Ода на рассвете - Вирсавия Мельник
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Владимир в доме няни стал частым гостем. У него всегда были весьма важные дела то с Романом, то с Сашей, и обязательно несколько любезностей в адрес Лизы. Лиза, в свою очередь, также не лишала его своего дружеского внимания и улыбки.
После собрания, когда проводили гостей, Владимир вдруг обратился к Моховой:
— Мне нужно с тобой поговорить. Это касательно трудов батюшки вашего.
Она кивнула, и они вскоре остались на крыльце одни. Владимир поперхнулся и начал:
— Елизавета, я… я очень долго думал и… и пришёл к тому, что… — невнятно молвил он и, наконец, набрался сил и рывком выговорил. — Выходи за меня замуж!
Лиза стояла, не шелохнувшись. Она почувствовала, как огненная волна прокатилась от головы до пят. Ей не хватило воздуха и сердце, казалось, застучало прямо в глотке.
— Я понимаю, это очень неожиданно, — продолжал Владимир, — но подумай над этим, пожалуйста… Я смогу позаботиться о семье. Да, я сейчас не могу ничего предложить, но вместе… вместе мы справимся, — убеждал ее он.
Молодой человек смолк, ожидая хоть полуслова, хоть малейшей реакции, по которой он мог бы прочитать ответ. Его глаза в голодном поиске бегали по ее лицу.
— Владимир, я… — Лиза собрала свой голос, — не хочу принимать такие решения без родителей. Остался год. Они должны вернуться…
— Да, но скажи мне, могу ли я хоть надеяться?
— Уверена, что у отца и матери ты на хорошем счету. Ты много лет был в мастерской. Твои смекалка и подход весомо поддерживали работу. Я высоко ценю это. Для отца ты был незаменим.
— И, всё-таки… — настаивая, выговорил бывший управляющий, — ответь мне.
Лиза вздохнула.
— Я должна обдумать это и помолиться. Я хочу узнать и мнение Романа. Он ведь за старшего. Дай мне время.
Лицо Владимира отдернулось, но он справился с ним.
— Слушай, — взял он за руки Лизу, — через три дня у нас снова… э…
— Собрание?
— Да. Собрание! Так вот, через три дня, я жду ответа здесь же, в это же время! — убедительно толковал молодой человек. — Идёт?
Лиза оказалась в полной растерянности и не решалась ответить.
— Идёт? — переспросил Владимир.
— Да, хорошо… С Божьей помощью… — дрожа, ответила она.
— Ну, и отлично! Прощай! — лихо соскочил со ступеньки молодой человек и исчез в сумерках.
— Прощай, — прошептала девушка.
Лиза ещё долго стояла на крыльце, встречая первые звёзды в темном небе. Ей нужно было всё обдумать.
«Владимир, безусловно, очень добрый человек. Он трудолюбив и ответственен. Роме и Саше он лучший друг. Он поверил в Бога и Иисуса Христа. Разве этого недостаточно, чтобы ответить согласием?
Но для чего вся эта спешка в ответе? И это его странное предложение…
О, Боже, если только Ты благоволишь… Помоги мне понять Твой умысел, покажи Твой перст, куда идти и как идти. Что я могу решить здесь без Тебя?»
Мысли Лизы потекли в размышлениях и безмолвной молитве. Так или иначе она уже взрослая, она должна думать о своем будущем, она должна понимать, что ее время настаёт и она должна принимать очень важные и неотделимые от жизни решения. Впервые ей сказали подобные слова. Впервые ее сердце застучало по-другому. Как чисты и девственны эти ощущения. Ей хотелось радоваться, но тут же она почувствовала, как внутри все сжалось в судороге. Лиза не хотела ничего подобного решать сейчас. Это положение дел и это предложение совсем не вдохновляли ее, а, наоборот, прибавили больше тревожности. Вспомнив в деталях их разговор с Владимиром, в ее душе начал подниматься мятеж. Сумев его усмирить, она ещё раз заключила: «На Тебя, Боже, уповаю…»
Вдруг из темноты стал доноситься плач ребёнка и топот быстрых ножек. Лиза затрепетала. Эти странные и пугающие звуки вернули ее к земле. Они явно приближались к калитке, и та с ропотом скрипнула. Залаяла собака.
— Лиза! Это я! — завопил знакомый голосок.
— Настенька! — бросилась Мохова ей на встречу. Она поняла, что случилось что-то трагичное. — Идём! Идём со мной, — Лиза утерла грязные ручейки с щек девочки, взяла у неё ребёнка и повела их в дом.
— Это Настя, дочка Василисы, — объяснила, войдя в избу Елизавета, ошеломленным её вторжением с заплаканными детьми.
— Прошу вас, помогите! — просила девочка.
— Что у тебя? Расскажи, — почти одновременно спросили Роман и Лиза, окружив Настю. Марья Петровна взяла на руки неугомонно ревевшего ребёнка и, пытаясь его успокоить, сказала Сашке, чтобы тот принёс козьего молока.
— Дохлый пришёл, — отвечала, захлебываясь слезами Ася. — Мамку начал колотить… Мне стало страшно… Я схватила сестрицу и к вам поб. бб. бежала.
— Ну, все, все, успокойся, — обняла ее Лиза, поглаживая по тощим дрожащим плечикам. — Всё будет хорошо. Рома, ей нужна помощь, — обратилась она к брату, — мало ли что может случиться, — голос Елизаветы понизился.
Роман тут же собрался к выходу.
— Ни в коем случае сам не ходи! — наказала властным голосом няня, качая на руках, уже успокоившуюся малышку. — Попроси дядю Васю, но не сам. Понял?
Роман вышел.
Прошло около часа. Хмурые и серые Роман и дядя Вася переступили порог няниного дома.
Няня и Лиза с одной свечой на столе ждали их, успокоив и уложив детей. Когда мужчины появились в комнате, они встретили их тревожным взглядом и только с одним вопросом, написанным на их лицах: «Что там?»
— Тяжко! Ох, тяжко! — выговорил Василий Павлович, садясь на лавку у окна.
— Когда мы прибежали туда, то выяснилось, что ни Василисы, ни доктора больше нет, — сказал Рома. — Очевидно, что он избил её до смерти, а, когда увидел, что натворил, наложил руки и на себя.
— Ужас! — вспыхнула няня, побледневши в лице.
Лиза, опершись локтями о стол, схватилась за голову. Длинными исцарапанными пальцами, она впилась в волосы. Её взгляд, опущенный на стол, бегал туда-сюда.
— Там собралося много люду, соседи сбежалися, — дополнял дядя Вася. — Разбираются. Послали в город за прокурором. Роман только сказал одной соседке Василисиной, что дети, мол, у вас, да так мы и повернули восвояси… А…А детки-то как? — спросил боязливо Василий Павлович. — Спят?
— Да. Спят, — коротко ответила няня.
— А… ну, это хорошо… — погружаясь совсем в другие мысли, ответил старик. —
