакомым кусочком. Намочив горожан и напугав их молниями, он покинул серые дома, опустевшие вмиг улицы, площади и парки. Ливень ушел в степь и там, на просторах, стал расти и разливаться, добившись для себя почетного титула «небывалый».

Гродину повезло: ливень оставил после себя только веселые ручейки, обтекающие грязножелтые островки опавших листьев, и запах осенней сырости. А вот на домики жителей нескольких небольших поселений, расположенных неподалеку от Долины туманов, обрушилась вся ярость непогоды. Те ручейки, через которые мог перепрыгнуть даже ребенок, превратились в потоки грязной воды шириной в полтора метра и глубиной по пояс взрослому. Речушки, бурно начинавшиеся в горах и уже спокойные на равнине, вышли из берегов, затопив близлежащие дома. Это произошло уже через час после начала ливня. Еще через час залило улицы поселков. Ну а к ночи вода добралась до каждого строения, начиная от курятника тети Фатимы и заканчивая почтовым отделением.

Трасса, построенная всего десять лет назад на добротном высоком фундаменте, осталась над поверхностью воды. Пострадала только часть дороги в паре километров от Долины туманов. Многотонный выступ скалы, миллион лет висевший над равниной, обрушился вниз, размозжив дорожное полотнище. Ливень вымыл из-под гигантского монолита земляную опору.

Но об этом водитель «фольксвагена», вывернувший с боковой зигзагообразной дороги на федеральную трассу и направлявшийся в сторону Гродина, ничего не знал. Он слегка позевывал, мотал головой, стремясь разогнать сонливость. Хотел послушать диск, но припомнил, что отнес бокс с дисками в дом, а назад в машину взять позабыл.

Попытавшись найти радиоканал повеселее, время от времени нажимал на кнопки приемника. Канал, казалось, находился, салон наполнялся бодрыми аккордами и голосами, а уже через несколько минут звуки музыки тонули во вселенском молчании, прерываемом каким-то шипением. Водитель матерился, снова брался за поиск, находил новые музыкальные каналы, но снова ненадолго. Рассердившись до крайности, он обругал ученую братию, включая Попова и Белла, выключил приемник и сосредоточился на дороге.

«Фольксваген» шел уверенно и быстро. Свет фар выхватывал из темноты асфальтовое полотно, блестящую разделительную полосу и красно-белые стреловидные ограждения на каждом повороте. «Дворники» разметали с лобового стекла плотные струи дождя. Встречных машин не было совершенно. Из этого факта водитель фолькса выводов не сделал, о чем позже пожалел. Пустая дорога казалась слегка нереальной, но это только так казалось.