А Саша делает, как может (СИ) - Козьякова Наталья Дмитриевна

А самое обидное — Стрегойский этот! Что стоило ему промолчать, не разбивать сердце мое девичье правдой-маткой. Я бы в глубине души надеялась, что со временем сумею отыскать дорогу на Землю, вернусь домой. Может быть, даже за минуту до выхода на сцену. Сумею избежать удара по голове и все пойдет как прежде. Будем мы с братцем Гришенькой на рыбалку ездить — благо, каникулы новогодние позволяют. В города, опять же, собирались смотаться, в «Драму» сходить, с друзьями-приятелями встретиться.

А теперь оказалось, что бабочке снилась жизнь на Земле.*

Так, Сашка, хандрить прекращай. Раз стерли тебя из всех проявлений земной жизни — значит, надо как-то втираться в структуру Элейнлиля.

Страдания и рефлексию отметаем, как бесполезное явление. Сначала обустроим свою жизнь в этом мире, а уж потом!

А потом, а потом будет суп у нас с котом. Жаль, кота у меня нет. Но, может, будет когда-нибудь.

Да, Сашка, поток сознания — он такой поток. Подхватил и тащит по порогам, только успевай уворачиваться. Муж еще этот….

— А что муж? — спросил Юрлоу, проявляясь рядом со мной. Я с трудом удержалась от слабого взвизга. Нет уж! Не дождется, собака иномирная!

— Муж у тебя хороший, Саш. Молодой, правда, а это недостаток, проходящий со временем, ты же знаешь.

Он присел рядом со мной на второе продавленное кресло.

— Еще скажи, что я должна прыгать от счастья, — фыркнула я. — Всю жизнь мечтала вот так внезапно, на вторые сутки знакомства, замуж выскочить. Да еще ни сном, ни духом об этом не зная.

— Саш, но ведь все девицы твоего возраста мечтают о принцах, — улыбнулся Юрлоу. — Поверь, я знаю, о чем говорю. Я же Ветер, как-никак. Слышу все, что произносится, даже шепотом. Ты тоже мечтала…. Мечтала, мечтала, не спорь!

Я снова фыркнула. Мечтала, что ж я — не девочка, что ли?! Так это когда было-то! В нежном возрасте семи лет, когда мне брат Гришенька книжку на день рождения подарил. «Дюймовочку». Красивая книжка была. С яркими картинками. И принц эльфов там был. С крыльями, как у стрекозы и в золотой короне. И до того мне этот эльф приглянулся, что я года три с книжкой в обнимку спать укладывалась. Потом, правда, повзрослела. «Хмель»* взялась читать. Ничего не поняла, конечно, зато нос перед тем же Гришенькой задирала. Мол, вот я какая умная, какие книжки взрослые читаю. Не то, что ты, в букваре застрявший.

За что и была бита. За косички дергана, щипана, царапана. Не умел в десять лет Гришенька драться, как нормальный пацан. Папа научил. Мой папа, надо заметить. С тех пор Гришенька меня не бил. Потому что я тоже драться научилась и братцу оплеухи только так отвешивала. Дрались мы долго, каждый раз до кровавой юшки. Потом как бабка отшептала.

А вот обижать меня Гришенька никому не позволял. Дескать, Сашка — моя сестра и только я могу ее бить-обижать, остальные даже близко не подходите.

Большущая слезища медленно выкатилась из левого глаза и хлопнулась на подол платья, расплывшись темным пятном.

— Са-а-ш! Чего ты?! — укоризненно протянул Юрлоу. — Кто уверял, что плакать в принципе не умеет?

Я только хлюпнула носом. Сидят тут некоторые. Личности божественные. Укоризну расточают, бедным девушкам в забористую тоску впасть не дают.

— Знаешь что, Юрлоу Стрегойский, а не пойти ли тебе! — буркнула я вытирая лицо полой его камзола, и примеряясь — нельзя ли туда еще и…. Не стала. — Дай хоть пострадать в гордом одиночестве, раз уж лишил меня Родины. В истерике биться не буду, однозначно. А пострадать должна, иначе меня на сто мелких Сашек разорвет.

— Саша, не я лишил тебя Родины, — как-то чересчур серьезно сказал Юрлоу. — Не я переместил тебя в этот мир. Честно говоря, меня ты и в том мире более чем устраивала. И уж меньше всего я хотел уничтожить все, что было с тобой связано на Земле. Прости, что выдал это так…. Грубо и бесцеремонно. По мне — хвост надо рубить сразу, одним ударом, а не по кусочкам. Один раз переболит, зарубцуется, заживет. «Спасибо» ты, конечно, не скажешь, но и в депрессию не уйдешь. Знаю я тебя.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Если не ты — то кто тогда? — отпустила я полу его камзола. — Кто тот умник, которому Элейнлиль не дорог?

— Ты не горячись, девочка, — мягко погладил меня Стрег по голове. — Мир точно ни в чем не виноват. А кто…. Это я выясню. Надеюсь, что не мои племяннички — экспериментаторы.

Мы замолчали. Не знаю, о чем думал Стрег, а мне почему-то вспомнилась колыбельная.

— Ветра спрашивает мать:

Где изволил пропадать?

Али звезды воевал,

Али волны все гонял…*

Слушай, так у Ветров и в самом деле есть мать? — спросила неожиданно даже для себя. Чего мне приперло это выяснить? Да кто ж меня, такую начитанную, знает?!

Стрег отвечать не пожелал. Ну и пожалуйста!

— Саша, ты постарайся наладить отношения с принцем, — сказал он. — Вам друг от друга никуда не деться теперь. Браки в королевской семье не расторгаются. Вы до самой смерти связаны. Да так, что он и налево сходить не сможет. В смысле — пожалей мужика.

И вот тут меня переклинило.

Лорд Юрлоу Стрегойский. Он же — Стрег.

Смерчи — они разные бывают. Я Бог Ветра, я знаю. Но рассказывать не буду. Ученые академики головы сломали, пытаясь разобраться — как смерчи образуются. Так пока и не узнали. Я подсказывать никому не собираюсь. Хотя бы потому что сейчас передо мной раскручивался настоящий снежный смерч.

Едва успел выкинуть этот смерч с галереи дома Энгельберта. И уже готов прибить самого себя. И за то, что пришел в образе нелюбимого девчонкой начальника. И за то, что ума не хватило подготовить девчонку. И за то, что сейчас в парке возле дома ненаследного принца эльфов бушевало…. Торнадо, смерч, вихрь — называйте как хотите, суть от названия не меняется.

Сашка там бушевала.

Гнулись и ломались вековые деревья, рушились на землю тяжелые снежные шапки, глухо гудели невидимые колокола. Откуда в парке колокола — не знаю. Но гудели так, что я испугался. А ну, как войдут в резонанс. Где потом будет жить принц с семейством?

И ведь остановить не выйдет. Или выйдет. Но боком, причем мне.

Сейчас я могу только отслеживать и ограждать место — чтобы взбесившаяся девчонка и в самом деле не разнесла все вдребезги и напополам.

Отслеживать и попутно пытаться понять — это что ж такое вышло из-под моих рук? Это кого же я создал, дав обыкновенной, в общем-то девочке силу стихии Воздуха?!

Не-е-ет, она уже не человек, далеко не человек. И не эльф. Не бывает у эльфов подобной силы, даже у самых сумасшедших. Мать моя, всех Ветров прародительница! Уж не создал ли я чудовище?!

— Лорд Стрегойский!!!

Принц. Ишь, как его ветром гнет — будто дубок на пригорке. Того и гляди — переломится. Держится, однако. Тулупчик запахнул, шапку на лоб надвинул, ломится сквозь снежную заверть.

— Лорд Стрегойский! Что там?! Что случилось? И где моя жена?

— Жена-то? Да там она. Ку-у-уда! Стоять! Только вас там и не хватало!

— Там же Саша! Она же погибнет!

— Погибнет — это вряд ли. Деревья переломает — это да. Вам жалко?

— Так это она?! Не может быть! Она же не маг!

— Не маг…. А что это меняет?

Принц смотрел на меня испуганными оленьими глазами. Какой повернутый на ми-ми-ми придумал эльфам такую внешность, хотел бы я знать?!

— Что вы хотите этим сказать?

Я только вздохнул, прислушиваясь к гудящим колоколам. Стихает, вроде бы. Вот вниз глухо шлепнулся последний ком снега. Донесся треск сломавшегося дерева. Еще один глухой удар. Дерево упало.

Тишина….

— Айда, заберем твою женушку, — хмуро буркнул я, снимая защитный купол. — Осторожней! Ноги не переломай.

Сашу мы нашли на бывшей полянке. Подозреваю, что буквально час назад полянка была по-своему прекрасна и живописна. Сейчас же….

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Сейчас же поляна была засыпана обломками деревьев вперемешку с комьями снега.

А в центре поляны стояла Сашка. Лицо белее снега, золотистые волосы вьются за плечами, хотя ветра нет и в помине.

— Как же она прекрасна, — побелевшими губами еле слышно выдохнул принц, замерев в двух шагах от девчонки.