А Саша делает, как может (СИ) - Козьякова Наталья Дмитриевна

— Встаем, Александра, — прошипел над ухом супруг. — Дары подданным буду вручать лично я. Вы стоите рядом и благосклонно улыбаетесь.

— Улыбаемся и машем, — осклабилась я, поднимаясь.

— Махать не нужно, просто улыбаетесь.

— Слушаюсь, мой женераль…

— О-о-о-о! — страдальчески обреченное от дражайшего супруга. Не, а что вы хотели, Ваше Высочество?! Я ж никогда столь долго не молчала, как нынче! Вдруг голос потеряю?! Кто тебе гадости говорить будет?!

Одна радость — второй этап зачета сдала.

С подарками подданным Энгельберт разобрался быстро. Кого-то наградил, кого-то в угол поставил. В смысле, пальчиком погрозил, сказал: «Ай-яй-яй», и обещал отшлепать, буде к следующей Праздничной Ночи виноватые не исправятся.

Я уж думала, что на этом все, и сейчас начнутся танцы.

Ага. Счас-то. А праздничный ужин не хотите ли?

А за окнами — ночь поздняя. Какой, нафиг, ужин в такое время?! Я ж после двенадцати ночи, почитай и не ем никогда. Разве что после мероприятия ко мне Гришенька завалится. Но это редко случается. Чаще братец у какой-нибудь пышечки ошивается.

Но иду. Торжественно, под руку с супругом, шествую к столу в большую столовую. Бедная наша бабуля Ланя! И когда она только успела такой стол приготовить?! Огромный, густо уставленный разнообразными блюдами. Прямо как у нас в деревне на свадьбе. Не запутаться бы в приборах.

Ага, Стрега рядом со мной усадили.

— Чтобы тебя фруктами не донимали, — сказал он, расправляя салфетку на коленях. — Я так понимаю — ставить в известность присутствующих ты не собираешься?

Я только вздохнула. Фрукты — это только на первый взгляд. Сказку лорд припомнил, не иначе. Кажется, это из шотландских преданий о черном заколдованном рыцаре. Девица искала супруга, украденного злой колдуньей. За плату согласилась та колдунья пустить девушку к рыцарю. А платой стали драгоценные камни. Да-да — из фруктов добытые. Обсуждали мы как-то этот вопрос с Аленкой. Мечта такая скромная была у подруги. Мол, здоров было бы: откусываешь яблочко — а внутри бриллиант с полпуда весом. И все — обеспечена на всю жизнь. Еще и детям останется.

Стрег мне четыре ларца таких «фруктов» подогнал. Подозреваю, что в гранатах — гранаты вместо семечек. В яблоках — бриллианты, в грушах изумруды чистейшей воды. А виноград, скорее всего — это янтарь.

— Не переживай, никто из присутствующих о моих подарках не вспомнит. Только о плаще. Да, оставь один танец за мной. Поговорить надо.

Фу, еще один зачет сдан. Лист салата я гоняла по тарелке, мечтая засунуть его супругу…. Куда-нибудь, чтоб неповадно было меня в темную по ужинам таскать. Вроде бы никаких нарушений этикета не отмечено. Убью Энгельберта.

— «У вас еще брачная ночь», — хмыкнул Стрег в моей голове. Аппетит пропал начисто.

— «Оно мне зачем?! — вызверилась я на бога. — Нашел, понимаешь, дурочку. Индейская национальная изба твоему принцу, а не подтверждение брака. Я за него замуж не собиралась. Сами втихаря провернули — сами и подтверждайте. А я устала уже, как после марафона. Два танца — и в кроватку. Или сбегу».

Стрег только вздохнул философски. Дескать — все. «Транвай»

ушел, девочка. Отбегалась.

Ага. А я прямо такая вся покорная, как овца на закланье. Бегу и тапочки теряю — до того жажду незваному супругу девственность свою подарить. Щаз! Обойдется принц. Пусть вон, газелей своих эльфийских пользует. Ему целое стадо пригнали, на выбор. Судя по жадным взглядам — любая за счастье сочтет.

— «Слушай, Юр, а сколько моему супругу лет? — озаботилась я внезапно. — Мне-то двадцать два. А он-то до своего совершеннолетия дожил уже?

— «Дожил, не переживай, — отмахнулся вилкой Стрег. — Ему пятьдесят восемь. Эдвин на пять лет старше. Так что все норм».

— «Ужасть! — прикинулась дурой я. — Старик совсем! То-то я смотрю — заговаривается. Ерунду всякую городит. Ему ж не жениться надо, а в дом престарелых переезжать, Альцгеймера лечить. Так и быть — я буду к нему раз в год заезжать, петушка на палочке привезу, игрушки там»…

— Леди! — вторгся в наш междусобойчик злой голос. — Вы наелись?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Да, мой лорд! — оскалилась я в голливудской улыбке. — А что?

— Тогда встаем. И через полчаса открываем бал. Первый танец — па-де-ван. Вы умеете танцевать?

А раньше спросить не судьба?

— «Падаван, Саша, падаван, — сообщил Стрег. — Справишься. Вы ж с Аленой его разучивали, кажется».

— Когда кажется — креститься надо, — одними губами прошептала я, подавая руку законному извергу.

— Второй танец — валенъез, — сообщил супруг, выводя меня в соседний зал, где уже были убраны ковровые дорожки и даже взгляду было скользко на этом паркете.

— «Вальс это, просто вальс, — вновь перевел с эльфийского на человеческий Стрег. — Доверься мне, я не подведу».

— Р-р-р-р!!!

Убью того, кто меня в этот мир закинул! Подушкой придушу. Или нет! Возьму на рыбалку, и заставлю пешней лунки вырубать! И плевать, что сейчас пешня не в моде! Буром даже у меня получается. А ты попробуй пешней помахать!

А потом еще и погоняю по протокам! С Раздумья через Каменскую, потом под Соколово, а оттуда до Алеуса и обратно и все пешком! На одном сале с куском хлеба и по морозу.

******

Начнем с того, что эльфийский Па-де-ван — это наш полонез. Или что-то близкое. Торжественное шествие пар по бальному залу. Круг туда, круг сюда, синхронно присесть, синхронно подняться. Не забыть стрельнуть глазками в соседа, продемонстрировать дамам, что мужик прочно занят, и тут же пообещать сдать его в прокат за определенную сумму. Потрепетать ресничками, мило покраснеть в ответ на интерес соседа, подарить лукавую улыбку тому, кто через проход на тебя пялится с жадным интересом. А муж твой в этот момент — будто жабу проглотил. И тошнит его, и урон чести — если даму бросить в середине танца. Хотя…. Ему-то даже поаплодируют. Дескать, надо же, какая леди попалась, бедного лорда аж стошнило. А леди — в моем, надо заметить, лице — можно сразу в кошачьем лотке закапываться. Хуже уже не будет.

Дудки, богоданный! Ты у меня этот бал до самой смерти не забудешь. До своей, заметь. На все тысячи лет жизни своей запомнишь, что женщину надо как минимум, за три дня в известность относительно своих планов ставить. А лучше — за год.

— Лорд Энгельберт, а у вас вся спина белая….

Лорд дернулся и сбился с шага. Подпрыгнул слегка. Подровнялся к общей массе.

Музыка звучит, мы шагаем. Поворот как раз у зеркальной стены. Его взгляд через плечо. Ага, Юр, так….

На правом плече мелькнула эльфийская вязь. Буквы, похожие на арабские. Мелькнула, задержалась на секунду.

А останавливаться нам никак нельзя, ведущие мы.

Энгельберт отчетливо скрипнул зубами. Идем дальше. Расходимся, поворачиваемся лицом друг к другу. Кланяемся.

Я, в полуприседе:

— Ваше Высочество, зачем вы сердце на щеке нарисовали?

Принц, испуганно:

— Ч-что?

Я, выпрямляясь, и подавая ему руку:

— Ой, да еще и стрелой сердечко пробитое, и кровушка так и капает….

Его правая рука машинально касается левой щеки. Злой взгляд в мою сторону.

Я, старательно шагая:

— Ах, все уже прошло. Иллюзия? И опять спина белая…

И так все полчаса, пока мы кружили под музыку по скользкому паркету. В зеркалах мелькали то его плечо с постоянно изменяющимися письменами, то щека с синюшным сердечком и лужицей такой же синей крови. Принц дергался и шипел, но танец продолжался и продолжался. До тех пор, пока в отражении не мелькнула надпись во всю спину. Крупными буквами и….

Надпись явно была нецензурной, потому что принц мгновенно побелел, на щеке задергались желваки, мои пальцы оказались стиснуты железной хваткой.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

И ведь я-то не виноватая! Разве что чуточку — не я же все эти иллюзии демонстрировала. Я еще не умею!

Нет, отпираться не буду, идея моя, но исполнение!

Исполнение Стрега! Кто ж знал, что его на пошлости пробьет?! Причем, все иллюзии доносились лишь до жертвы нашего специфического юмора.