Лягушки королевы. Что делала МИ-6 у крейсера «Орджоникидзе» - Геннадий Евгеньевич Соколов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Крэбб и Дейвис на задании
Оставшись в одиночестве за столиком кафе, коммандер налил себе еще одну стопку коньяку из дорожной фляги и задымил сигаретой.
Его многолетний послевоенный контракт с Научно-исследовательским центром Адмиралтейства в Теддингтоне, на западе Лондона, истек год назад, в марте пятьдесят пятого. Его больше не привлекали к подводным спасательным работам или испытаниям новых видов подводного оборудования и вооружений. Он не занимался подготовкой «фрогменов» и даже подводной кино- и фотосъемкой. Все это было, к сожалению, позади. Остались лишь эпизодические заказы, вроде того, что чуть раньше предложил ему Тед Дэйвис. А в обозримом будущем — пустота, неизвестность. Семьи у Крэбба не было. С женой он прожил недолго и быстро развелся. Большого состояния не нажил. Оставалось лишь жить надеждой на перемены к лучшему.
12 апреля, четверг.
Лондон, Воксхолл Бридж Роуд,
лондонское отделение СИС
Тед Дэйвис пересек Уилтон-роуд и свернул за угол на Воксхолл Бридж Роуд. Здесь в большом доме без вывески и какого-либо обозначения располагалось лондонское отделение Сикрет Интеллидженс Сервис. Именно в этом здании планировались все разведывательные операции МИ–6, осуществлявшиеся на территории Великобритании. Дэйвис вошел в подъезд дома и, миновав пост контроля, поднялся наверх в кабинет шефа.
Передняя, меньшая часть здания СИС была занята под офисы. Рабочих мест для всех сотрудников отделения не хватало, поэтому помещения здесь напоминали развороченный муравейник. Тыльная, большая сторона дома была полностью отдана под технические службы, занимавшиеся прослушиванием телефонных разговоров и перехватом радиопередач большей части зарубежных посольств и иных иностранных миссий в Лондоне. Львиная доля работы, естественно, падала на прослушивание телефонов советского посольства и консульства на Кенсингтон Пэлас Гарденс.
Николас Эллиот
Дверь в кабинет шефа была открыта.
— Заходите, Дэйвис, вы-то мне как раз и нужны, — раздался голос Николаса Эллиота.
Шеф лондонского отделения СИС работал в разведке с середины тридцатых. Начав службу в МИ–5, он перед войной перешел в МИ–6–сначала в германскую секцию, а затем в секцию V, занимавшуюся контрразведкой, в частности перевербовкой немецкой агентуры в рамках знаменитой операции «Даблкросс». После войны эту секцию упразднили, и Эллиот на несколько лет был командирован за рубеж в резидентуры СИС в Турции и Швейцарии. С 51-го он работал в центральном аппарате на руководящих постах.
— Как прошла встреча с Крэббом? — не отрывая глаз от бумаг на столе, спросил Эллиот.
— Мы обо всем договорились, — коротко доложил Дэйвис, переступив порог кабинета.
В комнате у окна сидел приглашенный шефом Джон Генри. В его задачи входила координация действий спецслужб. Он только что вернулся из Портон Дауна, Центра разработки химического и биологического оружия, где с группой технических экспертов МИ–6 изучал возможности использования новых токсинов.
Один из вариантов операции «Страггл» предусматривал подачу нервного газа в вентиляционную систему дворца египетского президента с целью устранения Насера. Командировка в Портон Даун убедила Джона Генри в том, что реализация подобной авантюры неизбежно привела бы к многочисленным жертвам, что, естественно, было абсолютно неприемлемо. Полчаса назад он доложил свои соображения на этот счет Николасу Эллиоту. И не встретил возражений с его стороны.
Теперь речь зашла о подводной миссии «фрогмена» в Портсмутской бухте во время официального визита русских.
— Я не уверен, что Крэбб — это наиболее подходящая кандидатура для задуманной операции, — заметил Джон Генри. — Старик «Бастер» уже не тот, что был раньше. Подводником по контракту Крэбб не работает уже больше года. Он набрал вес, потерял форму, постарел, наконец, — попытался объяснить свою позицию Джон Генри.
— Ну и что с того? — вмешался Дэйвис. — В октябре прошлого года Крэбб прекрасно справился с аналогичной миссией, когда в Портсмуте гостил крейсер «Свердлов».
В повышенном тоне шефа отчетливо послышались нотки недовольства. Почувствовав это, Джон Генри тут же ретировался, решив немедленно исправить допущенную оплошность.
— Никаких других предложений у меня нет, — виновато пробормотал он в ответ. — «Бастер», безусловно, прекрасный аквалангист. И не раз доказывал это.
Спустя полчаса Джон Генри уже был в кабинете Ди-Джи на Керзон-стрит, где коротко доложил Уайту и его заму Роджеру Холлису о Крэббе и его предстоящей миссии.
— Что касается нашей скромной поддержки вашей операции, если она, конечно, понадобится, — сухо и без особого энтузиазма заявил шеф МИ–5, — то вы на нее можете рассчитывать. Как всегда.
Джон Генри уже собирался уходить, когда Роджер Холлис на прощание напомнил ему:
— Не забудьте получить «добро» Форин-офис на ваши «подводные упражнения».
— Майкл Вильямс позаботится об этом, — уверенно ответил Джон Генри.
— У него, кажется, скоропостижно скончался отец, — заметил между прочим Роджер Холлис.
— Передайте Вильямсу при встрече наши соболезнования, — попросил Дик Уайт Джона Генри.
Майкл Вильямс занимал в Форин-офис должность специального советника по связям с разведкой. Этот пост был создан в сорок втором году для обеспечения контроля и руководства со стороны правительства деятельностью разведки. Выпускник Кембриджа, Вильямс был опытным дипломатом с двадцатилетним стажем. Новый ответственный пост он занял в 55-м году, вернувшись на родину после многолетней службы в посольствах Великобритании в Испании, Италии и Аргентине.
Джон Генри знал, что запрос из Адмиралтейства по просьбе Николаса Эллиота уже был направлен Майклу Вильямсу за подписью контр-адмирала Инглиса. И отсутствие возражений от Вильямса руководство МИ–6 и Адмиралтейства расценили как согласие МИДа на предстоящую операцию. На деле же запрос остался без движения в толстой папке для служебных бумаг на рабочем столе Вильямса, бросившего на время все дела из-за кончины отца.
Хотя бы на время хотели забыть о делах и двое посетителей «Сент-Джеймс клуба»: Си-Эс-Эс — генерал-майор Синклер и Ди-Эн-Ай — контр-адмирал Инглис. Два Джона, два шефа двух разведывательных служб заказали себе в отдельном кабинете клуба хороший обед и после нескольких бокалов отборного французского вина были настроены к весьма неформальному времяпрепровождению. Но это настроение быстро подавила ставшая уже хронической и неисправимой за долгие годы работы в разведке привычка никогда и ни при каких обстоятельствах не забывать о делах.
— Скажите откровенно, контр-адмирал, — спросил Синклер, — почему вас так интересует подводная часть этих русских кораблей? Разве главная их начинка — вооружение и радары — не сверху? Какого черта вы все время лезете им под брюхо? Там же ничего, кроме железного корпуса, нет? Или вы им мину под ватерлинию подвести собрались?
— Бог с вами, генерал, — рассмеялся Инглис, — какую там мину?! Мы же
