Беглецы - Борис Долинго

Катер сильно рвануло. Обычного ощущения невесомости не было, поскольку аппарат шёл с ускорением, преодолевая действие П-полей. Казалось, что пол накренился, но капитан знал, что это просто обман органов чувств. Теперь они ощущали не искусственную силу тяжести, а направление действия тех сил, которые преодолевал катер. Эта новая «сила тяжести» была раза в два больше обычной. Капитан посмотрел на приборы. Показания индикатора скорости начали медленно увеличиваться, потом вдруг цифры остановились. Майор выругался.

— Чёрт побери, больше не тянет!

— Сколько ещё до границы зоны-десять? — спросил Формаун.

— Около четырёх тысяч, — ответил капитан, взглянув на приборы.

«Только бы выбраться», — подумал он. Всё это время даже сам для себя Договар был поразительно спокоен, а сейчас он почувствовал огромное желание оказаться как можно дальше от Чёрного Пятна, всё равно где, но только бы подальше. Пусть впереди ждали неприятности после возвращения от нашартмаков, связанные с объяснениями в спецотделе Службы Защиты Безопасности, но это всё было не так страшно, как перспектива упасть на Чёрное Пятно. Он не настолько боялся возможного наказания за неудачу с захватом яхты, как майор Малваун, поскольку подсознательно рассчитывал на отца-генерала и его связи, а вот проверять на своей шкуре слухи о свойствах Пятна не хотелось. В этот момент капитан не думал о том, что пограничные власти, могут не пропустить катер с беглецами, а уничтожить его, несмотря на то, что на борту находятся они с майором и остатки экипажа. Сейчас казалось, что выход из зоны-десять даже в пространство, контролируемое нашартмаками — это жизнь, и капитан, впившись глазами в приборы, молил бога, чтобы скорость выросла ещё. «Только бы выбраться», — думал он, — «только бы выбраться».

Неожиданно катер очень сильно тряхнуло и мигнули плафоны освещения.

— Этого ещё не хватало, — процедил сквозь зубы майор и выругался.

Свет замигал часто-часто, потом перестал, и вдруг щёлкнул затвор люка кабины управления. Сейчас же на пульте и над люком загорелись красные аварийные табло и противно, хотя и не громко завыла сирена. Капитан от неожиданности вздрогнул.

— Дострелялись, сволочи! — зло бросил майор, не поворачивая головы. — Разгерметизация в осевом коридоре и где-то нарушена проводка.

— Смотрите! — крикнул капитан, указывая на приборы: цифры на индикаторе скорости ползли назад.

— Провал питания реактора, — прохрипел майор, нажимая кнопку вызова группы контроля.

Отсек двигателей не отвечал. В этот момент далеко позади в кормовой части раздался мощный удар, катер дёрнуло. Цифры на индикаторе скорости мигнули, и индикатор погас. Капитан почувствовал, что тяжесть исчезла: катер свободно падал на Чёрное Пятно.

Договару стало душно, застучала в ушах кровь. Он схватился за ворот скафандра.

— Всё, — глухо констатировал майор и откинулся в кресле, — мощность реактора ноль.

Воцарилась зловещая тишина.

— А-а-а, — закричал Ниморулен, — не хочу!… — И бросился к люку, пытаясь выбраться, сам не понимая, куда.

Но он не учёл исчезнувшей силы тяжести и, отпустив поручень, при первом же шаге взлетел к потолку. Ударившись о потолок, Ниморулен, растопырив руки и извиваясь, начал медленно опускаться на пол, поскольку незначительный вес тел сохранялся.

Капитан Договар смотрел на экран, вцепившись в подлокотники кресла. Катер, лишённый управления, описывал огромную спираль, снижаясь над гигантским кольцевым вихрем. Машина, попав в центр полевой воронки, свободно двигалась по силовым линиям, притягиваемая к Чёрному Пятну.

Ниморулен упал на пол возле кресла майора и остался лежать лицом вниз, обхватив руками основание кресла.

Капитан посмотрел на Малвауна.

— Успеем что-нибудь сделать? — спросил он срывающимся голосом.

— Нет, — Майор отрицательно помотал головой, — осталось минут десять.

Он повернулся к нарушителям:

— Что, сволочи, получили? Вот вам ваши нашартмаки, вот! — Малваун ткнул пальцем в экран, на котором неслась черно-серая круговерть. — Чего ради лезли, а? А?!

Тот, кого звали Формауном, отвернулся и потёр лицо ладонями как будто у него болели глаза.

— Чёрт побери, — пробормотал он.

— Гробанёмся, господин майор? — спросил бледный Чехотер.

— Да, — заорал майор, — гробанёмся! А ну, Чехотер, давай, запевай гимн!

Капитан Договар истерически захохотал.

— Бросьте, майор, — сказал он, давясь смехом, — ваши верноподданнические действия никто не отметит в рапорте… Генерал Лирон вас не видит, ха-ха-ха,… и не слышит… И не услышит… Ха-ха-ха!

— Прекратить истерику, мальчишка! — прорычал майор. — Если уж ты получил звание капитана, хотя бы и с помощью папаши, то умей встретить смерть достойно, как офицер!

Капитан захохотал ещё громче.

— Ха-ха, ну и тупость… — Он поперхнулся смехом. — А я-то, идиот, его вербовать пытался! «Обновление», идиот, ха-ха! — Капитан запрокинулся, раскачиваясь в кресле.

— Заткнись, щенок! — заорал майор. — Теперь-то тебе ни папаша, никто не поможет! Ты у меня вот, где был, вот, где… — Малваун выставил перед собой сжатый кулак. — Вот, где!… Если бы не эти сволочи!

Плавное снижение неожиданно кончилось. Катер резко бросило вниз и завертело, свет в кабине управления погас, слабо мерцали только огоньки на пульте, и серая муть лилась с экрана. Красное табло над люком добавляло в наступивший полумрак зловещий красноватый оттенок. Катер крутило так, что стонали ремни кресел.

Стоявших у поручней и лежавшего на полу Ниморулена оторвало от опор кресла, за которые они держались, и теперь мотало по всей кабине.

— А-а-а! — закричал кто-то.

Чьё-то тело обрушилось на кресло капитана, и он получил болезненный удар по затылку, отрезвивший его. «Конус полевой воронки!» — подумал Договар. Теперь, не обращая внимания на шум и крики позади себя, на мелькавшие тени, капитан во все глаза на экран. Поверхность Чёрного Пятна приближалась. Зрелище было страшным и одновременно завораживающим. Чётко стали видны струи вихря, несущегося по Пятну. Капитан сжал подлокотники кресла. Ему начало казаться, что эти струи состоят из точек, между которыми мелькает нечто неуловимое, цветное, вспыхивающее. Голова кружилась от этого вращения, что-то происходило с перспективой, она ломалась, искажалась, как бы скручиваясь вместе со струями вихря, которые уже почти обнимали катер, хотя этого просто не могло быть: вихри на поверхности Пятна не имели объёма, глубины, не должны были их иметь, они были двумерными.

«Кажется, сейчас!» — подумал капитан.

Катер ударило так, что капитану показалось, будто машина и сам он рассыпаются в порошок. Затем возникло странное ощущение, что сознание превращается в раскатанный плоский лист, который несёт, изгибая, каким-то мощным потоком. Капитан вдруг перестал видеть и почувствовал сильную тошноту.