Я, следователь.. - Аркадий Вайнер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Все запуталось окончательно. Надо, наверное, не суетиться сейчас, подумать, куда какие ведут пути. «Волга», проданная Сабуровым в Ленинграде. Так-так-так. Все равно непонятно…
– Скажите, Абуладзе, какой номер имела «Волга» Алексея?
– Я не знаю. Помню только, это был номер из Грузии – «ГФ» или «ГХ».
– А какого цвета была эта машина?
– Кофейного. Вернее, низ – белый, а верх – кофейный.
– Сообщил ли вам Алексей свой тбилисский адрес?
– Нет. Это было ни к чему, раз он сам ехал с нами.
– А откуда был покупатель «Волги» Сабурова?
– К сожалению, я не знаю и этого. Я лишь слышал краем уха, как он говорил, что у него есть срочные дела в облисполкоме. И еще – что ему ехать до дома на машине часа три-четыре. Да, вспомнил: они с Алексеем обсуждали вопрос – открыта ли областная госавтоинспекция, чтобы еще сегодня оформить передачу автомашины…
Я подошел к окну. Оно выходило на открытую линию Киевской ветки метро, внизу с шумом мчались электропоезда. В кабинете повисло длинное молчание, только доносилось звяканье инструментов, которые перебирал; на столике около кресла Абуладзе. Прокашлявшись, он сказал неуверенно и тревожно:
– Можно мне… спросить?.. Я молча смотрел в окно.
– Слушайте!– резко сказал Абуладзе.– Что с ними случилось? Почему вы молчите?
Не оборачиваясь, я сказал:
– Отари… Женю Корецкого… убили…
В окно ворвался, занеистовствовал, поднявшись до невыносимой пронзительности, визг колес встречных поездов. Я посмотрел на Отари – и испугался: кровь отливала от его лица так стремительно, будто я ударил его ножом в живот…
Лист дела 44
Ошибки в конечном итоге возможны. В общем-то по большом счету – вся история человечества – это цепь преодоленных ошибок. Но я не работаю в Институте всеобщей истории. Я – следователь, и каждая ошибка – это торпеда по моему судну. А оно и так перегружено и сильно черпает бортами. Но как увернуться от торпед, как проложить правильный курс?
Ведь ошибки бывают самыми неожиданными. Вот как случилось с одним моим приятелем, молодым летчиком, впервые попавшим в Уэлен. Накрыл его там снеговой заряд, и целую неделю подряд томился он в местной гостинице, дожидаясь на Чукотке погоды. Пока не высмотрел там хорошенькую девушку-чукчанку. Девушка была закутана в элегантные меха, чрезвычайно молчалива и все время важно курила трубку с длинным чубуком. Подкатился к ней летчик, сел рядом – и давай соловьем разливаться, рассказывать о своей гордой работе. Девушка только щурила от удовольствия глаза и снисходительно кивала головой. Потом выпили спирту, закусили шоколадом. И заиграла в моем приятеле молодая кровь – полез к ней целоваться. Девушка спокойно встала, отпихнула полярного аса и невозмутимо сказал: «С ума сосел! Я – не девка, я – охотник!»
Может быть, и я две недели подряд ухаживаю за охотником? Отпал Отари Абуладзе, появились серьезные сомнения в том, что к убийству причастен Сабуров.
…Но так или иначе Сабуров – единственный известный мне человек, который был с Корецким на участке маршрута Москва-Крым. Найти, срочно надо найти Сабурова. У меня есть несколько путей, ближайший – его тетка в Ленинграде, на ул. Маяковского…
В ЛЕНИНГРАДСКИЙ УГОЛОВНЫЙ РОЗЫСК
22 сентября, No 35/с
Прошу срочно установить жильцов квартиры 26 дома 10 по улице Маяковского.
Под благовидным предлогом необходимо проверить, какое отношение к ним имеет некий Алексей Сабуров.
Прошу также выяснить по дому, не проживал ли в указанной квартире в период с 25 по 30 августа высокий черноволосый мужчина лет 30 – 32 (приметы Сабурова), не держал ли этот мужчина во дворе дома или около него «Волгу» кофейно-белого цвета с грузинским номером («ГХ» либо «ГФ»).
Справка: Сабуров подозревается в причастности к убийству Корецкого Е. К. Имеются сведения, что по указанному адресу проживает тетка Сабурова.
Следователь.
Лист дела 45
В коридоре я встретил знакомого оперативника – Сашку Савельева. Его рыжие вихры, как всегда, стояли дыбом.
– Ты чего сгорбился, как верблюд?– заорал он мне издали.
Я пожал плечами…
– Дела…
– Ха! Удивил! А у кого их нет? Я вон сам весь в заботах. С утра до ночи ношусь…
– Нам с тобой легко носиться – мы же тощие. Л тощие – они жилистые, живут долго.
– Это не скажи! Пока толстый похудеет, тощий сдохнет!
– Да ну тебя!– я махнул рукой и пошел.
– Постой, постой!– остановил меня Сашка.– Ты что, с женой поругался?
– А что?– удивился я.
– Я ее неделю назад в Гаграх видел. Побеседовали за то, за это, а про тебя она – ни мур-мур.
– Да нет, не ругались. Просто она у меня сознательная: знает, что я весь при исполнении служебных и говорить об этом с посторонними нельзя.
– Какой же я посторонний?– обиделся Сашка.
– Ты мне вот скажи лучше – ругается на тебя жена, когда ты поздно домой приходишь?
– Так она же у меня сейчас в деревне!
– А зачем ты тогда поздно приходишь?
Сашка очумело посмотрел на меня. Я прищемил двумя пальцами его мясистый, картошкой, нос, сказал:
– Пишите письма,– и пошел в аппаратную.
…Мне просто позарез нужен этот Сабуров. Он должен много знать, он был где-то близко-близко у финиша. Надо обязательно найти его. Пожалуй, скорее всего – через госавтоинспекцию. Там обязательно регистрируют все операции с машинами.
Исх. No 71/с 22 сентября
ЧРЕЗВЫЧАЙНО СРОЧНО
СЛЕДСТВЕННОЕ
ЗАПИСКА ПО «ВЧ»
В два адреса:
1. ГАИ гор. Тбилиси.
2. ГАИ Ленинградской обл.
Прошу срочно проверить по учетам госавтоинспекции факт продажи в гор. Ленинграде «Волги» комбинированной окраски (верх – кофейный, низ – белый) жителем города Тбилиси Алексеем Сабуровым (предположительно) в период с двадцать шестого по тридцатое августа сего года. По ориентировочным данным, машину приобрел житель Ленинградской области. В положительном случае сообщите установочные данные Сабурова.
Следователь
Лист дела 46
С утра дождь немного угомонился. Я шел не спеша по Страстному бульвару и смотрел, как все больше редеют кроны деревьев, все толще красно-желтый ковер на земле. В конце бульвара, на детской площадке, где с визгом бегали и боролись малыши, я присел на скамейку. Худенькая, прямо прозрачная девочка хотела отнять у толстого лобастого пацана его ведерко. Парень ухватился за дужку обеими руками, сопел, пускал носом пузыри, но ведро не давал. Поняв, что ведра ей не получить, девочка горько заплакала. К ней подбежала молодая женщина, обняла девчушку и сказала:
– Людочка, ну почему ты плачешь? Ты же не права! Это ведь его ведерко. Правда?
– Я же не насовсем… Я просто хотела немножко тоже поносить ведро…
Женщина усмехнулась:
– Но ведь у тебя дома есть ведерко. А каждый ребенок должен носить свое ведро. Правда?
Потом помолчала и задумчиво сказала:
– Вообще каждый должен в жизни носить только свое ведро.
Я встал и пошел на Петровку. Ведь каждый должен носить свое ведро…
Исх. No 03/сл МОСКВА, СЛЕДСТВЕННОЕ УПРАВЛЕНИЕ
23 сентября
На ваш No 71/с от 22 сентября.
ЗАПИСКА ПО «ВЧ»
Сообщаю, что с 26 августа по настоящее время Ленинградской госавтоинспекцией официальных сделок по продаже автомашины «Волга» из Тбилиси в Ленинградскую область не оформлялось.
Старший инспектор госавтоинспекции
Ленинградской области майор милиции Перегудов
Лист дела 47
Теперь у меня болтались без адресов уже две машины. Получилась неплохая задачка из серии анекдотов про психов: «Первый автомобиль выехал из пункта А в пункт Б. Второй поехал ему навстречу – из Б в А. Поскольку они никуда не прибыли, спрашивается вопрос – какого черта они вообще поехали?»
Непонятно, непонятно. Как много непонятного! Когда я окончил университет, моя мать, считавшая, что лучше старых вещей не бывает («разве сейчас такое где-нибудь купишь?»), перелицевала для меня отцовский бостоновый костюм. Я пришел в нем на работу, гордый до невозможности. Старый оперативник Панов хмуро сказал:
– Дай-ка посмотреть товарец…
Я заалел от удовольствия, но Панову сказал небрежно, с достоинством:
– Да что там, пустяки…
Панов потер между пальцами материал, ковырнул ногтем верхний карманчик на правой стороне пиджака, поцокал языком и завистливо сказал:
– Хорош костюмец. Послушай, а третьей стороны у него нет?
Я вспомнил об этом потому, что, читая сообщения из Тбилиси, понял: у моей версии может быть еще одна сторона…
Исх. No 16/сл МОСКВА, СЛЕДСТВЕННОЕ УПРАВЛЕНИИ 23 сентября
На ваш No 71/с от 22 сентября
