Результаты оперативно-розыскной деятельности в уголовном судопроизводстве - Валерий Зажицкий

Представляется, что суждения автора несколько тенденциозны, а опасения значительно преувеличены. Но несомненно одно – необходимы уточнения. Конспирация – это «методы, применяемые нелегальной организацией для сохранения в тайне ее деятельности и членов; соблюдение тайны»[91]. Отсюда следует, что методы конспирации направлены на обеспечение негласного характера оперативно-розыскной деятельности. Иначе говоря, конспирация – одно из основных условий негласного применения оперативно-розыскных сил и средств. Такой вывод согласуется с ч. 4 ст. 15 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности», в соответствии с которой органы, уполномоченные эту деятельность осуществлять, имеют право «использовать в целях конспирации документы, зашифровывающие личность должностных лиц, ведомственную принадлежность предприятий, учреждений, организаций, подразделений, помещений и транспортных средств органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность, а также личность граждан, оказывающих им содействие на конфиденциальной основе». Из сказанного следует, что конспирация не может рассматриваться в качестве самостоятельного принципа данного вида деятельности, ее правильное понимание и применение возможны только в органическом единстве с негласной стороной оперативно-розыскной деятельности.

Сложности возникают и при объяснении и практической реализации принципа сочетания гласных и негласных методов и средств. Как уже сказано, правовое предписание, определяемое в законе как принцип, имеет императивное значение. Следовательно, при осуществлении оперативно-розыскной деятельности должно быть обеспечено сочетание гласных и негласных методов и средств. Но реализовать сочетание этих двух противоположных начал в подавляющем большинстве случаев невозможно. По общему правилу, оперативно-розыскная деятельность, осуществляемая в рамках конкретного дела оперативного учета, может стать достаточно эффективной при условии, если с самого начала и до завершения она будет негласной. Есть веские основания полагать, что при ведении дела оперативного учета все проводимые оперативно-розыскные мероприятия, предусмотренные ст. 6 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности», нецелесообразно предавать огласке. Напротив, следует принимать меры к тому, чтобы факт их проведения и полученные результаты не стали достоянием посторонних лиц.

Таким образом, интересам оперативно-розыскной деятельности в большей мере соответствует принцип ее негласного характера. В. П. Дементьев прав в том, что оперативно-розыскная деятельность носит не преимущественно негласный характер, а исключительно негласный характер. Он признает негласность не просто исходным положением, а ключевым принципом оперативно-розыскной деятельности, который, несмотря на свое кажущееся сходство с принципом конспирации, имеет вполне самостоятельное значение. В принципе негласности находит отражение самое существенное свойство оперативно-розыскной деятельности, которое определяет ее место в системе правоохранительных органов и обусловливает наиболее общие подходы к ее организации и тактике[92]. С подобными рассуждениями нельзя не согласиться. Разумеется, такой подход вовсе не исключает применения в случае необходимости гласных методов и средств, но основу оперативно-розыскной деятельности они составлять не могут.

В научной и учебной литературе по оперативно-розыскной деятельности в качестве самостоятельного выделяется принцип наступательности. Его основное содержание усматривают в своевременном принятии мер, с помощью которых упреждаются действия преступников. Например, А. Г. Маркушин разъясняет, что наступательность реализуется путем осуществления постоянного оперативного поиска в целях своевременного обнаружения необходимой информации и принятия мер, отражает разведывательный характер оперативно-розыскной деятельности, которая обеспечивается высокой оперативной готовностью, позволяющей оперативным аппаратам максимально быстро и организованно, а главное – результативно использовать силы и средства оперативно-розыскной деятельности. В свою очередь, на уровень оперативной готовности большое влияние оказывают такие факторы, как качественное состояние источников оперативной информации и постоянное поступление данных, наличие хорошо отлаженной системы информационно-аналитической работы, высокое профессиональное мастерство оперативных работников, эффективное использование современной специальной криминалистической техники и др.[93] Несомненно, все то, что автор обозначает термином «наступательность», правомерно считать основополагающей, фундаментальной идеей оперативно-розыскной деятельности. Однако нельзя не учитывать, что сам этот термин не используется в тексте Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности»: его полностью заменяет термин «оперативность». В тексте Закона встречаются следующие словосочетания: «оперативно-розыскная деятельность» (ст. 1–5 и др.), «оперативно-розыскные мероприятия» (ст. 6–9 и др.), «оперативные подразделения» (ст. 1), «оперативно-служебные документы» (ст. 12, 21), «оперативно-технические силы и средства» (ч. 3 ст. 6), «дела оперативного учета» (ч. 8 ст. 10). Из каждого из них слово «оперативно» вполне могло бы быть исключено. Следовательно, название оперативно-розыскной деятельности могло быть более кратким – розыскная деятельность. Однако добавлением термина «оперативный» подчеркивается ее динамичный характер, а также то обстоятельство, что она призвана упреждать действия преступников, направленные на подготовку к совершению преступления либо на сокрытие следов преступления или принятие других мер, препятствующих раскрытию преступления. Это свойство розыскной деятельности непосредственно влияет на организацию и тактику ее осуществления и, что особенно важно, непременно должно учитываться при дальнейшем совершенствовании ее законодательной регламентации[94].

Термин «оперативный» в большей мере отражает рассматриваемое свойство розыскной деятельности, чем термин «наступательность». Следовательно, ему необходимо отдать предпочтение и говорить именно о принципе оперативности. Такой подход выражен в Комментарии к Федеральному закону «Об оперативно-розыскной деятельности» и его следует признать вполне обоснованным[95].

Существенное значение имеет следующий вопрос: если в том или ином законе в отдельной статье закреплена система правовых принципов, то правомерно ли на основе анализа законодательных предписаний дополнять ее, то есть формулировать другие принципы? Как было отмечено ранее, иногда законодатель отдельные статьи закона, посвященные принципам, озаглавливает «Основные принципы» (например, ст. 2 Федерального закона «О лицензировании отдельных видов деятельности» от 16 сентября 1998 г.), предоставляя тем самым правоприменителю возможность формулировать другие принципы, которые не включены в систему принципов, выраженную в законе. Поэтому если закон прямо не запрещает формулировать на основе анализа соответствующих предписаний другие принципы, отсутствующие в статье, посвященной основным принципам, то делать это вполне допустимо. Вместе с тем следует отметить, что сформулированные в результате правоприменения принципы нельзя считать второстепенными.

По пути формулирования других принципов оперативно-розыскной деятельности на основе анализа предписаний закона идут отдельные авторы, но, к сожалению, результаты бывают не всегда удачными. Основная причина этого кроется, прежде всего, в том, что при дополнении системы принципов не всегда учитывается научно аргументированное понятие принципов в праве[96].

Необоснованное включение в систему принципов данной деятельности положений, которые в действительности таковыми не являются, может привести к искажению представлений о сущности и задачах оперативно-розыскной деятельности, к деформации правосознания сотрудников оперативно-розыскных подразделений, а также граждан и, что особенно важно, отрицательно сказаться на правоприменительной деятельности, дезорганизовать ее. Досадно, что подобные негативные явления способны вызвать отдельные комментарии к Федеральному закону «Об оперативно-розыскной деятельности», основное назначение которых состоит в правильном и всестороннем разъяснении его предписаний.

Так, авторы одного из комментариев к Федеральному закону «Об оперативно-розыскной деятельности» полагают, что принципы оперативно-розыскной деятельности закреплены не только в этом Законе, но и в законодательных актах, определяющих нормативно-правовой статус органов, осуществляющих эту деятельность. На основе анализа Закона РСФСР «О милиции» от 18 апреля 1991 г. с изменениями и дополнениями от 18 февраля и 1 июля 1993 г., Положения о федеральной государственной службе, утвержденного Указом Президента России от 22 декабря 1993 г., Федерального закона «О внешней разведке» от 10 января 1996 г. и Федерального закона «О государственной охране» от 27 мая 1996 г. в систему принципов оперативно-розыскной деятельности они включают гласность, внепартийность, разделение полномочий федеральных органов исполнительной власти, входящих в состав сил обеспечения безопасности Российской Федерации, и взаимодействие органов обеспечения безопасности. В частности, говоря о Законе РСФСР «О милиции», они приводят следующие основные аргументы в пользу принципа гласности оперативно-розыскной деятельности: в настоящее время сформировано оперативное законодательство, в связи с чем общие положения оперативно-розыскной деятельности и вопросы, касающиеся ее субъектов, доступны для общественного ознакомления и обсуждения; общественность через средства массовой информации и другие формы в законодательном порядке наделена правом получать сведения о деятельности органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность[97].