Зов крови - Андрей Посняков

Так вот, без книжки-то умной, что еще на посту делать, как от скуки спастись? А думать, рассуждать – все равно о чем – лишь бы не уснуть, лишь бы каждое шевеление на периметре для себя отметить – вдруг да отец-командир решил посты проверить? Бывало, частенько такое случалось и тогда уж разгильдяям никакого спуску не было. Как говорил незабвенный старшина: «Тут вам армия или перловку жрать?!»

А вот сейчас армейские уроки-то пригодились, хоть Рад уже и не был тем птенцом желторотым – младшим сержантиком, подросточком сопленосым, что обычно из себя бывалых солдат корчат – перед «молодыми», естественно. Перед старшиной-то поди-ка, покорчи… ха!

Родион знал – нужно о чем-то думать и – при этом – все кругом слышать, все видеть, все чувствовать – опыт был. Вот и думал сейчас, прислушиваясь ко всему, что в лесу творится.

Армию вот вспоминал – что еще вспомнить молодому, недавно отслужившему парню? Вождя Аттилу, если только, да еще Варимберта-херцога, да… жену-супружницу – Хильду. Как там она? Добралась ли хоть куда-нибудь? Нашла ли своих?

Так! Вот об этом сейчас как раз думать не надобно – волнительно слишком. И сердце сильнее забьется и дыхание громче станет, да и мускулы напрягутся – рука невзначай шевельнется да заденет ветку. Тут и птица, рядом сидящая, вспорхнет, заголосит, заругается:

– За-чем спуг-нул? За-чем спуг-нул? Вот вражины-то и догадаются, враз нагрянут. Об армии, об армии надобно думать… или вот, о туризме, о приятелях-сверстниках. Хотя… вернувшись после службы, молодой человек вдруг ощутил, что с ровесниками-то ему еще даже скучнее, чем лютой зимой на посту. И дело вовсе не в том, что те в массе своей слабо себе представляли, кто такой Макс Вебер и какие бывают типы социальных действий, нет. Многие как раз в этом смысле людьми были подкованными, умными, еще бы: почти все – студенты. И вместе с тем – дети голимые. Двадцать лет, а до сих пор грязные носочки-трусики из общаги мамкам возили – стирать. Чтоб еду себе приготовить – об этом вообще речи не шло, упаси, Господи! А неразумные мамаши этой всей безответственной детскости потакали: ах, ах, мальчик учится, некогда ему бытовыми проблемами заниматься… потом и до другого доходило – ах, ах, мальчик женится. Вот именно – не мужчина, мальчик. Амбициозный, но ни за что не привыкший отвечать, мальчик лет двадцати пяти. Вечный подросток. А если еще и жена такая же попадется – вообще хана! На родительской шее – всю жизнь. Родители в институт «устроили», от армии «спасли», потом – через знакомых – в «хорошую фирму» (или – в свою) на необременительно денежную должность, каким-нибудь «стратегическим менеджером» с хорошим окладом. Все хорошо, все прекрасно, только вот родители-то не вечны, а сам так и не научился ни за что отвечать, хотя уже и дети собственные в колясках пищат. Случись что – такой вот дурачина даже таксовать не пойдет, потому что лень, да и не приучен, привык, что все с неба валится. Много, много таких, куда больше, чем нужно бы… да и нужны ли такие? Вряд ли.

Чу!!!

Рад осторожно повернул голову – показалось, будто почти совсем рядом, в полусотне шагов, как-то по-другому защебетали птицы. Что там такое-то? Кусты… смородина? Нет, малинник. Малиновка, значит. Или – иволга, пеночка тоже может быть. Жаворонок – жаворонок обычно в высокой траве гнезда вьет, из нее, из травы, вверх и взмывает.

Малиновка, иволга – не важно, сейчас куда важнее другое. Ну, явно не так заверещали! Не беззаботно, как вот только что, а тревожно, словно бы предупреждая:

– Чу-жой и-дет, чу-жой и-дет! А им уже рядом откликались, советовали:

– Ле-ти-те, ле-ти-те!

Беглец насторожился. Ага! Вот послышался чей-то голос… приглушенный, будто кто-то кому-то что-то сказал-приказал. Преследователи не выдержали первыми! Да где им, подросткам, терпения набраться – хоть и охотники, а возраст-то юный все равно свое берет. Да и гормоны играют.

Ну-у-у… вот уже шаги-то совсем рядом. Да вот же она – тропа, не далеко от нее и ушел в темноте-то. А на тропе – трое! Нет, четверо. Идут один за другим, словно индейцы – след в след ступают. Трое с луками, один – впереди – с рогатиной. Ага, вот первый остановился – повернулся, шепнул что-то. Остальные дружно кивнули… разошлись. Двое влево свернули, а двое – вправо. Как раз туда, где затаился Рад. Все правильно – по секторам лес разбили, сейчас каждый свой сектор прочешет. Молодцы, сообразили – умные. Только все равно – дурни. Такому опытному рубаке, как князь Радомир, открутить головенки этим подросткам – дело настолько плевое, что и говорить нечего. Вот, как поближе подойдут, так и пырнуть рогатиной одного да сразу тут же – второго. В сердце попасть – не проблема, не вскрикнут, на помощь не успеют позвать. Вот только бы спроворить все гладко, чтоб почти сразу – обоих. Второй-то ведь может и успеть сигнал криком подать.

Ну, подаст? И что с того? Они ведь и так примерно знают, где беглец прячется. Даже не беглец – беглецы, про Хильду тоже забывать не надо. Хильда…

К реке надо выходить – там тропы, дороги, там, если что, и своих встретить можно. Даже если к болоту пойдут, все равно, у реки, у излучины. Сторожей выставят – больно уж удобное место. Значит – к реке… Во-он туда, против солнышка. Преследователи – те, двое – как раз к речке и выйдут.

Пропустить, а потом двинуть за ними? Ага… заметят! Охотники же, к лесу, к чащобе привычные. А Рад, сколько в этой эпохе не жил, а все ж по лесу, как индеец, бесшумно ходить так и не научился. Это уж, верно, врожденное, так вот ходить, чтоб ни одна веточка, ни один листик, ни один сучок… Тогда – валить их! И – без всякой жалости, главное – тихо. Расправиться – и к реке.

Поудобней перехватив рогатину, князь сменил позу и приготовился к рывку – парни уже приближались к его убежищу. Еще десяток шагов и… Выскочить – ударить одного тупым концом копья в челюсть, второго – сразу в грудь, в сердце, затем – туда же – и упавшего первого. Если в челюсть – не закричит, не сумеет, застонет только – да кто его стон услышит? Остальные-то далековато уже.

Ага… ну, давайте, давайте… Пять шагов осталось. Три… Два…

Радомир не успел выпрыгнуть – парни вдруг настороженно замерли, словно бы почуяв опасность. Неужели – заметили?

Да нет…

– Слыхал? – преследователи переглянулись – щуплые, и двадцати лет нет – подростки в рубищах, с луками. У одного за поясом – нож с костяной рукояткой.

Нож-то пригодился бы…

– Будто бы лошадь ржала! Во, слышишь – снова. Там, у реки… где могила Урмака!

– Да, там. Наши слыхали ли?

– Должны… Надо проверить! Бежим!

– Осторожней только, Лютоня. Парни, закинув за спины луки, побежали по звериной тропе, тут же скрывшись из виду.

Чуть выждав, беглец бросился следом, справедливо полагая, что в данный конкретный момент ребятишки сии будут заняты вовсе не тем, что делается позади. К речке бегут, к могиле. Рад хорошо помнил то место. Еще бы! Главное, и книжку где-то там потерял – «Чума». Может ведь и пригодиться книжечка. Если жива еще, если в костер не кинул никто.

Ударили по лицу ветки, Радомир тряхнул головой, пробежал еще пару десятков шагов да замедлил шаг, осмотрелся. Чаща закончилась, впереди, на лесной опушке, зеленели кусты – малинник, бузина, дрок, за которым покачивались пурпурные цветки иван-чая. Вот именно, что покачивались – а ветра-то, между прочим, не было!

Значит, там те двое и скрылись вот только что. Не нарваться бы на остальных, а с этими справиться можно. Впрочем, и с остальными – не шибко-то хлопотно. Ой, ой – расхорохорился-то! Рад даже посмеялся сам над собой на бегу. Этих болотных мальчиков не стоит недооценивать, чай не маменькины сынки-студентики, а люди, ко всему привычные и жизнью изрядно побитые. Охотники! Добытчики! Стрелки, без всякого сомнения, меткие – таким что лося завалить, что Радомира-князя. Ну и что с того, что князь силен да во владенье оружием ловок. Лось тоже силен. От стрелы-то не убережет никакая сила… разве что Божия.

Господи, помоги!

Перепрыгнув случившуюся на пути ямину, беглец осторожно, ползком, поднялся на кручу и замер – впереди, прямо перед самым носом, блеснула река.

– А вот и еще один, – буднично, как бы между прочим, произнесли сзади.

Поймали! Поймали! Перехитрили все-таки, сволочи юные.

– Рогатину-то брось, паря. И поднимись.

Исполнив требуемое – а куда тут денешься? – молодой человек медленно повернул голову, увидев позади себя двух воинов в панцирях из бычьей кожи и в кованых шлемах. Один из воинов целился в беглеца из лука, второй сжимал в руке копье. Метательное копье – короткий готский дротик – фрамею.

Однако парни выглядели серьезно, куда серьезнее, нежели те, болотные. Вообще – кто бы это мог быть?

– Ну, иди, чего встал-то?

Князь пожал плечами и сделал шаг… внизу у реки показались всадники – трое… четверо… целый отряд. От конного не убежишь, разве что – по лесу. Так там другие враги. Или они заодно? Да нет, не заодно – внизу Рад увидел понуро стоявших оборванцев, тех самых парней, преследователей, только уже обезоруженных и связанных. Ну, слава богу, хоть так. Только… может быть – из огня да в полымя?