Дело "Альбатроса" - Рейнольд Май

Кроме того, этот шум гарантировал возможность спокойно общаться, не волнуясь, что кто-нибудь подслушает разговор. Это радовало прежде всего Акима. Главная причина, по которой он привел остальных членов своего экипажа сюда, заключалась в том, что этот бар ему посоветовал агент Нойманн. Для Акима это было сигналом, что здесь он, в случае необходимости, сможет выйти на контакт с местной сетью ЛРК. Он ухватил стакан с белым «Таркана» и сделал мощный глоток. Не так уж часто, находясь на задании, ему удавалось отыскать местечко, где подавали бы его любимое пиво, и он не собирался упускать такой случай.

Ну давай, выскажись, – бросил Патрик Шюрманн. Новый бортстрелок уже успел опорож нить стакан со своим «Донегольским экспортным» и, разговаривая, помахивал им в воздухе.

Наконец, ему удалось привлечь внимание бармена – тот утвердительно ему кивнул. Стрелок, уроженец Гатино, был переведен в их команду из вспомогательных гарнизонных частей после того, как Масако получила место в канцелярии. Ранее рыжий веснушчатый паренек служил водителем на «Скорпионе», но быстро привык к своим новым обязанностям и стал неотъем лемой частью команды.

А я и говорю: жаловаться не буду, – повторил Ханне, – но как-то вот иначе это всё звучало в новостях с других миров, на которые распространился архонет. Почему нам тогда ничего не говорили о сопротивлении?

Аким пожал плечами.

– Кто его знает. Может быть так, что про то, что у нас тут творится, никто ничего не узнает.

В конце концов, частные каналы, похоже, весьма довольны появлением Делкорда. Но ты прав,

«Антенна Донегол» давала об этом информацию.

Патрик набрал из блюдца пригоршню соленых орешков и закинул их один за другим в рот.

Ну, у нас вот, на Гатино, никакого достойного упоминания сопротивления не было, – заявил он с полным ртом. – Но у нас Делкорд взял власть, опираясь на авторитет архонта Маркуса.

Эта планета, вообще-то, лежит за пределами его сектора.

Это, похоже, имеет значение, – подтвердил задумчиво Хорхе Оливейра и сделал глоток «Ста рого Семиреченского», – впрочем, я думаю, главная причина в том, что здесь он впервые понес потери после высадки, – он взглянул на Акима. – По крайней мере, я о таком впервые услышал.

Аким кивнул.

– Да, это Масако постаралась. Доверь женщине оружие – и без потерь не обойдешься, – он скорчил гримасу, подчеркивая свой юмор висельника. Все умолкли.

– Как, чёрт возьми, мы должны утихомирить взбесившихся пехотинцев средним лазером и ракетами, не устроив бойню? – спросил Патрик через шлемофон. – Эти лифчики, которые они называют бронежилетами, может, помогут еще против лазерного ружья, но если я бабахну из нашей пушки, от этих придурков останутся одни дымящиеся сапоги!

Аким хорошо понимал, что творится в душе у юного стрелка. Он сам чувствовал то же самое. Гарнизон переориентировал «Дж. Эдгара Гувера» с планового патруля, чтобы тот восстановил порядок в пригороде Хельмштетта, где верные Штайнеру подразделения захватили контроль над релейной станцией тривидения и начали призывать население к всеобщей забастовке против Делкорда и его оккупантов. И вот, разведывательная машина стояла теперь в двух кварталах от станции, не в силах двинуться дальше, потому что пехотинцы построили баррикаду, перед которой стояли пятеро солдат, защищая ее собственными телами. Аким взглянул сквозь лобовое стекло на их решительные физиономии и грустно покачал головой.

Ханне, малый ход вперед. Со скоростью пешехода, если у тебя это получится. Постарайся оттеснить их в сторону. Патрик, захвати-ка в прицел антенны на крыше станции. Ты сможешь их сбрить лазером?

Могу попытаться, но они все еще слишком далеко. И больно уж тонкие. Не слишком хоро шие шансы попасть, – его голос звучал неуверенно.

Это у него с водителем было общим. Ханне развернул свое кресло.

Эээ, шеф… я не знаю, заметил ли ты, но у нашей коробки нет заостренного капота или чего-то подобного, что можно использовать в качестве тарана. Старый добрый «Эдгар» спе реди такой же широкий, как и сзади, и совершенно прямой. Если они не испугаются одного нашего вида и не посторонятся, я могу максимум раздавить их об эту хренову баррикаду. От теснить не получится.

А они не выглядят особенно испуганными, – добавил сверху Оливейра.

Я знаю. У меня тоже глаза есть, – зло ответил Аким. Он склонился вперед, насколько по зволял страховочный ремень, чтобы лучше видеть. – Но что нам остается? Мы же не можем стрелять в лиранских солдат. С удовольствием выслушаю ваши гениальные предложения, не стесняйтесь.

Тишина, установившаяся после его слов, стала лучшим ответом на них.

– Я бы мог дать предупредительный… – трое остальных танкистов повернулись к Патрику и он заткнулся, – Извините.

С тех пор, как после предупредительного выстрела Масако ховер беглецов рухнул в пропасть, никого из них не обуревало желание стрелять, пока они не исчерпают все иные возможности.

– Может, было бы достаточно открыть стволы? Вроде угрозы.

Аким задумался. Каким-то образом они должны были выполнить задание, не учинив при этом кровопролития. Ему нелегко было объяснить самому себе тот факт, что он участвует в подавлении сопротивления, которое, по идее, должен поддерживать.

– Ладно, попробуй. Только сначала убедись, что ракеты не на боевом взводе.

Пока он это говорил, ему в голову пришло решение проблемы.

– Ха! Придумал! Ханне, отступи на квартал назад. Патрик, как только мы остановимся – вы стрелишь одной ракетой по улице перед солдатами. Только невзведенной!

Де Конинг повернулся обратно к управлению, после чего поднял вверх руку с поднятым большим пальцем – сигнал, что понял мысль Гарри. Винт взревел, давая задний ход, и 25-тонная машина, ускоряясь, двинулась по улице назад, остановившись примерно в пятидесяти метрах. Над головой Аким услышал лязг – это пришла в боевую готовность левая ракетная установка. При этом звуке он невольно содрогнулся и вознес короткую молитву Небесам. Потом грохот, шипение – ракета покинула пусковую трубу.

РБД почти отвесно взлетела в небо и тут же, почти так же отвесно, ринулась вниз – выглядело так, будто она сейчас врежется в баррикаду и перепугавшихся солдат. Последние уже собрались бежать, но тут ракета врезалась в асфальт перед ними, не взорвавшись – тем не менее, ударной волны от падения хватило, чтобы сбить их с ног и швырнуть оземь.

Немедленно свистнул лазер «Дж. Эдгара» и толстый красно-голубой луч пропорол поднятое ракетой пыльное облако, вонзившись в баррикаду. Еще до того, как он пробил себе дорогу насквозь, танк разогнался. Лазер отключился и прежде, чем пехотинцы смогли подняться на ноги и закрыть брешь, Аким и его люди прорвались на другую сторону.

Если быть точными, – заявил Аким, – до сих пор нам не требовалось стрелять по людям, – он стукнул рукой по деревянному столу, – До сих пор мы ограничивались материальным ущербом, – он сделал глоток из стакана.

До сих пор, – мрачно повторил Хорхе, – Но кто знает, как долго это еще продлится? – он скривился, – Вообще-то, мы должны радоваться, что у нас на борту нет пулеметов. При нашем вооружении, как минимум, никто не может всерьёз требовать от нас стрельбы по пехоте.

Официантка принесла Патрику темного «Тимбикви» и Хорхе воспользовался возможностью поставить ей на поднос пустой стакан и тоже заказать еще один. Официантка бросила вопросительный взгляд на остальных, и Аким с Ханне также кивнули.

Ханне скептически усмехнулся.

– Сегодня утром, однако, мы оказались дико близки к этому. Я не знаю, как вы, но когда я вербовался в ЛВС, я не подписывался стрелять по людвигсхафенцам. Меня от этого просто тошнит, – словно в подтверждение, он стукнул себя кулаком по животу и издал неприличный звук.

Хорхе Оливейра кивнул.

– Понимаю, – подтвердил светловолосый связист, – Как-то я себе всё это иначе представлял.

Аким сам удивлялся тому, до чего упорно продолжали сопротивляться некоторые отдельные части. Значительная часть гражданского населения попросту занималась своими делами, хотя и с определенным недоверием к новому руководству, назначенному делкордовскими командирами без всяких выборов. Однако из-за того, что состояло это руководство из местных политиков и бизнесменов, находившихся ранее в оппозиции, смену власти приняли достаточно спокойно. Сопротивление оказывали прежде всего военные. Пояснить это Аким мог лишь тем, что люди Нойманна на местах эти армейские подразделения поддерживали – для того, чтобы дать ему возможность проявить себя, добиться повышения и назначения в экипаж одного из танков, оборудованных делкордовскими спецкристаллами.

А чтоб меня покрасили! – голос Хорхе Оливейры звучал так, словно он сам не верил тому, что видел на экране радара. – У нас впереди по курсу – мех!