Млечный путь Зайнаб. Шах-Зада. Том 3 - Гаджимурад Гасанов

– Так я делаю, чтобы они не проснулись после вчерашнего сытного ужина, чтобы они не почувствовали запах ваших тел…

Главный шаман стал рядом с Надыр-шахом, под руку повел его к озеру, усадил на небольшой валун, накрытый черным войлоком. А визиря и командиров дружин поставил так, чтобы луна очутилась у них слева, со стороны спины. Вооруженная дружина встала вокруг этой процессии, спинами друг к другу.

– Теперь, Великий шах, смотрите, смотрите на водную гладь озера!

Шаман ткнул пальцем вниз, на гладкую поверхность озера, на которой от края до края озера, расширяясь, тянулась кроваво-красная лунная дорожка. Вся гладь воды, обхватываемая лунной дорожкой, была охвачена странными изображениями вооруженных воинов, разных животных и странных людей. Тени, отражаемые от косых лунных лучей, на волнах создавали резкие контуры сражающихся верхом и пешим способом воинов, в то время как другая сторона волн почти сливалась с освещенным кровавым фоном. Сноп серебряных лучей луны, вечерний закат, отражаемые на глади озера, создавали ассоциацию с алой кровью, проливаемой из ран пораженных вражеских воинов.

Среди теней воинов, отражающихся на водной глади, были видны и фигуры каких-то птиц с длинными шеями, огромных змей.

Холод пробежал по спине Надыр-шаха. Люди из его свиты с ужасом отворачивались от страшных кровавых картин, появляющихся на глади озера. А нукеры шаха со стоном падали на колени и навзрыд плакали.

– Он тут выходит из воды, – прошептал главный шаман.

Все поняли, кого главный шаман имеет в виду.

Не успела свита шаха от страха еще прийти в себя, как в нескольких шагах от них из воды стала выходить огромная фигура косматого человека, с головы до ног покрытая речной тиной.

– Это он! – с придыханием прошептал шаман.

Свита шаха упала на колени, нукеры легли ничком вниз. Перед шахом возвышалась и колыхалась странная фигура высотой в два человеческих роста.

– Всем зажмуриться! – приказал шаман.

Едва свита шаха успела зажмурить глаза, как легкое веяние пахнуло им в лицо; пряди их волос зашевелились, стали дыбом. Раздался глухой длительный свистящий звук со стороны огромной фигуры и стоящего рядом с ними шамана.

Шах сидел, как белое изваяние. Визирь и командиры вздрогнули, со страхом отворачиваясь от духа воды. Шаман стоял над ними с поднятым выше их голов бубном. Он, потихоньку бормоча странные слова, начал ходить вокруг странной фигуры духа воды. Временами раздавалось странное жужжание со стороны то ли водного духа, то ли главного шамана. В это время легкое дуновение коснулось и лица шаха.

Бормотание главного шамана усиливалось, оно раздавалось все громче и громче. По временам оно прерывалось странным жужжанием, а за ним следовало сопение, тяжелое холодное дыхание духа воды.

Между тем шаман, ударяя в бубен, стал вертеться, все ускоряя шаг. За ним в пляс пустилось странное существо, которое он называл духом воды. Теперь шаман не только жужжал, но и постукивал по бубну, а бормотанье его делалось все громче и резче.

По временам шаман испускал какие-то глухие стоны и снова принимался произносить непонятные обрывки речи. Шах недоумевал: в этом бормотании он не разбирал ни слова.

Танец шамана и духа воды перешел в какое-то безумное беснование. Шаман кричал, делал рожицы, дико вращая глазами, размахивал бубном. Он неожиданно подбежал к духу воды и обнял его, затаскивая в озеро. На краю озера дух воды неистово закричал. Все, кроме шамана и шаха, попадали на землю, пряча лица в ладони. На краю озера дух воды исчез, шаман упал, завопил страшным голосом.

Надыр-шах подбежал и в ужасе глядел на упавшего лицом вниз шамана. Некоторое время шаман лежал, как мертвый, с остановившимся, бессмысленным взглядом. Потом зашевелился, повернулся, приподнялся на локте и сел на гладкий камень. Несколько раз он глубоко вздохнул, тяжело набирая в легкие воздух. Наконец он поднялся, вытер мокрое от пота лицо. Бубен лежал рядом. Он три раза обошел вокруг бубна, бормоча непонятные слова, приподнял его, кончиками ногтей начал скрести по натянутой шкуре.

Луна спряталась за обрывками густых, кроваво-сизых облаков на западе. Но еще все было видно. Острые зубцы скал на другом берегу озера зловеще выступали в медном закате. Вечерние сумерки были ясны. Легкие тучи собирали свои кудри, уносили в наступающую ночь. Узкий котлован Аймакинского ущелья стоял темным, зловеще отталкивающим.

С гор на озеро набежал легкий вечерний ветерок. Озеро заволновалось, зарябило. Из-за туч низко над озером показался диск огромной кроваво-красной луны. А за ней по глади взволнованного озера потянулся узкий длинный алый шлейф. На волнах озера зловеще подпрыгивали, разбрасываясь в лунном свете, мрачные черные чешуи.

Каменным выступом у берега озера на фоне лунного диска обозначились фигуры четырех людей. Двое в длинных черных халатах с капюшонами на головах были вооружены кривыми саблями. На головы других двоих были надеты кожаные мешки, руки были завязаны назад. Главный шаман сделал в ту сторону условный знак рукой. Люди в черных халатах с капюшонами вдруг разом столкнули в озеро людей с мешками на головах.

Неожиданно из лунной дорожки вырос дух озера с огненным мечом в правой руке, облепленный кровавой металлической чешуей. За ним из озера вереницей выходили воины в шлемах, облаченные в латы медно-красного цвета. Они шли в сторону главного шамана с Надыр-шахом.

Изумленный шах с его окружением в ужасе отступали назад.

– Владыка Вселенной! – прошептал главный шаман. – Дух воды принял наши жертвоприношения, только что сброшенные в озеро. Один из них был астрологом, другой воином дружины Муртузали-хана, сына Сурхай-хана. Дух воды говорит, что победа будет за вами. А против горцев выступить надо завтра с зарей.

А дружина водного духа, гремя оружием, сверкая чешуей и кроваво-медными латами, все росла и стройными рядами шла в сторону заката…

Надыр-шах уверенно глядел на расплывающиеся в сумерках просторы гор и теряющиеся в зияющей глубине аулы. Он был уверен, что скоро все эти аулы будут в его власти.

«Мои звездочеты неделю не выходят из своих палаток, обращая свои взоры к звездам, – с сарказмом размышлял шах. – Главный звездочет мне докладывал, что по звездам он высчитывает день, когда я удачно выступлю против горцев. Звездочеты в один голос повторяют, что удача будет за мной. То же мне говорил и главный шаман. Хотя странно: во всех предстоящих походах и сражениях мой главный шаман и главный придворный звездочет предсказывали мне удачу. А когда они осмеливались предсказывать по-другому?! Хотя главный шаман не лишен таланта, как сегодня ночью. Им повезло, что я удачливый и могущественный полководец. Они, несчастные, не догадываются, что в тот день, когда от меня отвернется удача, их головы первыми будут торчать на осиновых кольях. Мне кажется, что звездочет не так умен, чтобы понять, что не звезды и не луна управляют судьбой великого падишаха. Звезды всего лишь освещают путь, по которому я веду своих воинов к победе…»

Сколько звезд видно на небосклоне, столько же сигнальных огней горело на вершинах Андалала, оповещая горцев, что враг находится рядом и его очень много. А в это время в небольших ступах, горных крепостях, на некоторых дозорных пунктах безостановочно грохотали барабаны, возвещающие о надвигающейся угрозе со стороны персов.

Новости в горах разносятся быстро, особенно связанные с безопасностью родины. Известие о том, что на местности Хициб поднялся небесно-голубой шатер шаха и что вчера вечером туда перебрался шах со своим гаремом и свитой, разнеслось по многим аулам и селам Дагестана.

Горцы и воины, находящиеся на дозорах, передавали друг другу и другие, не менее важные известия:

– Говорят, из Кази-Кумуха к нам со своими дружинами прибыли сыновья Сурхай-хана!

– Если бы вы знали, какими богатырями выросли сыновья Сурхай-хана!

– Сущие богатыри, настоящие полководцы. Любой отец гордился бы такими сыновьями!

– Говорят, Сурхай-хан с женой, чтобы дать сыновьям возможность вырваться из Кази-Кумухской крепости, сдался в плен шаху!

– Сурхай-хан – умный полководец, он просто так к шаху в заложники не пойдет! Этот старый лис задумал хитрый ход, а главный перс попал в его мышеловку.

– Как?

– А так. Сурхай-хан решил выиграть время, чтобы в Андалале за это время успели приготовить к встрече с его войском.

– Конечно, Сурхай-хан не простой человек, чтобы за милую душу сдаться персидскому шаху.

– Он всегда добивается того, что задумал.

– Усмирил же Сурхай-хан шаха у себя в Кази-Кумухе! Скоро месяц, как Надыр-шах не переступает границы Андалала. Сурхай-хан напугал шаха, что горские правители собрали войско в два раза больше, чем он. Шах поверил и дожидается подкрепления из Персии.

– Выходит, шах боится нас, не решается первым напасть?!