Антымавле — торговый человек - Владилен Леонтьев

Пыныль бывает хорошей и худой. Хорошая пыныль радует человека. А худая пыныль вселяет страх и тревогу, сжигает, как пламя горящей тундры, все, что осталось от хорошей пыныль.

Есть открытые и тайные пыныль. Открытая пыныль — родня хорошей, тайная — с злыми духами дружбу водит, передается из уст в уста шепотом. Ее не положено знать всем людям, но какой бы тайной ни обладала она, ее все равно знают все.

Встретится два человека в тундре, сообщат друг другу новости, и летят вести в разные стороны, расходятся, как волны по кругу от брошенного в воду камня.

Идут вести из стойбища Инрылин, идут вести в стойбище Инрылин.

Узнали далеко на востоке в Увэлене, узнали далеко на западе, в Рыркайпии, что победил в борьбе ничего не стоящий Антымавле силача-эрмечина Рэнто.

— Так и надо, не будет издеваться над слабыми, — говорили люди.

А потом узнали о подвиге Рэнто.

— Ка-а-комэй! — воскликнули люди. Погрузить два надутых пыгпыга в воду — это все равно, что байдару груженую поднять. Силен Рэнто!

Убили кита в Инчувине, а в Инрылине причмокивают губами, языками щелкают, словно у самих во рту побывал лакомый кусочек китовой шкурки.

— Ик-кай-ым! Какая сладость!

Доходили вести до Инрылина и от Амчо. Передавал старик, что совсем беспомощным стал. Звал Антымавле к себе. Говорил, что уже много оленей у Антымавле стало, хорошо жить будет, своя еда рядом. Етынкеу плохой хозяин. Задумывался Антымавле, но Тымнеквын с Имлинэ и слушать даже не хотели.

— Без моря с тоски умру, — отвечал Тымнеквын.

— Отца не брошу, — вторила ему Имлинэ, — слаб он.

«Лучше здесь останусь», — решил Антымавле.

Еще одна пыныль пошла из Инрылина. Она была непонятной и загадочной и быстро облетела все стойбища.

Проезжал как-то один русский человек. Долго пурговал в Инрылине, по-чукотски умел говорить немного, рассказывал:

— Скоро торвагыргин — новая жизнь будет. Уберут самого главного начальника — царя, от которого все несчастья идут.

«Как это один человек может делать всех людей несчастными? — думали инрылинцы. — Был, например, в Гуйгуне вор и обманщик Кэквыргин, всем мешал жить, так его выгнали из стойбища, и он заколол себя ножом. Не может человек жить без людей».

— Выгнать Тиркэрмечина — солнечного силача, и он сам себя убьет, — советовали инрылинцы и удивлялись, почему это русилин не может понять такой простой вещи.

— Нет, этого не выгонишь, у него много сильных помощников, поэтому нужно собраться всем людям вместе и прогнать…

— Зачем столько народу собирать? С Тиркэрмечином один человек справится, а помощники сами разбегутся, — недоумевали инрылинцы. — Может быть, он большой и сильный, как великан Лёлгылын, про которого в сказках рассказывают?

— Нет-нет, он маленький, как простой человек…

«Странно у русилинов жизнь построена — один человек над всеми командует…»

А потом, когда вез его Антымавле на собаках дальше на север, русилин, увидев на бугре старое захоронение, соскочил с нарты и лег на снег, притворившись мертвым.

— Вот так умрет Тиркэрмечин, — сказал он. — Вот в такой могиле будет лежать самый главный начальник.

— Что ты, что ты, зачем так делаешь? — испугался Антымавле. — Плохой дух увидит, что ты смерти хочешь, и поможет тебе.

— Да нет никаких духов, — засмеялся русилин. — Это же не на себя я показываю, на царя.

— Каждая вещь имеет своего хозяина, духа — убеждал его Антымавле. — Вот тот камень тоже своего келет имеет. Келет может не понять, что ты смерти желал другому, и направит всю силу на тебя…

— Чепуха!

Не понял последнего слова Антымавле, но как-то не по себе стало, что посмеялся русилин над его советом. Ведь он только хотел предостеречь его от плохого. Обиделся, долго не разговаривали, молча ехали.

Потом русилин опять разговорился, и Антымавле узнал интересные вещи. Оказывается, не все русские хорошо живут, бедные и богатые есть. Но что-то не верилось Антымавле, еще ни одного бедного русского не видел он.

— Вот у вас тоже есть богатые, — убеждал незнакомец.

— Да, Рэнтыгыргин богатый. Но у него есть морское счастье, а кто имеет счастье, тот живет хорошо. Пылёк обладает оленным счастьем.

— Вот у Тымнеквына тоже есть морское счастье. Но вы разве хорошо живете?..

«И верно — все говорят, что у Тымнеквына есть морское счастье. Но почему он живет не так, как Рэнтыгыргин?» — впервые задумался Антымавле.

Пока довез Антымавле русилина до Нутепынмына, понимать немного стал, о чем говорил приезжий. Рассказал все инрылинцам.

Услышали через некоторое время инрылинцы, что убили на севере веселого русилина другие танныт.

«Зачем убивать веселого человека?.. Никому плохого не сделал, не обманул никого. Интересные вести рассказывал…» — недоумевали люди.

— Смеялся он над келет — злыми духами, вот и наказали они его, — заявил шаман Ринтылин.

А однажды пришла в Инрылин тревожная весть.

Две зимы тому назад построили танныт в Увэлене большую, как скала Сенлюквин, деревянную ярангу. Никто не жил в ней, и поэтому сделалась она пристанищем духов. Сейчас танныт хотят собрать туда детей, чтобы научились они понимать чужеземные откровения. Боялись отцы и матери, что вселятся таннытские духи в детей, испортят их. Потом старики додумались: яранга-то построена здесь, и вселились в нее, конечно, чукотские духи. «А со своими духами как-нибудь разделаемся», — решили старики. И самые смелые стали посылать детей в деревянную ярангу, но давали им лакомства, чтобы дети перед тем как входить, могли задобрить духов.

Но вот маленький сын Тутая, самого лучшего бегуна в Увэлене, забыл про духов и съел все лакомства. Ужас! Ринтылин сказал, что его скоро возьмет к себе дух самой страшной болезни Ивметун.

— Одна жалость! — сокрушенно вздыхали женщины, жалея маленького Тутая.

Потом эта весть исчезла, как исчезает песец в тундре перед глазами плохого охотника, и пришла через две зимы новая весть.

Появился в Увэлене человек высокого роста, даже выше Эвыча, в шапке, похожей на скалу Пыркапыр с острой вершиной, с красной, как оленья кровь, звездой на лбу и красными полосами на груди. И зовут этого человека Пыськов[3]. Говорят, что приехал он новую власть делать. А какая новая власть?

Ринтылин объяснил людям, что власть может иметь тот, у кого товары есть, а у Пыськова ничего нет. Вот, например, американ Чаре имеет много товаров, и его все люди слушаются.

Но после люди были озадачены другой вестью. Пыськов оказался сильнее Чаре и заставил его платить за два песца винчестер. Это было неслыханно. Раньше добрый Чаре брал за винчестер шесть шкурок песцов и еще в придачу шкуру белого медведя, а за наперсток с парой иголок, которые так нужны женщинам, — олений выпороток. Все понимали, что товары дорогостоящие, и никто никогда не возражал. Как смог победить Пыськов Чаре, было непонятно. Ринтылин вынужден был уединиться, чтобы выяснить все у келет.

Более просто объяснил все Рэнто, сказав, что Пыськов, наверно, самый большой силач, и даже высказал желание побороться с ним.

Но вскоре произошли такие события, что люди по-другому стали говорить о новой власти.

По всему северному побережью, от Увэлена до Рыркайпия, ожидался голод: все лето от берега не отходил лед, моржовых лежбищ не было, и люди не смогли сделать запасов на зиму. И когда уже совсем не осталось надежды на лучшее, счастье вернулось к людям, и они даже не ожидали, что оно может быть таким большим. Давно не появлялись у берегов киты-йитивы, но в месяц сокращения дней люди услышали в море тяжелые выдохи, пыхтение: с севера шло большое стадо китов. Киты выныривали в узких трещинах, взламывали тонкий лед в разводьях и долго держались на поверхности, чтобы набрать воздуха и свободно преодолеть под водой широкое поле льда. И люди воспользовались этим. С легкими гарпунными пушками за плечами, похожими на древние длинные копья, смельчаки шли по льду, вставали у узких трещин и ожидали китов.

Убил кита увэленский Гальмо, убил кита науканский Ненны, убил кита инчувинский Пены, а потом люди потеряли им счет. Киты тут же шли ко дну, но через некоторое время всплывали, взламывая молодой лед. И там где всплывал кит, собирались собачьи упряжки, пешие люди. Резали длинные полосы светлого чистого жира со шкурой-иттилгын, снимали китовый ус, вырезали огромные куски мяса. И люди словно ожили. Но море стало особенно щедрым в тот год. Не успевали срезать мясо и жир увэленцы, как лед трогался и относил тушу убитого кита к Чегтуну. Чегтунцы не теряли время даром и пока лед медленно несло дальше на север, они успевали снять столько мяса и жира, что хватало на всю зиму. А море как будто говорило: «Хватит вам, другим оставить надо», — и несло тушу дальше. Льды сжимались, двигались, грохотали, переворачивали тушу на другой бок, спрятав во льду срезанную часть, и чистой неразделанной стороной подносили к Энмыну, Нешкану, Инрылину. Море всех снабдило пищей и теплом на долгую зиму.