Спицы в колесе Сансары - Надежда Первухина

— Что ж, ему повезло, сегодня последний день его жизни.

— Дурак! Тебе бы только пришить кого-нибудь! Пень неотесанный! Ты представляешь, что начнется, если в Чакравартине найдут труп!

— А мы его закопаем!

— Где, идиот?! — Повсюду плитка и камень, здесь же не роют могил, потому что здешние жители живут вечно!

— Тогда что же делать?

— Поднимемся в спальню, наверняка он там, и предложим ему вступить с нами в долю. Откажется — изобьем до полусмерти, прихватим вещички и деру!

— Толково.

— Еще бы. Недаром у меня голова круглая, а у тебя сплюснутая, как инжир!

Друкчен вскочил с кровати и заметался по темной комнате в поисках хоть какого-нибудь оружия. Из оружия нашлась только ночная ваза. Он схватил ее и встал в боевую позу.

Медленно отворилась дверь. И на пороге Друкчен увидал одного… нет, троих… нет, пятерых здоровенных мужиков!

— Не подходите близко! — сказал он дрожащим голосом. — Кто вы такие?!

Один из вошедших зажег потайной фонарь.

— Гляди-ка! — сказал он одобрительно. — А он храбрец, вооружился ночным горшком!

— Все равно, прежде чем ты меня прикончишь, я натяну его тебе на голову, — пообещал Друкчен.

— Будет тебе, добрый человек. Убери ты эту пакость. Мы с миром пришли.

— Сначала скажите: кто вы такие?

— Да вроде как… разбойники.

Россия, город Щедрый

Весна 2012 года

Лиза сидела у себя в комнате и вспоминала поцелуй, который случился у них с Глебом. Было, было что вспомнить. Но разве можно допустить такие отношения? Он — малек, студент, она — без пяти минут кандидат философских наук. Да и вообще…

Но тут Лиза посмотрела на себя в зеркало. Девушка с пылающими щеками, огромными блестящими глазами и алыми, с размазанной помадой губами ей, очевидно, понравилась.

— Плевать, — залихватски сказала Лиза. — Что будет, то будет.

И тут зазвонил ее мобильный.

Юля Ветрова.

— Привет, Юля!

— Благословенна будь, печальная красавица!

— Почему печальная? Я в отличном настроении!

— Хм… Это хорошо. Это радует. Какие у тебя новости?

— Я устроилась на работу.

— Все больше позитива в твоем голосе. И куда?

— Скорее, к кому. Ассистентом к профессору Верейскому.

— Вау! Это к тому старичку, что носится с привидениями и упокойниками?

— Да. Но он не такой уж старичок.

— Ха! Кому ты это говоришь? У меня с ним кое-что было. Он жуткий сердцеед, так что берегись. Не одни только привидения его возбуждают.

— Юль, у него есть внук.

— Та-а-а-ак!

— Ему девятнадцать лет.

— Еще раз та-а-ак!

— Сначала я спасла его от панков, а потом ассистировала ему на сеансе. И полчаса назад мы целовались.

— Взасос?

— Юля!

— Значит, да. Кисонька моя, я за тебя безумно рада. Кстати, если и профессор Верейский предложит тебе целоваться, и не только целоваться, не отказывайся. Старичок он пылкий.

— Юля!

— Ах, как приятно слышать твой голос! Вот это голос настоящей девушки, а не грымзы, которой ты была до сих пор! Я вынесу благодарность внуку профессора Верейского. И даже поцелуюсь с ним сама. Если ты не против.

Лиза расхохоталась.

— А что? Давай целенаправленно развратим внучка! Ведьмы мы или нет?

— Я не ведьма, — напомнила Лиза.

— Ничего, моей силы хватит на двоих. Кстати, что звоню: ты не забыла, что сегодня в полночь мы собираемся у моей тетушки Анны Николаевны Гюллинг?

— Ой, забыла, а зачем?

— Будем обследовать ее дом на предмет наличия комнаты, которой нет. Вспомнила?

— А, вот теперь вспомнила. И еще она говорила о каком-то Эликсире для богов…

— Это позже. Пока — комната. Так что полдвенадцатого ночи я за тобой заскочу на помеле. Я бы и так прилетела, но ты ж без помела летать боисси.

— Боюсь. Я и на помеле боюсь.

— Лизка, отбрось страхи! У тебя новая жизнь началась!

— Ну, в общем, да…

— Значит, до вечера! Держи хвост пистолетом!

Запикали гудки.

Лиза нажала на отбой и снова посмотрела на себя в зеркало. Нет, она действительно изменилась, причем в положительную сторону.

Это заметили и родители. Когда Лиза пришла на кухню пить кофе, папа сказал:

— Лизок, ты вся так и светишься. Хорошее настроение?

— Да, папа.

— А можно тебе его чуток подпортить?

— В смысле?

— У меня сейчас собрание представителей «Свободной России» должно начаться через полчаса. А мне к зубному срочно надо — пломба, зараза, вывалилась. Может быть, ты съездишь вместо меня?

— К зубному?

— Ха, юмористка. На собрание. Выручи, дочка. Один раз!

— Ладно, пап, так и быть. Но за это ты мне купишь шампанское и коробку конфет «Вдохновение».

— Обязательно! Так я побежал к зубному?

— Стоп, папа. Ты мне не сказал, где у вас проходит это ваше собрание.

— А, ой, ну конечно. Ночной клуб «Казанова» знаешь?

— Ого! А вы не мелочитесь!

— Само собой. Езжай туда, а на входе тебе объяснят, в какой зал идти. Все, целую!

И папа слинял. Такое впечатление, что его ждал не только зубной врач.

Мама допила кофе и поцеловала дочку в макушку:

— Ты сегодня действительно какая-то особенная, Лиза. Кстати, как прошел сеанс у профессора Верейского? Ты вернулась поздно, я не стала лезть с расспросами.

— Сеанс прошел… — Тут Лиза поняла, что ничего не помнит о сеансе, кроме яркого света. — Ну не знаю как. Медиум вызвал духа, был яркий свет, а потом много сажи. Профессор отпустил меня на несколько дней, пока спиритическую комнату не приведут в порядок. И еще мне дали аванс — две тысячи.

— Ужасно много.

— На новые румяна «Пупа» мне хватит.

— Дочка, зачем тебе румяна! Ты такая сияющая, яркая, светлая! Тебе вообще косметика не нужна!

— Да ладно. Ой, мам, я буду собираться, а то к папиным свободнороссам опоздаю.

— Ты смотри, чтобы папа со своей политикой тебе на шею не сел. Тебе диссертацию писать надо, а не слушать всякую мурню, которую несут озлобленные на власть пенсионеры.

— Хорошо, мам.

Лиза вымыла посуду, стремительно ретировалась из кухни в свою комнату, там распахнула гардероб и надолго перед ним замерла. Что бы такое надеть на заседание общества «Свободная Россия»?

И тут ее осенило. Розовое платье — вот вариант! Старички просто попадают, а у папы потом будет повод больше никогда не пускать дочь на мероприятия подобного плана.

Розовое платье мало того что было розовым, так еще и по крою превосходило все ожидания непродвинутых блондинок. У него было декольте (скромное, впрочем), корсаж с лентой (на ленте розочка) и пышная, расходящаяся от талии веером складок юбка, едва доходившая до колен. Вот такая роскошь!

Когда Лиза облачилась в это платье, выяснилось, что оно недурственно на ней сидит. А с белыми лаковыми туфельками — вообще зашибись. Лиза нацепила еще на шею нитку жемчуга, подкрасила губы и вышла в коридор:

— Мам, ну как?

Мама так и села на ящик для обуви:

— Дочка, да ты просто Барби!

— Само собой, — хмыкнула Лиза. — Зато на собрании «Свободной России» меня все запомнят.

Лиза вышла из дому, вдохнула свежий весенний воздух и зацокала каблучками в направлении троллейбусной остановки. И хотя троллейбусная остановка была недалеко, четыре машины чуть не столкнулись, завидев дефилирующую по тротуару Лизу.

В троллейбусе было многолюдно и нервно, все толкались, шепотом проклинали друг друга и думали о том, как поскорее добраться на работу. Но едва в троллейбус вошла Лиза, вокруг нее словно образовалось пространство, люди жались к стойкам, лишь бы не зацепить сумкой или не помять платье такой превосходной во всех отношениях девушки.

Так что до клуба «Казанова» Лиза добралась без особых помех. Она вышла, миновала небольшую площадку перед клубом (на площадке стояли байкеры с байками, но они поразевали рты и пороняли байки, едва увидели Лизу) и по ступенькам поднялась к двери клуба.

Здесь дежурил швейцар. Он предупредительно распахнул дверь перед Лизой и сказал:

— Банкетный зал направо, мисс.

— Спасибо, но я на заседание «Свободной России», — ослепительно улыбнулась Лиза.

— Да вы что? — ахнул швейцар. — Что такой красавице делать на этом сборище старых мышей?

— Я их немножко развлеку. — Лиза продолжала ослепительно улыбаться.

— Ох, мне вас так жаль, мисс! Василий, иди сюда!

Подошел матерый охранник. При виде Лизы он просиял:

— Какая девушка!

— Вот я и говорю, — поддакнул швейцар. — И представляешь — ей надо на заседание свободнороссов.

— Меня туда папа послал, — нашла нужным пояснить Лиза.

— Ужас, — сочувственно сказал охранник.

— Василий, ты уж проводи девушку.

— Само собой. — Василий широким жестом открыл дверь. — Пожалуйте!