Золотые уколы смерти - Ольга Экстер

Валентина Ивановна открыла рот и не нашлась что и сказать. Лицо ее из злобного на глазах стало сначала недоуменным, недоверчивым, а затем приобрело выражение ужаса.

— Как… кто… вы?

— Конечно, не я. А вот кто это сделал, я и пытаюсь выяснить. В том числе и с вашей помощью. А вы мне тут сцены закатываете! Вас что, повесткой на Петровку, тридцать восемь, вызывать или по-доброму поговорим?

Ирина решила говорить построже и не ошиблась. Тон администраторши разительно изменился. До этого они разговаривали через окошечко, теперь же Валентина Ивановна выскочила в холл и, чуть ли не просительно заглядывая в глаза, попросила Воронцову пройти с ней в отдельное помещение. На стойку она тут же выставила табличку «Технический перерыв».

— Так вам есть что мне сказать, Валентина Ивановна? Я правильно поняла?

— Да.

Тетя Валя, несмотря на ее тучность, быстро и нервно пересекала пространство комнаты, уставленной стандартной гостиничной мебелью.

— Я, Ирина Владимировна, законы уж знаю. Муж покойный у меня сидел, научилась… Поэтому ничего от следствия скрывать не имею права.

— Верно мыслите, — одобрила Воронцова, включая диктофон. — Внимательно вас слушаю и уверена в полной вашей откровенности.

— В общем, после того как вы с Леночкой… ой, не могу! — Тетя Валя громко всхлипнула и извлекла откуда-то большой носовой платок. С минуту она терла им покрасневшие глаза, потом продолжила: — Ну вот, ушли вы. Я сижу, своими делами занята. И тут подходит ко мне девица и интересуется, как зовут… и она описала Елену, про возраст еще спросила. Я, конечно, удивляюсь: что это зачастили к нашей Леночке одна за другой? Сказала, дескать, только что одна из ментовки (ой, извините) ее достала, а тебе чего надобно? Я, говорит, не из милиции, могу помочь этой девушке избежать крупных неприятностей с органами. Только мне надо будет сегодня вечером обязательно встретиться с ней.

— И вы поверили, Валентина Ивановна?

— Нет, как-то все это подозрительно показалось… Но девица эта уверяла, что девушка (Лена то есть) ее обязательно отблагодарит, и по-крупному, поэтому ей надо ее обязательно вечерком отыскать. А пока, дескать, я вас готова отблагодарить, если подскажете, как ее найти… Ну и сует мне двадцатку…

— Долларов?

— Ага. А что тут такого? Это же не взятка, а частное дело. Я и думаю тогда: чего бы и не сказать имя, отчество и адрес — это не секретно. Да и девка вроде не страшная, на бандитку не похожая…

— Да уж! — Воронцова вздохнула. — Дальше мне все понятно.

Наконец до тети Вали дошло. Она округлила глаза и жутким шепотом спросила:

— Так вы думаете, это она сделала?

— Не исключаю. Пожалуйста, опишите мне подробно ее внешность, одежду. Вам придется принять участие в составлении фоторобота подозреваемой. А самое главное — с этой минуты будьте предельно осторожны и бдительны. Никогда и нигде, особенно дома, не оставайтесь одна.

— О Господи! — Лицо тети Вали побелело. — Думаете, и меня могут?..

— Могут. Увы.

— Я тогда требую охрану… милицию!

— Милиция в отличие от вас в долларах не получает… и вряд ли сможет вас круглосуточно охранять. Наймите частников. А пока — рассказывайте.

Как и ожидалось, описание внешности подозреваемой, данное Валентиной Ивановной, совпало с уже имеющимися показаниями.

Поэтому фоторобот предполагаемой преступницы удалось составить быстро и, как в один голос уверяли два свидетеля, очень похожий на оригинал. Полковник Борисов смягчился, уже гораздо добродушнее посматривая на членов группы Каменецкого во время ближайшего «разбора полетов».

— Итак, что мы имеем на данный момент? Четыре трупа. Мотив последнего убийства определить можно более-менее точно: убирался опасный свидетель Елена Дубининская. Мотивы трех предшествующих убийств пока не ясны. Не установлена и личность преступника или преступницы, хотя мы имеем фоторобот и есть два свидетеля, которые могут опознать подозреваемую. Кстати, прикажу свидетелей охранять днем и ночью. Еще один труп — и кое у кого погоны полетят.

Борисов выразительно глянул в сторону потупившегося Каменецкого.

— У кого есть какие соображения по личности предполагаемого убийцы?

Петя Дроздов подал голос:

— Проверял я по картотеке, визуально. Никого похожего не числится. А отпечатков пальцев у нас нет. В том погроме в квартире погибшей Елены Дубининской на всех предметах (кроме орудия убийства — его протерли) отпечатки пальцев Виктора Трубникова, дружка убитой. Его мы разыскали, задержали. Он признал, что в тот вечер они страшно поскандалили, пили, Елена обвинила его в предательстве, начала все подряд крушить в пьяной ярости… Ну, тот не сдержался и — в ответ. Но плачет и божится, что не убивал. Дескать, просто убежал в итоге к другой своей подружке…

— Подружку допросили? — поинтересовался Борисов.

— Да, некто Ярославцева, характеризуется положительно. Утверждает, что в тот вечер, еще не было девяти часов («Время» по ОРТ не началось, она помнит), к ней пришел Виктор, в очень расстроенных чувствах. Ничего объяснять не стал, выпил полбутылки водки и завалился спать до утра.

— А убийство Елены Дубининской произошло не раньше десяти часов, — добавил Каменецкий, — так что, похоже, зря мы парня держим…

— Нет, пока не поймаем эту, как выражается Воронцова, «фехтовальщицу», парень у нас главный подозреваемый. Алиби от любовницы — штука ненадежная! — заявил Борисов.

Поднялась Ирина:

— Разрешите?

— Докладывайте.

— Я насчет «фехтовальщицы», Валентин Васильевич. У меня такое ощущение, что убийца и вправду имеет отношение к спорту. Ведь все орудия убийства — именно колющие предметы.

— А хоть какие-то доказательства к ощущениям есть?

— Увы, пока нет.

— Так ищите. Никто не запрещает вам распространить имеющийся фоторобот в спортивных кругах, через газеты, раз у вас имеется это самое «ощущение». Если удастся к этому фото выяснить еще и фамилию, имя, отчество, считайте, полдела по поимке преступника сделано. А теперь — все свободны!

Следующий день Воронцова посвятила визитам в крупнейшие столичные газеты, и ей пришлось на собственном горьком опыте убедиться, насколько в редакциях не любят ныне публиковать что-либо бесплатно.

— Поймите, — с жаром убеждала Ирина редакторов, их замов и ответственных секретарей, — ведь это не реклама, которая, естественно, должна быть оплачена!

— А что же это? — звучали идиотские вопросы.

— Так вы считаете, что милиция рекламирует преступников и готова из своего кармана это оплачивать? Вот эта женщина подозревается в убийстве трех мужчин и одной девушки! Хотите, чтобы следующей жертвой стали вы или кто-то из близких?

Последний аргумент на многих действовал, и к концу дня Ирине удалось пристроить фоторобот (с описанием некоторых примет и просьбой помочь в поимке опасной преступницы) в десятке газет с приличным тиражом.

Учитывая, что эти же материалы были в большом количестве расклеены на любимых народом стендах «Их разыскивает милиция», эффекта ждали скорого.

И эффект превзошел все ожидания. По контактному телефону позвонили с десяток мужчин и сообщили, что они узнали своих грымз-женушек по фотографии в газете. И Воронцова, и сам Каменецкий, и Дроздов выезжали по указанным адресам. Возвращались матерясь. Они заставали там либо несчастных матерей семейств с муженьком в стадии белой горячки, либо мужика, которого бросила жена (любовница) и он жаждет мщения.

В общем, сплошные ложные вызовы. Правда, несколько звонков от серьезных людей было зафиксировано, но проверить их оказалось невозможно.

Похожую женщину видели случайно: в метро, магазине, театре… Сами задержать, конечно, побоялись, но с ближайшего телефона позвонили…

Потеряв таким образом пять дней, группа Каменецкого практически махнула рукой на этот хлопотный и неэффективный способ поиска. Тем более начальство опять стало давить, напоминая о сроках и возможности появления новых трупов.

Задерганные донельзя оперативники сели в ближайшем от своей конторы кафе, заказали разных напитков и в неформальной обстановке стали решать, что же предпринимать.

Начал говорить, как всегда, капитан:

— Ну что, голуби мои? Тупичок-с? Где искать, Ирочка, эту твою «фехтовальщицу»? Ждать милостей от природы и народа нам больше нельзя, некогда. На блюдечке с голубой каемочкой нам эту дамочку никто не доставит.

— Не спорю, — продолжил Дроздов, медленно и с наслаждением потягивая «Балтику № 6», — но и у нас, кроме описания внешности, больше ничего на эту женщину нет.

— Почему же? — меланхолически глядя в окно, негромко возразила Ирина. — Мы уперлись в газеты и стенды. А если помните, на последней общей планерке сам Борисов поддержал мою мысль насчет спортсменки… Мол, отрабатывайте эту версию. Вместо того мы пошли другим путем.