Пока есть просекко, есть надежда - Фульвио Эрвас
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Инженер Транквилло Спеджорин проживал в нашем городе с тех пор, как занял должность директора цементного завода, – сказала начальница отделения дорожной полиции. Ее серые глаза смотрели подозрительно. Казалось, что в ответ на любое резкое движение эта дама была готова выхватить с полдюжины пистолетов. Инспектор дорожной полиции рассматривала удостоверение Стуки с таким вниманием, будто это были водительские права хронического алкоголика за рулем грузовика. – Уже восемь лет, – добавила она.
– Вообще-то, я у вас спросил, куда приведет дорога, если от его дома повернуть налево.
– Вы уже всё знаете о господине Спеджорине?
– Если честно, нет.
– И вас интересует только, куда ведет эта дорога? – воскликнула женщина с таким видом, словно хотела подчеркнуть, что это не очень-то хорошее начало для расследования убийства.
– Мне кажется это важным.
– А, вы, вероятно, хотите знать, жил ли убийца в нашем городе или где-то поблизости? И если он скрылся по той дороге…
– Очень точное замечание.
– Послушайте, убийца – это кто-то чужой.
– Откуда вам это известно?
– Я знаю жителей нашего города.
– И никто из них не может быть убийцей?
– Не думаю. Конечно, я не могу этого утверждать о ком-то из чужаков.
– Вы говорите об иностранцах?
– Об иностранке. Она родственница покойного графа Анчилотто. Эта женщина приехала явно не с добрыми намерениями.
– Даже так?
– Она прибыла только вчера, и вот вам пожалуйста – первый покойник!
– Понимаю. Если она останется еще на неделю, у нас тут мор начнется. Вы, случайно, не о Селинде Салватьерре говорите? О той, которую разыскивают ФБР и ЦРУ.
Начальница отделения дорожной полиции немного смутилась, услышав имя синьоры Салватьерры. Насмешливый тон Стуки ей не понравился.
– Хорошо, давайте будем говорить о дороге. Она поднимается примерно до середины холма, огибает его и спускается по склону с другой стороны, соединяясь внизу с автомобильной дорогой районного значения. Вы знали, что Спеджорин был из Конельяно?
– Да что вы говорите!
Инспектор Стуки с агентом Ландрулли направились к бару напротив моста через ручей.
– Ландрулли, что ты думаешь по поводу этого убийства?
– Все очень просто.
– В каком смысле?
– У убийцы был сообщник.
– Продолжай.
– Сообщник на машине оставляет преступника недалеко от дома жертвы. Убийца прячется за живой изгородью, и когда мимо на велосипеде проезжает Спеджорин: бум! Потом он идет на заранее оговоренное место, и оба – убийца и сообщник – скрываются.
– Все выглядит действительно просто.
– А я что говорил?
– А велосипед и зонт? Что ты на это скажешь?
– Так дождь же шел.
– Точно. Впрочем, из этого бара кто-то должен был их увидеть: или убийцу с сообщником на машине, или инженера на велосипеде.
– Может быть, в тот момент бар был закрыт, или там никого не было из-за грозы. Но если бар был открыт, я уверен, что кто-нибудь что-то видел.
– Спорим, что никто ничего не видел.
– На пиццу?
– Только тот, кто проиграет, будет есть ее наедине со Спрейфико.
Ландрулли засомневался.
– Иначе что это за спор? Ну давай, спроси официантку.
Белокурая девушка порхала между столиками, как бабочка-капустница. Ландрулли показал ей свое удостоверение, она смущенно заулыбалась и оглянулась, ища взглядом владельца бара. Девушка объяснила, что в тот вечер в баре ее не было, потому что она работает только по утрам. Вечером приходит другая официантка, но владелец бара находится здесь пятнадцать часов в сутки.
Ландрулли пришлось подняться и подойти к кассе. Он завел разговор с господином в очках, который, к радости Ландрулли, оказался неаполитанцем, как и он сам. Владелец бара рассказал агенту полиции, что вчера вечером была сильнейшая гроза, настоящий всемирный потоп, поэтому все клиенты находились внутри бара. Сам он время от времени подходил к окну и смотрел на бушующий ливень, однако не припомнит ни одной машины, а тем более инженера на велосипеде.
– Ну, что я говорил?
– Ладно уж, пицца так пицца. Но обязательно со Спрейфико?
– Конечно, такой был уговор.
В полицейском управлении у комиссара Леонарди уже успела накопиться внушительная папка с информацией о господине Спеджорине, и она все продолжала пополняться. Комиссар торжественно вручил папку подчиненным. В ней было все, что они должны были знать об убитом: где родился, чему и как учился, семейное положение, послужной список, состояние здоровья и имущественное положение.
– Из своих пятидесяти двух лет восемь он руководил цементным заводом.
– А перед этим? – спросил Стуки, быстро просматривая бумаги.
– Что было до этого, для нас не имеет значения, – сухо ответил Леонарди.
– Значит ли это, что мотивы убийства мы должны искать только в пределах цементного завода?
– Не торопитесь с выводами. Сначала соберем всю информацию, а потом будем рассуждать, – заявил Леонарди.
– Но лично у вас какие идеи на этот счет? – настаивал, сам того не желая, Стуки.
– Трудно сказать. Убитого все характеризуют с положительной стороны: отличный работник, никаких трений с городскими властями. Впрочем, мы здесь для того, чтобы расследовать, и будем копать как положено. – Комиссар умолк на несколько секунд, а затем продолжал: – И, повторяю еще раз, вся информация должна проходить через меня, всем понятно?
Он внимательно посмотрел на каждого члена своей команды, медленно переводя взгляд с одного на другого и несколько дольше задержав его на Стуки.
– Как всегда, – скромно ответил инспектор.
То, что Леонарди решил еще раз напомнить о том, кто главный в расследовании убийства, – это было вполне естественно: иерархия, если она работает, должна соблюдаться. Но Стуки не нравилось, что комиссар не отпускал от себя ни на шаг агента Спрейфико.
– Ландрулли, начальник маринует его, как курицу в сметане.
– Это не единственная проблема Спрейфико, инспектор, – ответил Ландрулли. – Я как-то подсмотрел, как он, даже особо не таясь, болтал в чате.
– Хорошо, я скажу агенту Спрейфико, чтобы он занимался этим в свободное от работы время, – сказал Стуки.
Ландрулли подошел к инспектору так близко, будто хотел сообщить ему большой секрет. «Возможно, Спрейфико действительно попал в переделку», – подумал Стуки.
– Он разговаривает в чате с умершими.
– Антимама! С мертвыми?
– Мэрилин Монро. Разве она не умерла?
– Она-то умерла, но оставила после себя несколько миллионов блондинов и блондинок, которые подписываются ее именем.
– И как тогда та Мэрилин Монро, которая пишет Спрейфико, знает так много о том, как она умерла? Она хочет, чтобы Спрейфико
