Это ужасное поместье - Шон Уильямс

крикнула Этта в камин. – Что ты знаешь про Стормлея? Он имеет какое-то отношение к заклятию на доме?

Ответа не воспоследовало.

– Ты его напугала, – заметил Альманах.

– Ничего подобного! Это всё ты.

– Ты же орёшь!

– Если ты не заметил, орали мы оба!

Альманах заставил себя говорить нормально, отчего, разумеется, его голос сразу стал звучать высокомерно и снисходительно.

– Я не собирался орать, просто ты меня провоцируешь.

– Ах вот оно что.

Этта схватила стакан и собиралась уже запульнуть в Альманаха, но в последний момент передумала и, налив в стакан воды, выплеснула на него. К её удивлению, он вдруг расхохотался. Весь мокрый, раскрасневшийся от перепалки, он сложился пополам и, упёршись руками в коленки, выл от смеха.

– Ты была похожа… на… попечительницу… приюта! – кое-как выговорил он. – А ей семьдесят два!

– Ну спасибочки. Но ты заслужил!

– Уж это точно. – Он вытер глаза и выпрямился. По лицу у него ещё текла вода. – А умеем мы, а? Я даже не помню, с чего мы вдруг завелись.

– Ты сказал… нет, я сказала… Ох, ёлочки, какая разница?

– Ёлочки! – Альманах снова сложился пополам от смеха.

На сей раз Этта тоже захохотала, и прошло несколько минут, прежде чем они вновь обрели способность говорить, не покатываясь со смеху.

– На чём мы остановились? – спросил Альманах, ставя на плиту чайник, чтобы приготовить горячего шоколада.

– Я собиралась предложить проверить портреты, вдруг там отыщутся какие-нибудь Стормлеи. Знаешь, вдруг это фамилия прежних владельцев замка.

– Или библиотеки. Отличная идея. Давай после ланча ты займёшься этим, а я продолжу с книжками. Или наоборот?

– Я возьму картины, это же моя идея.

Этта отыскала остатки хлеба и принялась нарезать толстые ломти для бутербродов. Дурные предчувствия, что томили её, не развеялись до конца даже после смеха. Она знала, что Альманаху стыдно и что он теперь старается быть с ней особенно милым, но её обижало, что он так и не извинился за ссору, в которой его вины было не меньше половины.

– А завтра поменяемся обратно, – сказал он.

– Отлично. А то я боюсь, что никогда уже не избавлюсь от этого запаха.

День, однако, ещё не закончился, и Этта проявила, пожалуй, даже излишнюю тщательность, рассматривая многочисленные портреты поместья в поисках имён изображённых на них людей. Что угодно, лишь бы избежать мусорной повинности. Результаты её изысканий включали в себя одного герцога, двух дам и нескольких пыльных рыцарей – из которых многие, но не все, оказались Стормлеями. Кроме Стормлеев было ещё несколько Даггетов, хотя она так и не поняла, кто они такие. Зеленоглазая девочка с облаком чёрных волос с портрета в вестибюле оказалась Пермилией Стормлей. Этот портрет Этта успела уже полюбить больше всех прочих. Не только потому, что он был нарисован рукой мастера, но и потому что юная Пермилия смотрела с портрета очень решительно, явно давая понять, что сдаваться она не привыкла.

– Вот странно-то, – сказал Альманах, когда Этта зашла в библиотеку рассказать о своих находках. – Вести записи родословной на сотни лет назад! Я и родителей-то своих не знаю!

В глубине глаз у него промелькнула боль. Он редко касался этой темы. Этта удержалась и не сказала, что ему повезло, раз у него не было отца, который бы его не хотел, и матери, которая считала бы его ниспосланным небесами испытанием.

Поскольку не удалось найти никакой связи между портретами и магией или заклинанием, девочка сменила тему на более оптимистическую.

– А у тебя тут как дела? Новые подсказки от таинственной Вероники?

– О, да! Теперь, когда я знаю, что надо искать загнутые уголки, дело пошло гораздо быстрее. Ты просмотришь оставшуюся библиотеку в два счёта.

Он протянул ей листок бумаги. Под словами «карниз» и «аккордеон» теперь было подписано «когда», «велосипед», «ржавый», «нет», «меч», «сломанный», «серп», «право» и «статуэтка» – и номера страниц к каждому слову.

– По-моему, на заклинание не похоже, – заявила Этта. – Чепуха какая-то.

– Давай пока не сдаваться.

– Я и не предлагала.

– Знаю. – Он с видимым усилием сдержался, чтобы не огрызнуться по привычке. – Ну что, хочешь, поменяемся местами? С радостью теперь поработаю внизу.

– Нет. Я же обещала тебе целый день. Не хочу, чтоб потом меня обвиняли, что я мухлюю.

– Ну ладно тогда. Развлекайся.

– Нечем там развлекаться!

Этта затопала обратно в подвал. Видела бы сейчас мама, как она добровольно берёт на себя ненавистную работу, хотя Альманах великодушно предлагал возможность уклониться. Пожалуй, решила она, это потому, что она всё равно уже изгваздалась.

Снова взявшись за лопату, она перебирала в голове сегодняшние открытия. Десять слов – на первый взгляд никак между собой не связанных. Одна фамилия. Особняк в форме буквы Х. Всё – новое знание, но всё так или иначе неполное. Наверняка к списку добавятся новые слова. И кто такие Стормлеи, она тоже не знала. А крестик, возможно, относился к башне, а возможно, и нет, Этте ведь хватало ума понимать, что карта сама по себе тоже ещё не закончена.

Вот взять, например, подвал. Идеальное место, чтобы спрятать что-то магическое. Но только вот как потом найти во всём этом мусоре спрятанное?

Некоторое время спустя – девочке оно показалось вечностью – она решила, что хватит с неё на сегодня махать лопатой и толкать тачку через горы гниющей дряни.

– Сколько времени, Олив? Простучи мне ближайший час.

«Пять» – простукал ответ. Самое время для долгожданной ванны в одной из роскошных гостевых ванных комнат на первом этаже. Однако Этта решила сперва ещё быстренько заглянуть вглубь подвала. Взяв подсвечник и убедившись, что у неё есть запас спичек на случай, если прыгающее пламя погаснет, она отправилась на разведку. Кто знает, что может найтись в этом огромном подземелье за грудами мусора?

Миновав относительно небольшой участок, который они уже успели расчистить, она залезла на груду мусора и двинулась вперёд, осторожно передвигая ноги из опасений наступить на что-нибудь острое. На счастье, туфли у неё были на толстой подошве. Время от времени спотыкаясь о торчащие из общей груды остатки давно забытых предметов – искорёженных, погнутых, испачканных и неузнаваемых, она продвигалась всё глубже в тень.

Вот так выглядят долгие годы богатства и расточительства, сказала она себе. Рушатся здания, руины стираются с лица земли, но мусорные ямы вечны. Великолепное место, чтобы спрятать тут что-нибудь. Очень умно со стороны доктора Митили было отправить сюда Альманаха.

Огонёк свечки в руке девочки дрожал и съёживался от духоты. Пожалуй, пора поворачивать, пока она сама не задохнулась. И тут она зацепилась за что-то правой ногой и, чудом не