Ловец Чудес - Рита Хоффман
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Судя по всему, Филипп перемены не заметил. Он принялся расхаживать туда-сюда, явно стараясь придумать, что делать дальше. А я молчал.
– Открой его, – вдруг сказал Филипп.
– Что?
– Открой проклятый гроб! – рявкнул он. – Замок ведь открылся, верно? Почему ты молчишь, черт бы тебя…
Он сам толкнул плиту – и наружу вырвался рой огромных, жирных насекомых. Комната наполнилась жужжанием крыльев, эхо усилило его в сотню раз. Я закрыл голову руками и отпрянул к стене, но рой плотным коконом облепил меня, насекомые наполнили склеп, их крошечные лапки были повсюду: на моем лице, на одежде, в волосах! Я хотел закричать, но только сильнее сжал губы, чтобы ни одна тварь не залезла внутрь. Одной рукой закрыл нос, второй заткнул ухо. Филипп что-то кричал, но я его почти не слышал.
Наконец рой ринулся прочь сквозь открытые двери. Я увидел, что Филипп побежал следом, и кинулся вдогонку. Мы поднялись наверх невероятно быстро, лампа потухла в середине пути, так что бежать пришлось буквально на ощупь.
Насекомые вырвались из подземелья, заполнили кухню и полетели дальше. Я, задыхаясь, нагнал Филиппа у входной двери, которая оказалась распахнутой настежь. Он, наконец, остановился и замер, подняв лицо к небу.
Я вышел из замка и увидел, на что он смотрит. Насекомые… сгорали в солнечных лучах. Сотни алых мух вспыхивали искрами, становились крошечными тлеющими угольками, а затем падали на землю, на лету превращаясь в хлопья невесомого пепла.
– Что это было? – потрясенно спросил я.
– Наша добыча, – прорычал Филипп. – Он выбрал смерть.
– О чем ты говоришь?
– О вампире, Морган. Он обратился роем и обвел нас вокруг пальца.
– Хочешь сказать…
– Хочу сказать, что мы крупно влипли. Пошли, мы должны немедленно вернуться в Лондон.
– Но…
– Быстрее, Морган! Как же мне надоело постоянно тебя подгонять.
«Мне тоже это надоело!» – хотел сказать я, но промолчал. Это самая провальная миссия за всю мою карьеру. Хорошо, что в Ордене об этом не узнают.
Почесывая шею, я пошел за Филиппом, мечтая о теплой ванне и чашке крепкого кофе.
Глава 6
Швейцар услужливо открыл дверь и поклонился. Яркий свет ламп ослепил меня, пришлось остановиться и проморгаться, чтобы привыкнуть к нему. Голова напоминала улей: мысли жужжали, как сотни пчел, из-за них я не слышал ничего вокруг и едва не угодил под машину. Холл только ухудшил мое и без того скверное самочувствие: музыка и громкие голоса впились в мозг иглами. Со вчерашнего вечера не отпускала тошнота, утром пришлось отказаться от завтрака, чтобы без риска добраться до главного здания, принадлежащего Ордену.
Проскользнув мимо знакомых, я вошел в лифт, кивнул оператору, и тот незамедлительно нажал на кнопку верхнего этажа, жестом остановив женщину, которая хотела присоединиться к нашей поездке.
«Скрывайся у всех на виду» – так говорил мой учитель. Члены Ордена живут и работают среди обычных людей, уверяя: «Я такой же, как вы, мне нечего скрывать». Поэтому главный офис лондонского отделения перенесли из старого особняка в новое здание.
Я взглянул на свое отражение в зеркальной стене и подавил разочарованный стон.
– Ваш этаж, – сообщил оператор.
– Спасибо, – прохрипел я и торопливо вышел в коридор.
Подобные встречи регулярны: Ловцов вызывают в офис и за чашкой чая объясняют, чем им предстоит заниматься во время следующего задания. Я бывал здесь десятки раз.
Но прежде ни разу не нарушал Непреложного Правила.
Колени дрожали, но я не мог ничего с этим поделать. Массивная двустворчатая дверь нависала надо мной, словно лезвие гильотины. Громко сглотнув, я положил вспотевшую ладонь на ручку и надавил. Дверь открылась, до меня донесся приглушенный голос Куратора:
– Арчи? Входи.
Он встретил меня, сидя на кожаном диване в общей гостиной. Отсалютовал крошечной чашкой и жестом предложил сесть в кресло. На негнущихся ногах я прошел вглубь комнаты, выдавил из себя улыбку и тяжело опустился на сиденье.
– Неважно выглядишь, – заметил Куратор. – Заболел?
– Думаю, да.
Его небольшие глаза сузились, я заметил это даже через затемненные стекла очков.
Куратор всегда напоминал мне крысу из-за длинного острого носа, жадных глаз и беспрестанно двигающихся губ. Все в его облике вызывало если не отвращение, то стойкое нежелание иметь с ним какие-либо отношения. Но именно этот тщедушный человечек средних лет имел в Лондоне почти безграничную власть.
– Как поездка? Хотя о чем это я, все написано на твоем лице. – Он налил в чашку чай и протянул ее мне. – Что ты подхватил? Обращался к доктору? Выглядишь так, словно сегодня-завтра умрешь.
– Еще не…
– Ты должен будешь поправиться к началу миссии. Мы получили хороший заказ, дело плевое, справишься за пару дней.
– Когда мне…
– Как прошло в Марракеше? Мы ведь не виделись после твоего возвращения? Слышал, ты лично доставил джинна заказчику.
По позвоночнику скатилась капля пота. Я медленно отпил чай и, откинувшись на спинку кресла, спокойно сказал:
– Да, меня встретил помощник Коллекционера.
– Значит, помощник. – Куратор задумчиво пожевал нижнюю губу. – И всё?
Мог ли он что-то знать?
– Да, и всё.
Лучшая позиция – все отрицать. Встречи Ловцов с Коллекционерами возможны, но нежелательны.
– Он прислал мне письмо, твой заказчик. Сказал, что ты прекрасно себя зарекомендовал.
Моя улыбка дрогнула. После того как мы с Филиппом вернулись в Лондон без вампира, Коллекционер со мной не связывался. Я думал, что придется оправдываться, но, видимо, громила сам объяснил все хозяину. Через три дня ко мне пришел невзрачный человек и передал конверт, в котором я обнаружил ключ. В банке выяснилось, что богаче я стал на сто пятьдесят тысяч. Конечно, не на миллион, но и задание я бездарно провалил. Стоя перед ячейкой, наполненной деньгами, я впервые ощутил что-то похожее на уверенность в завтрашнем дне.
– Арчи?
– Да?
– Мне показалось, что ты вот-вот уснешь. Мне очень жаль, что мое общество оказывает на тебя такое…
– Я плохо себя чувствую, извините.
Даже врать не пришлось, тошнота действительно накатывала волнами, грозясь захлестнуть меня с головой.
– До меня дошли слухи, – вкрадчиво начал Куратор, – что ты сблизился с мисс Миллз. Дебора, верно?
Проклятие.
– Верно.
– Прекрасная юная особа. Образованная, дерзкая, она совсем не похожа на свою постную мать. – Куратор хмыкнул, явно довольный собой. – Мы одобряем ваше общение.
– Спасибо, – сказал я и тут же почувствовал себя последним дураком. – То есть…
– Ты красивый юноша, Арчи. И если ты продолжишь вести беззаботную холостяцкую жизнь, могут поползти слухи, которые привлекут к тебе ненужное внимание. К нам, Арчи. Понимаешь о чем я?
– Безусловно.
– Но не переходи черту. Женитьба для Ловца – закат карьеры. Да и с нашими женами часто происходят… странные случаи.
Я понимал: это еще не угроза, только предостережение. Несколько лет назад один из Ловцов женился вопреки желаниям Ордена – и через два месяца его жену нашли мертвой в бассейне. Заинтересовавшись, я полез в архив и обнаружил, что похожие трагедии происходят с завидной регулярностью. Каждый женившийся Ловец рано или поздно становился вдовцом. Без исключения.
– Я не собираюсь жениться.
– Рад это слышать. Впереди у Деборы долгая и, я надеюсь, счастливая жизнь.
«Без меня», – хотел добавить я, но вовремя спохватился и припал губами к чашке. Этому человеку лучше не грубить.
– Подробности нового заказа передаст посыльный, как всегда. И пожалуйста, Арчи, обратись к доктору. Я переживаю о твоем здоровье.
Куратор развернул газету и углубился в чтение, всем видом показывая, что разговор окончен. Я поставил чашку на столик, обвел взглядом ярко освещенную гостиную и опять увидел свое отражение – в стеклянной дверце книжного шкафа. Вид истощенный, скулы заострились, глаза запали. Даже волосы утратили блеск. И как у Куратора язык повернулся назвать меня «красивым юношей»? Я похож на покойника.
Спускаясь в лифте, я вспомнил, что должен встретиться с Деборой. Совсем не хотелось пугать ее своим видом, но (было страшно признаваться даже самому себе) я ужасно по ней соскучился. Только мысли о встрече поддерживали меня там, в Карпатах. Теперь я достаточно богат, чтобы выглядеть достойной парой для дочери старика Миллза, вот только ничем хорошим для нее наше общение не закончится. Жаль, я понятия не имею, как объяснить ей свое нежелание сближаться.
Возможно, мои переживания беспочвенны и Дебора не испытывает ко мне ничего, кроме дружеской привязанности. В таком случае, когда мы расстанемся, разобьется только одно сердце.
Ее тонкий силуэт я заметил издалека.
