Ловец Чудес - Рита Хоффман

что-то подсказывало мне, что ничего хорошего с обитателями замка не произошло.

– Осмотрим второй этаж? – предложил я, поднимаясь с дивана.

– Нет, – Филипп бросил взгляд на пыльное окно, – такие существа любят быть поближе к земле.

А ведь я успел забыть, за кем мы сюда явились.

– Нужно найти вход в подвал. У нас почти не осталось времени.

– Что будем делать, если не успеем до заката? – Я едва поспевал за уверенно шагающим громилой.

– Пойдем наверх, забаррикадируем дверь и будем молиться, – ответил он.

– Надеюсь, это шутка?

– По-твоему, я часто шучу? – вопрос был риторический. Мы вышли в просторный холл, я снова затаил дыхание, глядя на огромную лестницу из темного дерева. Когда-то давно, должно быть, она была отполирована до блеска и по ней спускались счастливые владельцы замка. С потолка свисала старая люстра. Она едва заметно раскачивалась, словно наверху гулял сквозняк.

– Пошевеливайся, – нетерпеливо крикнул Филипп, – хватит тратить время!

Его характер оказался куда лучше, чем мне казалось в Лондоне, но он все еще был невыносим.

Филипп почему-то решил, что дверь в подвал должна быть на кухне, тогда как я считал, что она в одном из коридоров первого этажа. Громила отмел мои предположения грубым жестом и потопал к небольшой лесенке, спрятанной от посторонних глаз за фальшивой каменной стеной. Нужно будет спросить, откуда у него такие обширные познания в области древних замков.

Кухня произвела на меня удручающее впечатление. Люди, ответственные за порядок, свое дело знали: всю посуду убрали в ящики, менее хрупкую утварь оставили на настенных полках. Очаг был забит невесть откуда взявшейся листвой и грязью, над ним все еще висел старый почерневший котел. На длинных столах лежал толстый слой пыли, с потолка свисала паутина, превратившаяся из тонкого кружева в неопрятные серые лохмотья.

Мне почудилось какое-то движение, я резко обернулся. Взгляд уперся в тяжелую деревянную дверь.

– Что там? – Филипп с любопытством уставился на меня.

– Мне показалось… Нет, я уверен, что мы не закрывали за собой дверь.

– Сквозняк, только и всего.

В голосе громилы я уверенности не заметил, да и его маленькие злобные глаза на мгновение расширились, когда он услышал мои слова. Он тоже понимал, что закрыть такую дверь можно, только как следует поднажав, ветру это не под силу.

– Ищи дверь, – скомандовал Филипп. – Она должна быть где-то здесь.

– Откуда такая уверенность?

– Ищи молча.

У евреев есть легенда о големе. Один из раввинов оживил каменного истукана с помощью тетраграмматона[5], чтобы защитить свой народ. Существо просыпается каждые тридцать три года и верно служит хозяину. Вспомнил я об этом, глядя на широкую спину Филиппа. Буду надеяться, что его все-таки родила женщина, а не слепил из крови и глины Коллекционер.

Через крошечное окошко под потолком в кухню проникли алые лучи заходящего солнца. Мне стало не по себе, но я подавил малодушный порыв сбежать. Наоборот, сжал зубы и принялся ощупывать стены с еще большим упорством. Где-то ведь должна быть эта проклятая дверь?!

Разозлившись, я пнул высокий горшок. Пол под ногами содрогнулся, послышался характерный звук трения камня о камень. Филипп подскочил ко мне, схватил за грудки и встряхнул.

– Как ты это сделал?

– Я просто пнул…

Горшок накренился и замер, отказываясь повиноваться законам физики, по которым он должен был упасть и расколоться. Громила присел и осторожно надавил на испещренный трещинами бок огромной ладонью. В то же мгновение две плиты опустились, открыв темный спуск.

– Кажется, хозяева не хотели, чтобы подвал кто-то нашел, – заметил я.

– Как хорошо, что их здесь нет, – откликнулся Филипп.

Мы замерли на краю скрытой лестницы, вглядываясь в непроницаемую черноту. Мне снова померещилось какое-то движение, но на этот раз я не обернулся. Внутренний голос подсказал мне, что я совсем не хочу увидеть то, что может стоять за моей спиной.

– У нас почти не осталось времени, – тихо сказал я.

– Знаю, – прорычал Филипп. – Нужно…

Из темноты донесся отчетливый звук. Я вздрогнул и весь обратился в слух. Казалось, там, внизу, кто-то двигает тяжелый каменный предмет, волочит его по полу.

Звук резко оборвался.

– Наверх, – скомандовал Филипп, хватая рюкзак.

– Что? Но мы…

– Наверх, быстро! – Он крепко схватил меня за запястье и поволок прочь из кухни. Я попытался вырвать руку из его пальцев, но – клянусь! – услышал шаги за спиной. Меня прошиб холодный пот. Филипп в три прыжка добрался до лестницы и, перескакивая через две ступеньки, устремился к галерее второго этажа. Я, лишенный возможности выбирать, бежал за ним, стараясь не отставать, чтобы не лишиться руки. Я мог поспорить, что он скорее оторвет ее, чем отпустит.

Мы ворвались в первую попавшуюся комнату, Филипп захлопнул дверь, кинул рюкзак на пол и принялся копаться в нем.

– Что это? – Я уставился на небольшой пучок сухих цветов в его руке.

– Чеснок, – серьезно ответил громила и принялся раскладывать его под дверью. – На, возьми. Положи на подоконник.

Я взял протянутый пучок сухоцветов и с сомнением покрутил его в пальцах.

– Но ведь мы на втором этаже, под нами пропасть. Зачем…

– Каким образом ты дожил до этого момента – вот самая большая загадка человечества, – злобно прошипел Филипп. – Положи проклятые цветы на подоконник!

Внизу раздался грохот – кто-то распахнул дверь с такой силой, что она врезалась в стену. Я замер, боясь пошевелиться. Филипп громко дышал, но продолжал раскладывать чеснок. Он взглянул на меня и нетерпеливо мотнул головой в сторону окна.

Стараясь ступать как можно тише, я подобрался к подоконнику и начал подтыкать цветы под рассохшуюся раму. От страха пальцы одеревенели и совсем не слушались, но отчего-то мне казалось, что сейчас нужно подчиняться Филиппу во всем, даже если мне это не нравится. В замке что-то есть, и оно наверняка попытается найти нас.

Залаяли собаки. Я удивленно уставился в окно, но ничего не увидел из-за слоя грязи и пыли. Филипп бесшумно подошел ко мне и прошептал:

– Не верь тому, что слышишь.

– Что это значит? – так же тихо спросил я.

– Мистер Морган, должен признать, что вы удивительно глупы для вора.

– Я Ловец.

– Ты вор, – повторил Филипп. – Имей мужество признаться в этом хотя бы себе. Ты дочитал дневник, который я передал тебе в гостинице?

Я нехотя покачал головой.

– Так Орден учит вас готовиться к делу? – Громила хмыкнул. – Всегда знал, что Ловцы бесполезны.

– Ты был Охотником, – вдруг понял я. – Как же я раньше не догадался!

– Ш-ш-ш! – Филипп пихнул меня в живот, и я едва не вскрикнул. – Если не хочешь умереть здесь, прекрати орать.

Стоило нам замолчать, как я начал слышать странные шорохи. Я мог поклясться, что прямо за дверью что-то происходит: там что-то дышит, вздыхает и стонет. Волосы на моем затылке зашевелились, мурашки поползли по спине. Еще пара минут – и комната погрузится в кромешную темноту: солнце почти зашло. Филипп присел на корточки и сложил руки в молитве. В его ладонях я разглядел четки.

Последние лучи заката пробились сквозь грязное стекло и осветили стены, обитые ветхими деревянными панелями и синей тканью. На скрытой под балдахином кровати лежало покрывало того же оттенка.

Солнце опустилось за пики Карпат, в комнате стало темно. Мне пришлось присесть рядом с Филиппом – простоять всю ночь на ногах было бы не под силу даже этому голему. Он тихо шептал молитву.

Снова залаяли собаки. Где-то открылась дверь, ветер, ворвавшись в замок, принялся стенать под потолком. Его скорбный плач разнесся по пустым комнатам и эхом отразился от каменных стен. Псы на улице ответили ему воем.

– Значит, вы не верите в Бога, верно, Морган? – спросил Филипп.

– Не верю, – ответил я, но без обычной уверенности.

– Тогда взгляните в окно и постарайтесь объяснить это с помощью науки.

Кровь резко прилила к лицу, руки похолодели, а сердце, кажется, и вовсе замерло. В темноте я видел лишь поблескивающие глаза Филиппа, которые уставились на что-то за моей спиной.

Нет, нет, он просто издевается надо мной. Ведь не может это существо, эта тварь, забраться на второй этаж по отвесной стене? Не может же оно…

Скрежет когтей по стеклу стал мне ответом.

– Не оборачивайся, – прошептал Филипп.

Чудовище стучало, стонало и выло, скребло по раме, било по ней кулаком. Я слышал, как оно рычит, как шипит не то на нас, не то на цветы чеснока. Могу поклясться, что существо ползало вокруг окна, цепляясь за камни когтями.

Издав скорбный крик, оно уползло прочь.

– Хорошо, что ты не обернулся, – прошептал Филипп.

– Ты… Ты видел его? – мой голос дрожал.

– Лишь очертания, – подтвердил он. – Надо же, столько лет прошло, а он все еще способен выбираться из гроба.

– Вы сказали мне, что кровопийца