Вопреки судьбе - Виктор Глумов

– Ты представляешь, какая у нас скорость будет? Нулевая. А преследователи пойдут цепью. Дадут очередь из пулемета – и все. Нет, скрытность – лучшая стратегия. Лесом. Но входить будем здесь.

Они сошли с дороги, старательно наследив. Опушка леса поросла жесткой редкой травой – почва была песчаная. На такой растительности следы не особо заметны. Стараясь ступать широко и на носки, взяли чуть в сторону относительно места проникновения. Вот-вот очнется Зяма, вызовет подмогу – и придется действовать быстро.

Хорошо бы речушку встретить или болото… Но увы, лес был сухой и удивительно мирный – тихий, прозрачный.

Стараясь выбирать дорогу так, чтобы не приминать траву и не ломать подлесок, взяли направление и пошли вперед. Определить сторону света не представлялось возможным: солнца не видать, а компаса нет. Дым шел за Аланом и размышлял, куда же их занесло. Когда опушки уже не было видно, Алан сбавил скорость, и Дым спросил:

– Так что ты слышал об этом месте?

– Тут катастрофа была экологическая. Сперва – ядерный взрыв на АЭС, потом – еще какой-то. Говорят про аномальное излучение. Вроде бы мутантов здесь много. Ну и, понятно, ученых. Исследуют, как всегда. Охраняется военными, нашими и натовскими.

Дым вспомнил, что и сам читал в Сети про Зону, но не обращал особого внимания – мало ли на планете странных мест? Радиация – это паршиво, конечно. Охраняемый периметр – тоже. Через него не прорваться, да и смысл прорываться, когда их наверняка в розыск объявят. Оставался, конечно, шанс, что суда не было, обвинений никто не предъявлял и удастся добиться справедливости, подключив прессу, но шанс призрачный: против них теперь Контора, а это реальная власть.

В любом случае здесь наверняка есть гражданские. Такие же беглые и просто искатели приключений. Нужно найти людей, собрать информацию о базе, куда их с Аланом везли, и попытаться спасти Аню.

А потом уже – вернуться к Нагану с Капустой, чтобы глаз на жопу натянуть.

Такой вот план действий на ближайшее время.

Алан споткнулся о корень, выругался. Как ни спеши, а если все время выбирать, куда ногу поставить, идешь медленно. Остается надеяться на то, что преследователь, выискивая следы, тоже будет двигаться не сильно быстро.

И оружия – один пистолет и один нож. Дым подобрал палку, взвесил в руке, усмехнулся: конечно, умеючи можно и палкой искалечить. Но против огнестрела это хреновое оружие, будем честными, даже не оружие никакое, а так, баловство.

Каждый, прошедший горную, практически партизанскую войну, умеет расставлять ловушки. Дым попросил Алана остановиться, и при помощи ножа, куска паракорда и крепкого слова они соорудили простейшие «ворота»: срезали длинный прут в запястье толщиной, закрепили его так, чтобы идущие по следу, если заденут растяжку, получили палкой по коленям. Это их, конечно, не заставит повернуть, но притормозит: пока обыщут все в округе, пока поймут, что беглецы засаду не устроили – можно выиграть минут пятнадцать времени.

Еще применили тактику ложного следа: Алан, специально приминая траву и обламывая ветки, ломанулся в неверном направлении, потом вернулся по своим же следам, медленно и аккуратно.

– Что бы еще сделать? – Дым почесал подбородок.

– Устроить засаду и взять «языка», – предложил Алан. – Тебе не кажется, что этот абсурд напрямую связан с последней операцией?

– Кажется, – согласился Дым. – Мне еще тогда казалось, что нас подставили.

– Вот! – Алан воздел к небу указательный палец. – Именно! Подставили все подразделение, слили информацию – словно для того, чтобы мы перестали существовать.

– Тогда были бы СМИ, – Дым выступил «адвокатом дьявола». – А не грузовик и Зона эта непонятная.

– А может быть, наши взводные действовали без санкции руководства, а, например, тупо за бабло. А когда их наниматели поняли, что мы немного от стресса отойдем и докопаемся до правды, – решили нас убрать.

– Слишком сложно, – усомнился Дым. – Но похоже на правду.

В теорию Алана, если как следует поразмыслить, укладывалось все: и провал операции, и нервозность Капусты с Наганом, и это похищение. Сгинет человек где-то в закрытой Зоне, объявят пропавшим без вести, потом спишут либо на террористов (украли и убили), либо на проснувшуюся больную совесть (устыдились и дружно прыгнули с моста)… Проще, чем банальное заказное убийство.

Значит, Наган и Капуста верили, что из Зоны никто живым не вернется. Не учли они Зяму, влюбленного в Аню.

Да и не могли учесть. Наган – холодный, как рыба, социопат до мозга костей. Если Дым периодически ловил чужие мысли и эмоции, то у Нагана и эта особенность была отшиблена. Он всю жизнь руководствовался рассудком и только рассудком, и о других людях, мотивах их поступков мог судить только по книгам. И уж точно не испытывал Наган ни жалости, ни угрызений совести, ни дружеского расположения ни к кому. Дым про это знал и все-таки ценил Нагана и доверял ему: иногда разум надежней чувств, и социопат нуждается в общении и поддержке не меньше остальных. Вот, додоверялся.

С Капустой дела обстояли еще проще: основная черта его характера – жадность, за что он и получил прозвище. Далеко не маленькой зарплаты контрактника Капусте не хватало. Он всегда искал способ, чтобы урвать еще кусок зелени, вечно клал деньги на депозиты, сам жил в комнате коммуналки, чтобы поменьше платить, и только вещи покупал дорогие – не мог отказать себе в шмотках, обуви и вкусной жратве.

Нагана теоретически можно было запугать, пригрозив смертью жены, Лены.

Капусту проще было подкупить.

«Я с ними разберусь, – подумал Дым – Вот спасу Аню, выясню правду, вернусь и покажу кузькину мать». Только бы выбраться.

Они отошли от дороги довольно далеко, но неизвестно было, велось ли уже преследование. Может, его и вовсе не будет: пригонят срочников, ничего не смыслящих в следах, пустят цепью, тогда уйти – вопрос везения. А может быть, озаботятся пропажей Алана и Дыма… Особенно если эта «База», куда их везли, незаконное формирование.

– Давай-ка их запутаем, – Дым остановился перед поваленной сильным ветром сухой сосной.

– Что предлагаешь?

– Пожар.

– С ума сошел? Дым, даже не думай. Посмотри, как сухо, лес загорится, сами не выберемся.

– Да нет, ты не понял. Якобы пожар. Главное, чтобы дыму было побольше.

Они наломали сухих веток, добавили зеленых. Расчистили от травы, моха и веток участок почвы, вырыли неглубокую яму. Куча хвороста занялась сразу, а хвоя, как и ожидалось, дала густой дым, сразу выдававший беглецов. Погода стояла безветренная, что гарантировало безопасность костра, и дым уходил прямо в небо.

Полюбовавшись несколько секунд, друзья повернули назад и в сторону – так, чтобы обойти костер по широкой дуге. Преследователи, конечно, сейчас ломанутся прямо на приманку, и Дым с Аланом окажутся у них в тылу, а оттуда уже выберут другое направление – в принципе все равно, куда идти, а лес кажется огромным, многокилометровым.

– Что интересно, – произнес Алан, – лес нехоженый, а зверья не видно. Ни троп, ни следов. Будто даже кабаны не водятся.

И накликал. Дым давно замечал: стоит кому-то удивиться, мол, «нет тут этого» или «тихо как» – начинаются неприятности.

В зарослях молодых елок раздалось поросячье похрюкивание и повизгивание. Понятно, что о домашних свинках речи идти не могло, а вот о выводке диких – вполне.

Беглецы замерли. Кабан сам по себе – животное неприятное, лучше с ним не встречаться, особенно без оружия. А уж свиноматка – это вообще кошмар. Материнский инстинкт делает опасной изнеженную горожанку, что уж говорить про дикое животное, весящее больше взрослого мужика.

– Тихо, – прошептал Алан.

Пистолет был у него. Алан взвел курок и прицелился в сторону кустов, держа палец на спусковом крючке. Конечно, из «макарова» фиг убьешь зверя: прицельная дальность метров тридцать, дальше – если только метнуть и рукояткой в лоб зарядить… Дым достал нож. У Зямы и нож был никакой – безымянный тесак из хреновой даже на вид стали, тупой, как валенок. Зато длинный, клинок – сантиметров пятнадцать.

Через елки кто-то ломился. Должно быть, свиноматка учуяла людей и решила дать отпор.

Алан медленно выдохнул, сосредотачиваясь.

Туша выпрыгнула из зарослей и замерла, слепо таращась маленькими, красными глазками.

Со свиньей существо имело лишь отдаленное сходство. Дым сразу поверил и в радиацию, и в мутантов, да кто угодно поверил бы, увидь такое не в кошмарном сне, а наяву.

Во-превых, свинья была огромна – раза в два больше самого крупного «нормального» экземпляра. Во-вторых, шкуру ее, бугрящуюся, обвисшую толстыми складками, покрывали наросты, похожие на полипы, и гноящиеся язвы. Вытянутое рыло хищно шевелилось, а из пасти торчали натуральные бивни – две пары. Не животное, а машина убийства.

Алан выстрелил. Наверное, он целился в глаз, но попал в морду. Мутант мотнул головой и прыгнул на них – так быстро, словно был на пружинах.