Дело о похищенных туфельках - Лена Тулинова

— Ну, а машина? Патрульный-то хоть запомнил ее, в отличие от той домохозяйки? — с надеждой спросил Талангер.

— Увы, — развела руками капитан Тидо, — только заметил, что машина старая и битая, вроде бы «Руш» или «Вальдо». Цвет белый. Сами знаете, эти марки похожи.

— Ни номера, ни марки?! — возопил Малыш. — Патрульный что — женщина?

Повисла неловкая пауза, во время которой Эстер Тидо метала молнии из глаз, а Рести невозмутимо шуршала бумагами из очередной папки.

— Мужчина, — ответила Тидо. — А в чем, собственно, дело?

— Мальчики же от рождения обязаны запоминать марки и номера машин, — проворковала Рести, — особенно мальчики-полицейские!

— Но не при напряженном же движении, — удивилась Тидо, — будни, вечер, час пик, вы хоть представляете поток машин?

Агенты захмыкали на разные голоса. «Конечно, представляем, — хмыкала Рести, — но ведь Малыш всегда считает мужчин умнее, чем мы! Вот пусть и убедится, что любой может не запомнить даже самую важную деталь! Любой!»

«Конечно, представляем, — хмыкал Малыш Талангер, — понаберут в полицию кого попало, даже марку машины запомнить не могут!»

«Понимаем-понимаем, — хмыкал Кокус Медоед, — вы только объясните Рести, что забывчивость полицейского — это одно, а невнимательность ничем не занятой домохозяйки — совсем другое!»

«Еще как понимаем, конечно, — хмыкала Ода Гартон, — у всех есть право на ошибку! Но как же жаль, что патрульный не запомнил марку, это помогло бы нам в расследовании!»

Шеф Миллс и стажер Лид хмыкать не стали. Флай просто отметил в уме разнообразие хмыков, а шеф произнес:

— Скорее всего, машина числится в угнанных. Надо проверить, нет ли заявления об угоне белого автомобиля производства Эсгарты. Ведь и «Руш», и «Вальдо» — их марки.

Ему не было дело до внимательности и памяти свидетелей. Все, что там произошло на перекрестке, случилось больше недели назад, дело прошлое. А им надо было двигаться вперед, здесь и сейчас.

— Полагаю, этим займется полиция, — продолжил шеф.

Лид поднял руку.

— Стажер?

— Надо установить наблюдение хотя бы за теми девушками, которые одиноки, — сказал он.

Талангер прыснул со смеху, но его никто не поддержал.

— Наблюдение будет установлено в первую очередь за теми, кто остался без танцевальной обуви, — сказал Миллс, — в список даже не включены те, у кого потерялись ботинки и сапоги. Остальные пока просто предупреждены. На открытии фестиваля дополнительно объявим, чтобы одинокие девушки ходили хотя бы в компании друг друга.

— Я навел справки, — Флай выложил на стол небольшой аккуратный блокнот. — Я навел справки, одиноки не только те, у кого украдены туфли. Вот, — он раскрыл блокнот на исписанной сверху донизу страничке, — тут тридцать два имени… это помимо тех, у кого украли…

— Стажер, — мягко сказала Эстер Тидо, — у меня в отделении нет столько людей.

Флай растерянно заморгал. Ода Гартон залюбовалась его длинными ресницами и не сразу опомнилась — только когда Медоед ее тронул за локоть.

— Но вам найдется дело на фестивале, — добавила Эстер. — Вы и два менталиста из моего участка уже добавлены в список волонтеров. Я бы вас даже в танцоры записала, вы меня впечатлили на вчерашнем занятии, но…

Тут уж всем агентам, включая даже невозмутимого шефа Миллса, стало интересно.

— Он что — затащил вас на танцы? — первым прорвало, конечно, Малыша Талангера.

Медоед только крякнул.

— Выбирай выражения, агент Талангер, пока не схлопотал выговор, — резко сказала Тидо.

Из голоса полицейского капитана моментально пропали и мягкость, и мелодичность. Ода даже прыснула в кулачок, а Рести, напротив, нахмурилась.

— Мне хотелось оценить уровень подготовки стажера к важному делу, — сказала капитан Тидо. — И повторюсь — я бы сумела записать его в танцоры, хотя запись официально уже закрыта, но у него нет партнерши. Еще двое из моих записаны как участники любительской части конкурса, Лидия Тай и Руис Орлео. Итого четыре человека на фестивале будут следить за происходящим изнутри.

Надо было видеть лицо Флайминга Лида в этот миг! Его глаза так и вспыхнули!

— Это… Позвольте поблагодарить вас, капитан Тидо, — выпалил он.

— Соблюдение субординации — лучшая благодарность, — сказала Эстер Тидо суховато.

Когда она и шеф Миллс вышли, Медоед шепотом сказал:

— Тидовище-то! Тидовище! Мухе нашему симпатизирует, э! Муха, пользуйся шансом.

— Зачем? — спросил Флай, не поднимая глаз от своего блокнота, в котором он что-то чертил.

— Пробьешься по службе, чудило! — сказал Малыш.

— Зачем? — снова спросил Флай.

Он чувствовал их эмоции, ничем не сдерживаемые, чувствовал очень отчетливо, почти кожей. И ему нравилось то, что улавливалось — никакой зависти и вражды, только удивление и даже, кажется, радость.

Только Рести была закрыта, замкнута. Вот кто держал свои чувства под замком.

ГЛАВА 13, в которой Антония танцует на открытии фестиваля

— Я хочу поменять партнера.

Когда безумно хочется танцевать, а пуще того — когда одних танцев уже мало и тобой движет желание побеждать и доказывать всему миру, что ты лучше самой Ары Деннитсон… Вот тогда плохой партнер страшно мешает. Особенно если в танцах он по-прежнему хорош. А вот как человек…

Антония скрипнула зубами. Чем вот она думала, когда сошлась с Мэттом?! Конечно, он был красив и привлекателен, да только разве этого достаточно? Ведь с первых же свиданий ее уже царапало так многое! Его снисходительные ласки, его желание доминировать в танце, жизни и постели. Его наплевательское отношения к желаниям Тони. Ан нет, Антония Бреннер смотрела сквозь пальцы на эти сигналы, потому что была влюблена, как похотливая кошка. Думать противно, как она раз за разом поддавалась на обаяние великолепной плоти и даже не вспоминала о нанесенных походя обидах.

Припоминала их сейчас, глядя на Бато Кея, и не могла удержаться от слез. Они были так близко на подходе, что во рту чувствовался их вкус.

— Плости, что?! — переспросил танцмейстер с недоумением. —