Ангел мести - Элизабет Грегг

Неловкими пальцами Рид нашарил пуговички на ее рубашке. Чуть отстранившись, Тресси подняла голову и прямо взглянула в его затуманенные глаза. Рид коснулся губами ее щеки, и во взгляде его вспыхнул немой вопрос.

Девушка согласно кивнула.

– Дай-ка я, – сказала она и принялась расстегивать его рубашку, потом спустила ее с плеч. Лунный свет заблестел на его широкой мускулистой груди. Дрожащими пальцами Тресси отвела с его щеки черную прядь, и пальцы ее запутались в теплых жестких волосах.

– Детка, так нельзя, – прошептал Рид, но все же чуть повернул голову и прильнул губами к ее ладони, провел по нежной коже кончиком нетерпеливого языка. Дыхание его обжигало.

– О нет, можно. – Тресси уверенным движением расстегнула пряжку ремня, и рука ее скользнула ниже, к горячей, напрягшейся мужской плоти.

Почти обезумев от желания, Рид наконец рванул ее рубашку, и ветхая ткань с треском лопнула, обнажив высокие крепкие груди. Прозрачная вода колыхалась вокруг них, и свет луны матово играл на нежной коже. Омываемые мягким течением, тела их слились в неистовом объятии… и когда страсть достигла наивысшего предела, с губ их разом сорвался слитный восторженный крик. Высоко, на берегу все так же потрескивал костер, и струйки дыма вкрадчиво тянулись в темноте к обнаженным телам любовников.

Упиваясь восторгом, Рид осыпал поцелуями хрупкое тело Тресси, словно стремился испробовать на вкус ее всю. Тесно прильнув к нему, девушка ощутила, как он возбужден. Теперь ничто не в силах помешать им стать единой плотью, как заповедано с начала времен. Рид желал ее, и его желание отзывалось волнами страсти во всем ее теле.

Крепко обхватив ладонями тонкую талию девушки, Рид легко поднял ее из воды и прижал к себе. Тресси обвила его ногами, и тела их слились, словно были предназначены для этого и вот наконец обрели долгожданное единение. Он был бережно нежен, и острая боль, на миг пронзившая ее плоть, тут же растаяла бесследно в волнах сладкой обжигающей страсти. Они двигались в колдовском ритме, и вода мерно плескалась в такт их движениям, а луна и звезды беззастенчиво глазели на свершавшееся внизу чудо.

Крепко прижимая к себе Тресси, Рид вынес ее из ручья и вместе с девушкой опустился на расстеленное у костра одеяло. Тела их, блестевшие в лунном свете, вновь и вновь сплетались в неистовом танце страсти – юная плоть Тресси казалась ненасытной. Вновь и вновь девушка с восторгом предавалась властной нежности своего любовника и спасителя, и хотела лишь одного – чтобы так было всегда. Теперь они вместе, они навеки принадлежат друг другу… и все страхи, все сомнения сгинули бесследно в этой залитой лунным светом глуши.

Они так и уснули, сплетясь в тесном объятии, утомленные страстью, нагие Адам и Ева.

Рид проснулся с рассветом, но вставать не стал, не желая будить Тресси. Она спала сладко, чуть посапывая и уткнувшись носом в его плечо. Не смея шевельнуться, Рид лежал неподвижно и размышлял – что, если просто взять да и увезти ее с собой, куда-нибудь подальше от Баннака? Но тогда что дальше? Рано или поздно их разыщет какой-нибудь солдат или Рид заметит знакомое лицо – и сбежит без оглядки, как и положено трусу. Ему совершенно нечего предложить Тресси. Всю свою жизнь он только и знал, что скитался, не зная приюта и обращаясь в бегство при первом же признаке опасности. Точно таким же был и отец Тресси – зачем же ему, Риду, еще больше осложнять ей жизнь?

Он почувствовал ее взгляд и, повернув голову, посмотрел в сонные бархатисто-зеленые глаза.

– Какой ты грустный, – сказала Тресси, кончиком пальца дотронувшись до его подбородка. – Что случилось?

Захваченный врасплох, Рид так резко дернул головой, что черная прядь упала на глаза. Тресси смотрела, как он нетерпеливым жестом отбросил волосы со лба, и все явственнее ощущала его отчужденность, смятение.

– Что случилось, Рид? – спросила она и села, не обращая внимания на то, что лоскутное одеяло соскользнуло с обнаженной груди. Несчастный вид его яснее слов говорил, что дело плохо, но Тресси, убей бог, не могла понять, почему.

– Мне очень жаль, что так вышло… прошлой ночью.

– Жаль? – эхом повторила Тресси, и в груди ее застыла тупая боль.

Рид кивнул и отвернулся, чтобы не видеть ее искусительной наготы.

– Оденься, – бросил он, и это слово прозвучало грубее, чем он рассчитывал. Рид сразу пожалел об этом, увидев, что в глазах Тресси заблестели слезы.

Разочарование мгновенно сменилось гневом. Схватив охапку одежды, Тресси не разбирая дороги бросилась в заросли. Она выбрала платье, взятое в фургоне погибшего семейства. Оно оказалось чересчур велико, и подол волочился по земле, так что Тресси пришлось подобрать его, чтобы ненароком не наступить. Как посмел Рид Бэннон так с ней обойтись? Она отдала ему самое дорогое, что у нее было, а он… Кипя гневом, Тресси босиком направилась к прогалине, но хитроумный Рид уже куда-то ушел, так и не дав ей возможности высказать ему в лицо все, что она о нем думает. Типичные мужские замашки!

К тому времени, когда он вернулся, злость Тресси сменилась угрюмым молчанием, и она только отвернулась, делая вид, что не замечает своего спутника.

Рид принес мокрый насквозь комок одежды.

– Вот нашел в воде, ниже по течению… но ничего, скоро высохнут. – Он расправил брюки Тресси и свою рубашку, развесил их на ветвях ближайшего дерева. – Извини, твоей рубашки я так и не нашел. Должно быть, ее смыло течением.

Тресси с ненавистью глянула на него. Как может этот человек таким обыденным тоном говорить о том, что так много значило для нее? Неужели он и вправду всего лишь бродячее отребье, мелкий вор, если не хуже?

Рид исподтишка разглядывал ее хорошенькое личико, которое не могла испортить даже угрюмая гримаса. Да, Тресси поступила так, как хотела, а последствия ничуть ее не заботят – во всяком случае, пока. И сейчас ей нужен только он, Рид Бэннон. Что же, она нужна ему не меньше, но, слава богу, он еще не растерял здравого смысла. В один прекрасный день Тресси еще поблагодарит его за такое благоразумие… а между тем надо бы как-то поднять ей настроение.

– Ты похожа на девочку в маминой одежке, – сказал он и рассмеялся, когда Тресси, гневно тряхнув головой, хотела было гордо удалиться, но наступила на подол платья. – Прежде чем двинуться к горам, мы постоим здесь день-два. Отдыхай.

– Как прикажет ваша светлость! – огрызнулась она.

Так и продолжалось в этот и на следующий день. Спали они по разные стороны от костра. Тресси от души обрадовалась, когда Рид сказал ей, что наутро они выходят в путь. Уж лучше путешествовать с упорно молчащим Ридом, чем терпеть его же молчание, сидя на одном месте.