Вопреки судьбе - Виктор Глумов

Как бы проверить предположение?

Дым поднял валявшуюся у бедра шишку и кинул в кочку.

Шишка упала… нет, не упала. Шишку прострелило молнией – с характерным треском. И упал уже уголек. Дым аж рот раскрыл от неожиданности и шустро сдал назад, подальше от опасности. Электрическая кочка, надо же. Учтем на будущее.

Стараясь не допускать и тени беспокойства, не сводя с кочек взгляда, он попытался встроить в размышления новую порцию информации. Значит, всякая особенность местности – потенциально опасна.

И идти надо как по болоту – прощупывая почву. Пригодится длинная палка и запас шишек.

Он поднялся, срезал молодую лещину, набил карманы шишками и почувствовал себя уверенней. Если опасность можно заметить – Дым ее заметит. Он наблюдательный и подготовленный. Невидимый враг напрягал куда сильнее.

Наугад определив направление, Дым двинулся в путь.

Как слепой, он ощупывал дорогу палкой, на всякий случай, даже проверив шишками, обходил все подозрительные ямы, кочки, корни (мало ли, вдруг не все реагирует на падение маленького предмета). И при этом еще старался не оставлять следов. Получалось фигово, напоминало детскую игру, зато полностью занимало мысли, не давая размышлять о смерти Алана и о своей дальнейшей судьбе заодно.

Шаг, еще шаг, ткнуть палкой, бросить шишку.

Через некоторое время Дым почувствовал, что очень устал. А лес меж тем все не кончался. Не тайга же это сибирская, должен же Дым когда-нибудь выйти на опушку. Видимо, кругами бродил. Это давно известно: человек, не имея ориентира, начинает нарезать круги. В народе говорят: леший водит.

Какой здесь может быть «леший», Дым постарался даже не представлять – ему общения с местной фауной хватило.

От постоянной сосредоточенности взгляд, должно быть, замылился: Дым ткнул перед собой палкой – и не смог забрать ее обратно. Палка словно приклеилась. А ведь на первый взгляд – ничего необычного, та же хвоя и кислица. Он рванул щуп – без толку, будто держало что-то.

Дым замер – если эту ловушку глазом не заметишь, значит, нет гарантии, что любой следующий шаг будет безопасным. Пульс участился, ладони вспотели.

– Спокойствие, – сказал Дым вслух, стараясь подражать интонациям Карлсона. – Только спокойствие! Пустяки, дело житейское.

Он бросил ставшую бесполезной палку. Что ее жалеть, этого добра в лесу навалом, а сколько людей погибло из-за того, что в схватке пыталось сохранить оружие. Ну выпусти ты пистолет, за который сцепился с противником, освободи руки для удара или с ноги влепи по яйцам! Нет, психология не позволяет. На всякий случай Дым кинул несколько шишек на разном удалении от себя.

Падали они как положено, разве что немного быстрее, словно резко отяжелели.

Дым попятился, стараясь попадать в собственные следы.

Что же за место такое проклятое? И чего еще от него ждать?

Можно, конечно, успокоить себя: мол, крыша поехала, Дым, вот и видишь всякое. Ты же всегда в «норму» не укладывался. Чувствовать эмоции других людей – ладно, а вот слышать их мысли – уже фантастика. Только кто сказал, что реально ты слышал мысли, а не сам придумывал? Психиатр тебя, признайся ты в этом, сразу бы негодным к службе признал.

Не лечился, запустил заболевание – и здравствуй, шизофрения!

Алан, может, и не умер вовсе. А может, и похищения никакого не было, а нажрался ты шмурдяка, выдаваемого Капустой за вино, и спишь в новой хате, храпишь…

Только порочный это путь, неверный. Философы всех веков бились над задачкой: как доказать, что видимый мир, данный нам в ощущениях, реально существует. Доказательств нет и быть не может, но если предположить, что вселенная – лишь сон разума, можно из окна сигануть.

Мыслю – следовательно, существую. Вижу – значит, это существует. Лучше быть живым параноиком, чем мертвым оптимистом.

Успокоив себя таким образом, Дым развернулся на девяносто градусов относительно прежнего маршрута… и глазам своим не поверил: недалеко – метрах, наверное, в двадцати – лес редел, и видно было, что там опушка или широкая просека.

До этого Дым смотрел только под ноги, выбирая, куда шагнуть, вот и не увидел.

– Поздравляю! – кажется, привычка говорить вслух компенсировала стресс. – На третий день индеец Зоркий Глаз заметил, что в камере нет стены.

Вроде бы даже дымка истаяла. Солнце еще не выглянуло, но небо поголубело, и стал прозрачней лес. И, как всегда бывает, когда налаживается погода, улучшилось настроение. Двадцать метров, даже черепашьим шагом – ерунда. На пятнадцать минут хода, если никакой дряни не встретится. А на открытом пространстве психологически полегче: есть ориентиры, можно взять направление – от балды, но двигаться по прямой.

Конечно, на открытом пространстве беглеца легче заметить. Но голосов преследователей не слышно. Может быть, они решили, что Дым сгинул в лесу, непроходимом для неподготовленного человека. А может быть, сами попали в ловушку.

И еще – там могут быть люди. Хотя бы тропинка, дорога, деревенька вдали.

Военных и милицию в нашей стране не любят, авось и помогут беглецу, по крайней мере, дадут воды и, что важнее, информацию. Надоело Дыму быть слепым котенком.

Стараясь не ускорить на радостях шаг, он двинулся к опушке.

Ничего подозрительного на пути не попалось, ловушек не встретилось тоже. Дым в который раз не только за сегодня, вообще за жизнь почувствовал себя везунчиком. Он должен был умереть еще тогда, когда убили родителей и братишку. Он должен был погибнуть вместе с Аланом или чуть позже.

Но он выжил. И собирался выживать дальше.

Сосны расступились, и Дым вышел на опушку леса. Перед ним расстилался обычный сельский, разве что слишком запущенный пейзаж: ивы, обозначающие ручей или реку, невысокие холмы с перелесками, свечи тополей вдоль поля, поросшего шиповником. В нескольких километрах, на границе поля и лесопосадки, угадывался разваленный домик сельской столовой, окруженный вишневыми зарослями Дым воровато огляделся, но не заметил признаков человека. Прислушался: тишина, лишь ветер свистит в провисших проводах. А вот между вышками ЛЭП – линия черной, будто обугленной травы. Что за черт? Что тут вообще творится?

Ненадолго Дыму удалось отключить разум, но теперь он снова проснулся и требовал ответов на вопросы, в том числе объяснений, куда повезли Аню. Почему именно в Зону, где смертельно опасно? Вероятно, для того чтобы никто не искал ее там, значит, это билет в один конец. Но как ей помочь, где ее искать?

Дым сжал кулаки и выругался, осознавая, что он сам беспомощен перед неизведанным и, делая шаг, прощается с жизнью. А где-то там – Аня, пусть не беззащитная, но девушка, и минуты промедления приближают ее смерть.

Но как, черт побери, ей помочь? Поспешишь – умрешь. Дым с удивлением ощутил горячее, щекотное чувство, поднимающееся по позвоночнику, и впервые за долгое время ощутил себя живым, это ему не понравилось: подверженный эмоциям человек уязвим. «Но разве не эмоции делают людей людьми?» – шепнул здравый смысл.

Дым глянул под ноги, заметил гранитные камешки, какими выстилали железнодорожные пути, набил карманы, швырнул пару перед собой и, затаив дыхание, шагнул, приминая еще не выгоревшую траву.

От напряжения плечи свело, спина окаменела, а во рту пересохло. Шаг, еще шаг. Вот брошенный камешек, а чуть подальше трава примята, словно там приземлялся вертолет.

Наверняка ловушка. Как она называется? Аномалия? Вроде да. Надо проверить.

До странного места камень летел параллельно земле, а потом резко упал, как железка, притянутая магнитом. Дым сплюнул и, бросая перед собой камешки, обошел аномалию по широкой дуге.

Сейчас он старался приглушить мысли о сестре, чтобы они не торопили его и не мешали выживать, но воображение рисовало ужасы, которые прямо сейчас происходили с Аней. Или самое страшное уже случилось и спешить нет смысла? В любом случае надо сначала выбраться, потом разузнать, что происходит в Зоне, и только затем отправляться на поиски сестры. Дым пообещал себе, что если не сможет её спасти, докопается до правды, чего бы это ему ни стоило. Все равно терять нечего, единственное, что было ему дорого – это Анна.

Обогнув заросли чертополоха, Дым ступил на грунтовку, еще не заросшую травой, но всю в овражках, прорытых бегущей водой, и решил двигаться по ней на запад: все равно он не знал, где выход из таинственной Зоны, а дорога, пусть даже такая, рано или поздно куда-то да приведет. Хорошо, хоть не пасмурно, и понятно, где север, а где юг.

Вдалеке взвыл то ли волк, то ли пес – Дым инстинктивно пригнулся, сжимая нож. Сначала он подумал, что по его следу пустили собак, но вскоре отогнал эту мысль: собака не полезет туда, где под каждым кустом – аномалия. Да и не всякий человек сунется, а если и сунется, то тоже будет еле ползти. Дым посмотрел на свои мокасины. В чем был, в том и забрали. Сейчас берцы и камуфляж не помешали бы, а то он как кенар в среднерусском лесу: всем видно – чужак.