Посредник - Леонид Нузброх

– Задумчивый ты наш! Всё, время вышло. К доске!

– Я ещё не готов.

– Вот у доски и подготовишься.

– Эмиль Моисеевич! – взмолился я, – Но…

– Никаких «но»! Надо было меньше на девочек пялиться!

– Хорошо, иду.

За спиной преподавателя, как два огромных квадратных глаза, чернели две доски. У одной из них, переминаясь с ноги на ногу, стоял Францияну, занимавший по интеллекту одно из самых последних мест в нашей группе. Он должен был отвечать передо мной.

Это могло быть хорошо. Могло быть и плохо. Хорошо – потому, что на фоне его знаний любая сказанная мною глупость будет выглядеть, как мудрое философское изречение.

Плохо – слушая Францияну, Эмиль Моисеевич мог так разъяриться, что при первой же попытке сказать глупость, выставил бы меня за дверь.

Стерев с доски всё, что было написано предыдущим студентом, я, наконец, начал читать билет… и обомлел: первую теорему я знал! Знал – не то слово! В своё время, в преддверии контрольной, чувствуя, что «Закон Зебры» обязательно подсунет мне что-нибудь позаковыристей, пошёл я в библиотеку и выучил кроме основного, ещё два существующих варианта решения этой теоремы, так как считалась она одной из самых трудных. И оказался прав: эта теорема была включена в один из двух вариантов контрольной. Но мне, естественно, достался другой вариант. Зато теперь… Я расположил на доске все три варианта с подробным описанием решений так, что для остального уже просто не осталось места. Вторую теорему я не знал. Мог только в принципе объяснить, что откуда берётся, но доказательств не помнил. Третий же вопрос я не знал совершенно. Францияну с радостью откликнулся на мою просьбу и уступил мне половину своей доски. Думаю, попроси я и оставшуюся часть, он отдал бы и её, но в мои планы это не входило.

Проведя мелом вертикальную линию, я на свою половину доски переписал из билета условия второго и третьего вопросов. Больше места не было.

– Францияну! Что это ты за моей спиной доской приторговываешь! Или ты настолько сведущ в математике, что тебе и одного мелка достаточно?!

Францияну молчал, уставившись в пол.

– А ты-то что это вдруг расписался? – Эмиль Моисеевич внимательно прочёл все три варианта теоремы. – Ну даёшь! Это же не входит в программу!

– воскликнул он. – Удивил! Честное слово – удивил! А второй вопрос?

Я вкратце объяснил последовательность доказательства и замолчал, с ужасом ожидая любого дополнительного вопроса. Но Эмиль Моисеевич меня не слушал. Он вновь разглядывал первую теорему.

– Не ожидал от тебя! Молодец! И третий вопрос написал! – удовлетворённо констатировал он, даже не вникая в написанное на доске. – Вот, Францияну, учись, как надо сдавать математику! Да ещё без подготовки!

Преподаватель сделал запись и протянул мне зачётку. Не веря, что всё уже позади, я вышел из аудитории. За дверью меня ждал Михаил.

– Ну, что? Сдал?

Я посмотрел в зачётку и не поверил своим глазам:

– Пятёрка! Представляешь: пятёрка! Повезло твоей Ленке: будет жить!

Пройдя по коридору, я вышел на улицу. Перешёл на противоположный тротуар, к магазину. Подводу ещё не успели разгрузить, и лошадь понуро стояла, отгоняя хвостом надоедливых мух. Достав завалявшуюся в кармане конфету – свой студенческий НЗ (неприкосновенный запас), я протянул её лошади: «На, ешь!» Лошадь аккуратно губами подобрала её с моей ладони, потом посмотрела на меня одним глазом, и вдруг, хитро подмигнув, улыбнулась… А может, мне это показалось?

Посредник (повесть)

Тот вечер начался как и все предыдущие, и я думал уже, что он пройдёт так же тихо и скучно, как прошло большинство вечеров после возвращения из армии.

Я лёжа курил на диване и, от нечего делать, перечитывал «Дамское счастье» Золя. Было тихо. Комната была освещена слабым светом торшера и в этом мягком голубом сумраке скрадывались знакомые с детства очертания окружавших меня предметов.

Отложив в сторону книгу, я лёг на спину, бездумно уставившись в полумрак.

Виной ли тому бездумная расслабленность, или никем не тревоживаемая тишина, но мною медленно и неотвратимо овладевало грустное слегка тоскливое настроение.

Так бы, наверное, и прошёл ещё один вечер моей жизни, если бы неожиданно резко не зазвонил телефон, грубо оборвав тонкую паутину моих нестройных мыслей.

Через тридцать минут мы с другом уже входили в кафе, где молодая счастливая супружеская пара справляла своё первое семейное торжество – свадьбу.

Приглашённые стояли и довольно громко переговаривались, разбившись на малые и большие группы. Оркестр наигрывал какую-то современную мелодию. Ударник надрывался изо всех сил, заглушая и оркестр, напоминавший труппу бродячих музыкантов, и говор гостей.

Судя по разнице между длиной хорошо сервированных столов и количеством собравшихся гостей можно было предположить, что подготовительная часть подходит к концу и праздно ожидавшую толпу вот-вот пригласят к столу. Так оно и случилось.

Моей соседкой справа оказалась миловидная девушка, хорошо сложенная и с пышной причёской, неплохо гармонировавшей с её полным красивым лицом.

Что-то было в её внешности такое, что притягивало. Но я усилием воли заставил себя не обращать внимания на уже тлевший и готовый вспыхнуть и разгореться душевный пожар нового увлечения, так как решил в этот вечер ограничиться ролью бесстрастного наблюдателя.

Через некоторое время мы уже разговаривали, как давнишние знакомые, и я с увлечением слушал рассказываемые ею истории, пытаясь отличить правду от преувеличений и вносимых ею в рассказ изменений, так как знал уже, что женщины, в большинстве своём, всегда в душе немного актрисы, и очень часто, без долгих размышлений, придумывают такие удивительные происшествия, что просто диву даёшься и стоишь, пораженный целым каскадом прямо таки фантастических приключений, а ещё больше – изворотливостью женской логики. Заговорившись, мы не сразу заметили, что трапеза прекратилась, и приглашённые закружились в танце. Валя, так звали мою соседку, была приглашена на танец моим товарищем, а я, обведя скучающим взглядом зал, вышел из помещения на улицу и закурил сигарету.

Через некоторое время из дверей стали выходить разгорячённые танцем люди. Ко мне присоединилось несколько курильщиков, и начался разговор о невесте, свадьбе и, как обычно, обо всём понемногу.

Неожиданно раздался женский крик. Мы резко оглянулись. В нескольких шагах от нас стояла группа девушек, а немного поодаль, мужчина высокого роста лет тридцати, ещё в зале обративший на себя моё внимание атлетической фигурой, сжимал свои громадные кулаки стоя над лежащим на земле молодым человеком.

Поднявшись, парень посмотрел на Валю, стоявшую неподвижно рядом, и, повернувшись, медленно растаял в темноте.

Когда все сели за стол, я спросил у Вали, что произошло.

– Не хочу об этом говорить.

– Почему?

– Грустная история.

– И всё-таки, – не сдавался я.

– Это длинно и постороннему не интересно.

– А ты в двух словах.

– В двух словах? – Валя грустно улыбнулась. – Гнусная история.

– Ну, Валя! – Я произнёс это таким капризным тоном, что Валя сдалась.

– Хорошо. В двух словах и без дальнейших расспросов. Договорились?

– Договорились.

– Он хочет быть со мной. А я…я хочу, наконец, быть свободной от всего этого. – И вдруг сменила тон: «Свобода – это самое ценное завоевание революции». Не так ли?

Валя засмеялась и предложила тост за революцию, даровавшую женщинам свободу. Мы выпили. Потом я пил ещё и ещё. Спиртное, как обычно, лишь усилило щемящую скуку, которая, притаившись, только ждала удобного случая, чтобы завладеть своей жертвой. Появилось желание уйти.

Выйдя из зала, я словно переступил порог в другой мир. Было удивительно тихо. Прохладный ночной воздух приятно обдувал лицо.

В темноте я сразу же различил силуэт прижавшегося к дереву человека. Я подумал, что это, вероятней всего, Валин парень. Была такая резкая разница между освещённым шумным залом за моей спиной и фигурой одиноко стоявшего в ожидании человека, что я невольно проникся к нему чувством симпатии. Подойдя к нему, я спросил:

– Ты что, ждёшь кого-то?

– Да. Жду.

– Может, я могу тебе чем-нибудь помочь?

Поколебавшись, он тихо сказал:

– Помочь? Навряд ли… Хотя… Ты ведь сидишь рядом с Валей… Позови её, пожалуйста.

– Попробую. Жди тут.

Я вернулся в зал. Валя танцевала. Было заметно, что многие из присутствующих, особенно молодые парни, не отводили от неё восхищённых глаз. Ею действительно нельзя было не любоваться. Она была не то, что хороша, она была восхитительна в тот вечер. Нам довелось ещё видеться с ней впоследствии, но никогда больше я не видел её такой женственно красивой и обольстительной. Я подошёл к ней, когда закончился танец.

– Тебя ждёт на улице тот парень.

– Видеть его не хочу.

– Не изводи человека. Выйди и скажи ему, что это бессмысленно.