Там, за Вороножскими лесами - Татьяна Владимировна Луковская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тут Демьян в темноте наткнулся на очередной забор, и стал оглядываться, куда забрел. Перед ним возвышалась мощная деревянная стена хоромов воеводы. Рядом стоял терем, заботливо приготовленный на случай внезапного приезда рязанских князей, теперь там хозяйничал на правах незваного гостя Святослав Липовецкий. На дворе воеводы было тихо, только где-то внутри под забором тявкала собака, очевидно учуявшая прохожего. Зато липовецкий двор гудел суетой и веселыми криками. Не желая ни с кем встречаться, особенно с князем Ольговским, Демьян развернулся и пошел прочь, выискивать свою избу.
Но избежать этим вечером встречи с Александром ему все же не удалось. Молодой князь сидел во дворе на вынесенной для него из избы лавке, застеленной толстой овчиной.
– Что-то ты рано? – насмешливо бросил он своему боярину. – Замерзли что ли?
Демьян молча поклонился.
– Знаешь, я тут подумал, коли тебе так хочется, давай уж схожу с тобой, засватаю воротника дочь. Только и ты меня брату не выдавай, а то по шее наваляет за проказу такую.
– Некуда свататься, – упавшим голосом признался Олексич.
– Как некуда? – не понял князь.
Понимая, что Алексашка сейчас поднимет его на смех, и завтра вся дружина будет с наслаждением ржать у него за спиной, Демьян все же начал рассказывать свои злоключения. Держать в себе все сомнения и разочарования больше не было сил. К удивлению, князь не стал потешаться над горе влюбленным.
– Да не переживай ты так, найдем мы твою зазнобу, – сочувственно похлопал он Демьяна по плечу, – не иголка же в стоге сена! Дева твоя Матрену эту знает, а ее саму паренек, говоришь, признал, значит – местная. Отыщем, чего тут искать-то. А если б ты мне сразу имя Матрены назвал, так я б тебе еще днем сказал, что то не она. Матрешку-то я уж видел, хороша, – Александр мечтательно улыбнулся, – ну, да твоя-то тоже ничего. Отыщем. В церкви завтра головой покрутим, должна ж она в Божий храм ходить?
– Не нужна она мне, – зло бросил Демьян, широко раздувая ноздри, – коли я ей не люб, так и она мне не нужна!
– О-о-о, – насмешливо протянул Александр, – точно искать станем, а то ты у нас, Робша, с тоски засохнешь.
На заутреннюю в церковь набилось много народу. Отец Леонтий, молоденький священник, с тонким одухотворенным лицом, вначале явно волновался, непривычный к такому наплыву прихожан. Но чем дальше шла служба, тем тверже и уверенней становился его голос, настраиваясь на привычный лад.
Демьян с другими боярами, как положено, стоял за спинами своих князей и вороножского воеводы с десной стороны от алтаря, но глаза его постоянно скашивались налево, туда, где пестрой стайкой у стены жались разодетые в лучшие свои наряды девицы. Не только Олексич, но и другие холостые вои из липовецкой дружины, стреляли в тот край глазами. Девки хихикали, перешептывались и «отстреливались» в ответ. Демьян признал Матрену, она горделиво следила за службой, делая вид, что не обращает внимания на пылкие мужские взгляды. Но и эта статная красавица, время от времени поднимала очи, украдкой выискивая кого-то в толпе. Они встретились глазами, и она, явно узнав вчерашнего боярина, подарила ему лукавую манящую улыбку. Демьян, надувшись, отвернулся, Матрена его не интересовала, ему нужна была другая, но вот именно этой в церкви и не было. Не было!
– Нет ее здесь, – шепнул он впереди стоящему Александру.
– Да хорошо ли посмотрел? – не оборачиваясь, ответил князь.
– Куда уж лучше, все глаза об девок обтер.
– А Матрешке-то ты приглянулся, – Александр сделал полшага назад, чтобы проще было перешептываться с Демьяном, – так на тебя и пялится. Может ну ее, эту зеленоглазую, и эта сгодится?
– Не надобно мне, – упорствовал Олексич.
– Ну, не надобно, так не надобно, – подмигнул князь красавице, глянувшей в их сторону в очередной раз.
– Аще кто в церкви Божьей вместо святой молитвы в грех впадает, да плотское вожделение, – вдруг раздался необычайно громкий суровый голос отца Леонтия, – тот и свою душу губит и девицу за собой в гиену огненную тянет.
Молоденький священник гневно взирал на Александра с Демьяном. Рядом раздались сдавленные смешки. Князь и боярин быстро перекрестились, смиренно опуская глаза.
– Поп у вас добрый, – обратился Святослав к воеводе, ехидно глядя на брата, – и нам такого в Ольгов надобно сыскать, князю в духовники.
– Застава у нас окраинная, никто ехать не хотел, а он сам вызвался, уважают его здесь, – важно отозвался Федор, сделав вид, что не заметил насмешку в словах Святослава.
Служба закончилась, прихожане стали расходиться. Улица встречала их легким снежком. Демьян забыл надеть шапку, продолжая крутить ее в руке. Шагая по убранной новым снежным пушком улице, он ничего не замечал, погруженный в свои думы. Позади степенно с достоинством шли его десятники, рассуждая о заутренней:
– Хороша служба, как дома в Ольгове побывал, только сынков и жены не хватало, – расчувствовался Первуша.
– Да, а на клиросе пели как чисто да душевно, аки ангелы, – поддакнул Горшеня. – Демьян Олексич, тебе-то понравилось, как вороножские пели?
– Что? – растерянно оглянулся Демьян.
– Я говорю, в церкви пели, чисто ангелы.
– А… ну, да… – окунулся опять боярин в горькие думы.
– Вот уж истинно, ежели бы чаще в гору к небу главу свою подымали, так многое бы примечали, – философски, но с легкой насмешкой изрек Горшеня.
– Да, что вы все надо мной потешаетесь?! – разъярился Демьян, резко разворачиваясь к десятским. – Что я вам плохого-то сделал?! А девку я найду и женюсь, и вы мне все – не указ, и даже князь!
– Да, Бог с тобой, Демьян Олексич, нешто мы о тебе чего сейчас худого говорили? – поспешил оправдаться Первуша. – Так ведь, о службе перемолвились.
Горшеня только улыбался. «И не спросили на ком, да что за девка. Ясно ведь, знают уж все, подслушивали али князь выболтал», – Демьян опять понуро побрел по улице.
– Переживает, – тихо, думая, что боярин не слышит, шепнул Первуша.
– Найдется, – уверенно ответил Горшеня.
– Может, хватит уже! – не оборачиваясь, крикнул им Демьян.
– Да мы про перепелов, – наврал Первуша, – я вот спрашиваю, за перепелами еще пойдем? Все ведь почти проглоты сожрали.
– Приманки нет, все птицы склевали, – подхватил новый разговор Горшеня, – сначала надо за ягодой сходить.
– Какая ягода? Опомнись, божьи птахи все подъели, снег выше колена!
– Так снег – это и хорошо. Я там, в овраге терновника заросли нашел, то, что надо. Птицы ведь когда ягодки
